Рекс Стаут - Слишком много клиентов (сборник)

– Повторяйте за мной: «Клянусь на этой Библии… что я не знал (не знала)… что мистер Йигер собирается оставить нам этот дом… и у меня не было оснований думать так… пока сегодня утром не пришел мистер Сеймур».

Я положил Библию на стол.

– Что ж, хорошо. Если мистер Сеймур обещает устроить все так, чтобы не вышло наружу, кто владел этим домом, возможно, он исполнит свое обещание. Но есть несколько человек, которым это уже известно, включая меня. Так что советую вам ничего не трогать в комнате наверху и ничего оттуда не выносить, ни единой вещи, пусть даже все это теперь ваше. И еще советую оставаться здесь. Не берусь судить, кто из вас лучше соображает, но улизнуть – это худшее, что вы можете сейчас сделать. Йигера убили там, наверху, и вы перенесли тело в другое место. Если вы сбежите сейчас, очень возможно, что мистер Вульф сочтет нужным рассказать о вас полиции. Им не составит труда вас найти, и тогда клятва на Библии вам не поможет.

– Они нас не найдут, – возразила миссис Перес.

– Не обольщайтесь. Люди гораздо хитрее вас думали, что смогут уехать туда, где их никто не найдет, и ошибались. Забудьте об этом. А сейчас мне нужно подняться и увидеть эту женщину. Прошу вас, примите мои поздравления с наследством. Да не ступит сюда никогда нога полицейского!

Я повернулся, чтобы идти. Фелита пообещала:

– Мы дадим вам знать, если все-таки решим уехать.

– Мы не едем, – отрезал Перес. – Мы граждане Соединенных Штатов Америки.

– Продолжайте в том же духе, – поощрил я, подошел к лифту и нажал на кнопку.

Кабина спустилась, я вошел в нее и поехал наверх.

Разлагающая атмосфера, царившая в гнезде разврата, надо сказать, оказывала свое действие. Выйдя из лифта и убедившись, что все спокойно и на сей раз Фреду не понадобилось покрывало, я позволил своему взгляду праздно блуждать вокруг. Это место, безусловно, притягивало. Было бы интересно и поучительно в порядке эксперимента поселиться здесь и посмотреть, насколько быстро привыкаешь к подобной обстановке, особенно к парочке картин напротив двери…

Но я был на работе. Фред вальяжно развалился в кресле, обитом желтым шелком, и в руке у него я приметил бокал шампанского. А напротив, на диванчике, тоже с бокалом, расположилась дама, которая гармонировала с окружающей обстановкой гораздо лучше, чем Мег Дункан или Джулия Макги. Хотя справедливости ради надо признать, что их я не видел раскинувшимися на кушетке. Миниатюрная дамочка, сплошные изгибы, но по-настоящему приковывал взгляд изгиб полных губ ее большого, но не чересчур, рта.

Я подошел. Она протянула мне руку.

– Я вас знаю, – сказала она. – Видела во «Фламинго». Один мужчина чуть умом не тронулся, когда я призналась ему, что хотела бы потанцевать с вами. Мне пришлось присесть, чтобы не упасть в обморок, когда Фред сказал, что сейчас придет Арчи Гудвин. Вы танцуете умопомрачительно.

Протянутую мне руку я пожал, слегка. Мне уже доводилось жать руки пяти убийцам, так что одним рукопожатием больше, одним меньше, разница невелика.

– Я запомню, – пообещал я, – и если когда-нибудь буду вашим партнером, постараюсь не наступать вам на ноги. Я не помешал? Вы с Фредом старые друзья?

– О нет, я никогда его раньше не видела. Просто, по-моему, глупо называть мужчину «мистер», если пьешь с ним шампанское. Это я предложила выпить шампанского.

– Она положила его в морозилку, – наябедничал Фред. – А потом откупорила. Ну не пропадать же добру? Я небольшой любитель шипучки, ты знаешь.

