Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)

– Почему? – спросил я.

Элис помолчала, будто ее вынуждали сказать то, чего ей говорить не хотелось. Наморщила нос.

– Ничего конкретного, просто ведет себя как-то странно.

– А в каком смысле странно? Я попрошу вас не упускать никаких подробностей, – мрачно проговорил Холмс.

Элис откровенно смутилась.

– Да уж не мне бы обо всем этом говорить, особенно здесь, в больнице. Я, наверное, и так уже слишком много сказала. Я ведь не знаю, почему именно вы спрашиваете, и уж всяко не хочу сказать ничего такого, что может навредить доктору Стэмфорду. Мы ведь с ним коллеги, да и работает он на моем отделении. Может быть, вам лучше переговорить с начальником доктора Стэмфорда?

– Хорошо, – согласился Холмс. – Мне понятны ваши сомнения.

– Благодарю. Пойдемте со мной, я вас представлю доктору Карсуэлу. – Элис посмотрела на часы. – Он, верно, уже закончил утренний обход; вы, скорее всего, застанете его в кабинете.

Она привела нас к двери, располагавшейся в середине тускло освещенного коридора, на которой не было никакой таблички. Жестом попросила оставаться снаружи.

– Позвольте уж мне, – сказала она негромко. – Я войду первая, объясню, кто вы такие. Доктор Карсуэл бывает по временам… слегка несдержан.

Холмс с пониманием кивнул, и тогда Элис громко постучала по стеклу на двери. Последовала пауза, потом ей ответили.

– Войдите! – донесся изнутри повелительный возглас.

Заговорщицки улыбнувшись нам, Элис вошла. Через некоторое время она появилась снова – ее милое лицо слегка покраснело.

– Доктор Карсуэл чрезвычайно занят, однако обещал уделить вам несколько минут своего бесценного времени, – проговорила она, слегка задыхаясь и явно слово в слово цитируя доктора.

– Благодарю вас, – сказал Холмс, открывая дверь.

Я хотел было войти следом, но Элис чуть задержала меня и кое-что прошептала на ухо.

Кабинет доктора Карсуэла представлял собой типичную захламленную, неопрятную берлогу, в каких обычно обретаются старшие врачи. Мне показалось, что в определенном смысле мало что изменилось, а уж тем паче улучшилось, с тех пор, как я здесь работал. Сам доктор сидел к нам спиною за крошечным письменным столом, заваленным грудой медицинских карточек. Когда я затворил за собой дверь, доктор поздоровался; лицо его озарилось улыбкой. Был он бледным человечком лет сорока, с лысой головой и темной, ухоженной бородкой. Сквозь очки в золотой оправе ярко блестели темные глаза, взгляд был прямым и пристальным.

– Шерлок Холмс, детектив? – поинтересовался он глубоким, ласковым голосом.

Мой друг отрывисто кивнул.

– Я доктор Саймон Карсуэл. Как я понял, вы ищете доктора Стэмфорда? Вероятно, вам уже сообщили, что сегодня и завтра у него выходные дни, а посему не могу вам сказать, где он может находиться. Надо думать, вы пытались отыскать его на квартире?

– Пытались. Он съехал, не оставив нового адреса.

Карсуэл, похоже, опешил.

– Понятно. Надо же как! Очень странно. – Он снял очки, провел рукою по лбу. – Видите ли, Стэмфорд в последнее время вел себя… несколько необычно. Вот что… мне известна ваша репутация, мистер Холмс, я знаю вас как порядочного человека, умеющего хранить тайны, так что вам, пожалуй, я могу сказать… Уже несколько месяцев доктор Стэмфорд вел довольно рассеянную жизнь. У меня возникли подозрения, что он связался с дурной компанией. До меня доходили слухи о его походах в сомнительные клубы, пристрастии к азартным играм и к спиртному…

– Можете ли вы сказать, как он оплачивал это разгульное существование?

Карсуэл покачал головой.

– Пожалуй, нет… хотя… возможно, он распространял наркотики. У него имеется свободный доступ к больничным медикаментам, и, говоря по правде, я уже начал подозревать, что он и сам пристрастился к наркотикам.

– Но человек, которого вы описываете, совсем не похож на того Стэмфорда, которого я знал! – воскликнул я, хотя до меня тут же дошло, что сам я в последний раз видел своего друга распростертым на постели и погруженным в пьяное бесчувствие.

– Наркотики, как известно, быстро изменяют личность. Это пристрастие способно погубить самый мощный интеллект. Однако, как я уже сказал, то были не более чем подозрения. Тем не менее я волновался как за Стэмфорда, так и за вверенных ему пациентов. А узнав от вас, что он съехал от миссис Сандерсон, я начинаю думать, не подвергается ли он опасности. Боюсь, он способен на самые необдуманные поступки.

– У вас есть какие-то доказательства его пристрастия к наркотикам? – осведомился Холмс.

Карсуэл покачал головой.

– Нет, разве что я замечал у него обычные признаки летаргии: расширенные зрачки, резкие перемены настроения…

– Но это равным образом может быть вызвано избытком спиртного или депрессией, – предположил я.

– Вы правы, доктор Уотсон. Простите, что выражаюсь столь туманно, но вам не хуже моего известно, что в нашем деле при постановке диагноза зачастую приходится опираться только на прошлый опыт и голые предположения.

– А в моем деле нужны неопровержимые факты, – решительно заявил Холмс. – Вы можете сообщить мне имена кого-то из тех, кто принадлежал к «дурной компании», с которой, по вашим словам, связался Стэмфорд?

Карсуэл вновь покачал головой.

– Никаких имен Стэмфорд не упоминал. Собственно, он вообще редко заговаривал о своей жизни за пределами лечебницы. Я всего лишь сопоставил собственные наблюдения и сплетни, которые гуляют в ординаторской. – Он смолк и прищурился, как будто его внезапно осенило. – Я припоминаю… да… однажды, когда мы вместе находились в палате, ему принесли какую-то срочную записку. Прочитав ее, он побелел как полотно и на несколько минут вышел. Я успел бросить взгляд на записку – она была накарябана крупными, кривыми прописными буквами.

– Вы не заметили подпись? – тут же спросил я.

– Нет, увы. Но я разглядел слова «мост мечтаний». Не знаю, усматриваете ли вы в них какой-либо смысл, мистер Холмс.

– Боюсь, что да, – отозвался мой друг. – Боюсь, что да.

– Да уж, – сказал я, когда мы вышли из кабинета Саймона Карсуэла. – Не очень нам повезло. Он совсем не стремился оказать нам помощь.

– Тем не менее оказал. А о том, насколько эта информация будет содействовать нашим изысканиям, я, пожалуй, выскажусь позднее.

– А что значат эти слова – «мост мечтаний»?

– А, я смотрю, ваша приятельница решила дождаться и выяснить, как ваши дела, – невозмутимо заметил мой друг, указывая на Элис Меллор, которая ждала на верхней площадке лестницы. – Я дам вам возможность побеседовать с ней, Уотсон, однако ни слова о том, что мы успели выяснить, и ни в коем не упоминайте про «мост мечтаний». Лучше поговорите про добрые старые времена, когда в усах у вас не было ни одного седого волоса. – Холмс остановился и сжал мое плечо. – Это не пустая болтовня. Сделайте именно так, как я сказал. Пригласите вашу приятельницу к нам на чашку чая завтра днем. А сейчас у меня есть дела. Ночью же нас ждет тяжелая и, возможно, опасная работа. Вечером увидимся на Бейкер-стрит.