Тим Саймондс - Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник)

– Аминь, Холмс. Скажите, работаете ли вы по-прежнему со Скотленд-Ярдом?

– Я стал бесполезен для этого учреждения. Теперь там применяют новую технику и больше не нуждаются в услугах частного детектива-консультанта, особенно при расследовании крупных преступлений. Будь я по-прежнему в строю, и впрямь оказался бы низведенным до роли агента по поиску утерянных карандашей или пропавших котов по кличке Тидлс.

– А те инспекторы, с которыми мы работали? Продолжают они консультироваться с вами частным образом? Знаю, некоторые обращались к вам за советом.

– Какое-то время так и было, но постепенно эти визиты сошли на нет, по мере того как наши знакомцы поднимались по служебной лестнице или уходили в отставку. С Лестрейдом все было еще хуже.

– Да, леденящий душу финал. Я никогда не считал возможным упоминать в своих хрониках подробности его кончины, дабы не разжигать нездоровое любопытство и не устраивать шумиху. Вообразить страшно: человек всего неделю как вышел в отставку, а его зарезали в уличной драке. Он ведь не обязан был вмешиваться, но, увидев непорядок, Лестрейд не смог остаться в стороне и был «вознагражден» ударом ножа в сердце.

– Печальный конец достойного человека. При всех своих недостатках он был лучшим из детективов Скотленд-Ярда, и общение с ним доставляло мне немало удовольствия. Вы помните те вечера, что мы проводили втроем, куря трубки и обсуждая новости дня, а также те дела, с которыми Лестрейд испытывал затруднения?

– Да, прекрасно помню, замечательные были времена. Лестрейд всегда представлялся мне семейным человеком, и он никак не опровергал мое в́идение, тем не менее на его похоронах не было близких. Сослуживцев пришло немало, но и только. Должно быть, он был одиноким человеком, потому и любил посидеть в нашей гостиной на Бейкер-стрит.

– Нет, Уотсон, я выяснил, что у него была жена. Она умерла при родах, и ребенок также не выжил.

– Бедняга!

– Да уж.

– Кажется, для вас никогда не составляло труда выяснить подробности жизни наших знакомцев.

– В этом нет ничего особенного. В газетах то и дело мелькают сообщения о карьерном продвижении того или иного офицера или чиновника. Например, я был рад прочитать о том, что Тобиас Грегсон дорос до чина комиссара, он получил его заслуженно… впоследствии.

– Припоминаю, что инспектора Бэйнса обошли при выборе кандидата на пост главного констебля Суррея.

– Да, тот проницательный инспектор с необычайно светлыми глазами. На мой взгляд, он был слишком упрямым, слишком самобытным человеком, чтобы его сочли подходящим для должности главного констебля. К тому же я не могу представить его на охоте или играющим в гольф, а эти два занятия, похоже, стали непременной обязанностью всякого, кто претендует на высокий пост. Мы принадлежим к нации, которая судит о людях по тому, кто какую школу закончил и с кем водит знакомство. Умение вращаться в свете ценится выше практических навыков.

– Времена меняются, Холмс.

– Несомненно. Но в лучшую или худшую сторону? Вот в чем вопрос.

– Вопрос, ответа на который мы не узнаем.

– Верно. А вот Этелни Джонс не внушал мне особых надежд. Он не лучшим образом проявил себя в деле Шолто, которое вы снабдили названием «Знак четырех». Простите, мой друг, не огорчает ли вас эта тема?

– Вовсе нет. Я провожу много времени в размышлениях о моем первом счастливом браке и обстоятельствах, которые свели меня с Мэри. Вспоминаю ее улыбку, голос и тайну, омрачавшую ее жизнь. Снова и снова перебираю события, сблизившие нас. Она была… нет, она осталась любовью всей моей жизни.

– Знаю, мой дорогой друг, знаю. Я всегда находил ее лучшей из женщин. И она никогда не корила меня за то, что я так часто отрывал вас от нее, требуя вашего общества и помощи.

– О да, в этом отношении она обнаруживала безмерную кротость. Сколь бы внезапными ни оказывались мои отлучки, Мэри провожала меня без слова упрека. Она была любима всеми, кто ее знал, и готова прийти на помощь по первому зову. Люди в горе и печали слетались к Мэри, словно птицы к маяку или мотыльки к пламени. Ее забрали от меня слишком рано.

– Да, но она жива в памяти каждого, кто хотя бы раз встречался с ней, я уверен.

– Любовь – такая же непостижимая тайна для меня, как и для вас. Я любил Мэри всей душой, но это не помешало мне жениться вновь. Не принес ли я в свой второй брак чувство вины перед Мэри, думая, что предал ее? Не потому ли я не справился с ролью мужа во второй раз?

– Вы считаете, что не справились?

– Тот брак не продлился долго. И в этом некого винить, кроме меня. Не стала бы моя жена искать утешения в объятиях другого мужчины, если бы я правильно вел себя с ней. Мне не следовало жениться снова, с моей стороны это было эгоистично.

– Мотивы женщин скрыты от нас непроницаемым покровом. И даже лучшим из них доверять нельзя.

– Довольно узкий взгляд, Холмс.

– Я не намерен отказываться от него.

– Вы распространяете его и на вашу мать?

– Я ставлю ее выше всех остальных женщин. В моей памяти она навсегда останется воплощением всего лучшего, что есть в представительницах прекрасного пола.

– Но при этом вы редко упоминаете ее в разговоре.

– Сей предмет чрезвычайно болезнен для меня.

– Как же так, если вы считаете ее идеалом женщины? Почему вам не хочется рассказать о ней? Или вы намерены скрытничать до самого конца?

– Вы не знаете, чего просите от меня. Прятать от вас свое прошлое я не стремлюсь, но прошу позволить мне самому выбирать, когда открыть перед вами ту или иную страницу.

– Очень хорошо, Холмс. Я даже не вполне понимаю, как мы подошли к этой теме.

– Мы начали с Этелни Джонса, Уотсон. Он был недалеким полицейским, до лучших сыщиков Скотленд-Ярда явно не дотягивал.

– У вас были любимцы среди инспекторов и помимо Лестрейда. Вашей похвалы, пусть и неохотной, удостаивались Стэнли Хопкинс и Алек Макдональд.

– Старый добрый Мак! Большинство абердинцев, на мой взгляд, столь же твердокаменны, как их одетый в гранит город, но Мак был исключением. Оптимистичный, жизнерадостный. Он умел учиться, и это помогло ему стать тем, кем он стал. Я ничуть не удивился, узнав, что он достиг карьерных вершин в своей профессии. Юный Хопкинс также был неплохим инспектором, если не считать случайных проколов, которые допускают все детективы Скотленд-Ярда, и также вполне заслуженно получил продвижение по службе.

– Рад слышать, что вы следили за их карьерой. К своим клиентам, например, вы не были столь внимательны.

– Это так, Уотсон. Если не считать тех, кто вел публичную жизнь и чьи деяния ежедневно освещались газетами. Клиент не более чем фактор в деле. Дело – вот на чем я концентрировал свою энергию. Оно тем или иным образом разрешалось, и приходил новый клиент с новыми загадками, заслоняя прежнего. Не сомневаюсь, мой дорогой друг, что вы составили подробнейшие сводки триумфов и неудач, взлетов и падений каждого, кто когда-либо ступал на наш порог.