– К чему извинения? Она зовет тебя Фредом, а ты ее как?

– Никак. Она-то велела звать ее Ди. Я просто тебя дожидался.

На кушетке, на расстоянии вытянутой руки от дамы, лежала кожаная сумочка, формой напоминающая сундучок. Я был так близко, что всего и требовалось нагнуться и ухватить ремешок. Ее холеная лапка дернулась, но поздно. Я уже завладел сумочкой. Когда я отступил на шаг и открыл сумку, любительница шипучки надула губки:

– Не очень-то любезно с вашей стороны.

– Я любезен, только когда танцую.

Доставая из сумочки предмет за предметом, я складывал их на кушетку. Только на двух вещах имелось ее имя: на распечатанном конверте, адресованном миссис Остин Хок, Нью-Йорк, Эдем-стрит, 64, и на водительских правах, выданных Дине Хок – адрес тот же, тридцать лет, рост пять футов два дюйма, белая, волосы каштановые, глаза светло-карие. Я сложил все добро обратно в сумочку, закрыл ее и переставил поближе к хозяйке.

– Пистолет я оставила дома, – процедила она и отпила шампанского.

– И поступили разумно. Я только хотел узнать, как пишется имя Ди. Пожалуй, я могу избавить вас от некоторых неприятностей, миссис Хок. Ниро Вульф хочет видеть всех, кто входил в эту комнату и у кого есть ключи от нижней двери и лифта. Кстати, я оставил их в вашей сумочке. Но если мы отправимся к нему сейчас, он как раз будет обедать и вам придется ждать. Так что можем обсудить наши дела прямо здесь, пока вы допиваете шампанское.

– Выпьете со мной? Бутылка в холодильнике.

– Нет, спасибо.

Я сел на кушетку на безопасном удалении от нее и повернулся к ней лицом:

– Полагаю, вы пришли сюда не шампанского выпить, ведь правда?

– Нет. Я пришла за своим зонтиком.

– Желтым с красной пластикововой ручкой?

– Нет. Серым с черной ручкой.

– Он здесь, в ящике, но вам придется еще некоторое время обходиться без него. Когда полиция заинтересуется этой комнатой, вряд ли им понравится, что какие-то вещи отсюда забрали. Как попал сюда ваш зонтик?

– Хочу еще шампанского.

Она легким, почти незаметным движением поднялась с кушетки.

– Вам принести?

– Нет, спасибо.

– А вам, Фред?

– Нет уж, хватит с меня этой кислятины.

Она прошла на кухню.

– Подкупить или уговорить пыталась? – спросил я Фреда.

Он покачал головой:

– Ничего она не пыталась. Взглянула на меня, сообразила, что я в два раза крупнее, потом говорит: «Мы ведь не знакомы? Как вас зовут?» Очень крутая дамочка, если хочешь знать мое мнение. Знаешь, о чем она меня спросила, когда мы разговорились? Спросила, как по-моему, здесь можно проводить собрания Ассоциации родителей и учителей? Если бы я был женщиной, имел ключи от этой комнаты, пришел бы и застал тут незнакомого мужика…

Миссис Хок вернулась с полным бокалом. Она вошла и села на прежнее место, не пролив ни капли, подняла бокал, произнесла: «За веру, надежду и милосердие», сделала глоток и тогда уже уселась поудобнее.

– Я оставила его здесь, – сообщила она, – две недели назад, в пятницу, то есть в следующую пятницу тому будет уже три недели. Шел дождь. Том Йигер сказал, что знает особенное такое местечко. На это стоит посмотреть, сказал он, дал мне ключи и объяснил, как добраться. Я пришла и вот, увидела. – Она обвела рукой комнату. – Согласитесь, местечко и правда особенное. Но мы тут с ним были вдвоем, и у него возникли идеи, которые мне не понравились. Нет, он не то чтобы набросился на меня. И вообще, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Но с ним было довольно трудно. Ладно хоть, что сама цела осталась. Бог с ним, с зонтиком.