Чарли Роксборо - Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник)

– Я в гостиной, констебль Мортхаус! – крикнул ему Холмс, не вставая с места. – Прошу вас, проходите и поведайте, что там у вас стряслось.

На пороге гостиной показался раскрасневшийся, тяжело дышавший Мортхаус:

– Мистер Холмс, извините, сэр, у меня появились сведения, которые, как мне представляется, могут дать нам ключ к расследованию.

Холмс улыбнулся этому «нам», однако был вынужден признать, что помощник никогда не помешает, и, коль скоро верный биограф на этот раз его покинул, приходится приспосабливаться к обстоятельствам.

– Я вижу, вы очень торопились. Судя по всему, добытая вами информация поможет нам продвинуться?

Мортхаус кивнул:

– Именно так.

Он сел в кресло напротив Холмса, разложил принесенные с собой папки на маленьком столике, стоявшем между ними, и показал собеседнику важные записи:

– Как видите, мистер Холмс, в каждом из этих случаев мой отец указывает на мистера Тернера.

Сыщик своими подвижными пальцами быстро пролистал подшивки документов.

– Становится совершенно ясно, констебль Мортхаус, – заметил он, – что мы имеем дело с одним из самых отвратительных преступлений, а именно – вымогательством. Эти бумаги наводят нас на подозрение, что мистер Тернер использовал свои банковские связи, чтобы вымогать деньги у жертв. Я намеренно употребил слово «жертвы», поскольку, судя по всему, этих людей постигла печальная участь и все они были убиты, прежде чем смогли свидетельствовать в суде.

Он снова прочитал одно из дел, пропуская всю информацию через свой мощный аналитический ум: одно из упомянутых здесь имен показалось ему смутно знакомым, но он так и не смог припомнить, кому оно принадлежало.

– Пока я обнаружил в кабинете отца только эти документы, – сообщил Мортхаус, – но, возможно, потом там найдется что-нибудь еще.

Холмс в задумчивости встал с места, и вдруг, когда он случайно заметил, куда направлен взгляд Мортхауса, на него снизошло озарение: он вспомнил, где видел имя, показавшееся ему знакомым. Быстро повернувшись на каблуках, он опустился на колени возле кресла и стал лихорадочно рыться в кипе газет, предназначенных для растопки. Затем встал с газетой в руке, раскрыл ее на пятой странице и, громко шелестя листами, сунул Мортхаусу:

– Ха! Я так и знал, что имя из папки мне уже где-то встречалось. Пожалуйста, пробегите глазами эту колонку, Джеймс.

Мортхаус прочитал указанную заметку о трагедии, случившейся несколько недель назад из-за взрыва газа. Имя погибшего заставило его изумленно приоткрыть рот.

– Господи! Мистер Чарльз Ламонт! Это же обвинитель Тернера, который умер в результате несчастного случая, судя по этой заметке, – при взрыве газа. Так вы думаете, тут дело нечисто, мистер Холмс?

– Определенно. И полагаю, что единственный человек, который сумеет пролить свет на это дело, – сам Тернер. С вашими находками, – продолжал он, указывая на лежавшие перед ним папки с документами, – у нас будет достаточно фактов, чтобы припереть мистера Тернера к стенке. И если мы как следует на него нажмем, не думаю, что он сумеет отвертеться. В прошлые разы смелость мистера Тернера изрядно подкреплялась присутствием инспектора Фаулера. Значит, теперь нам необходимо побеседовать с ним с глазу на глаз. Погодите, я только захвачу пальто. Давайте выйдем на улицу и наймем кэб.

Мортхаус вышел из дома; Холмс надел пальто, взял свою трость и последовал за ним. На улице он увидел, что у подъезда стоит кэб, а рядом с ним констебль Мортхаус разговаривает с Джоном Уотсоном.

В невообразимом смятении покинув здание факультета, я решил вернуться к дому Патрика пешком, в надежде привести мысли в порядок. День был в самом разгаре, на улицах сновало полно людей, по мостовым катили фургоны и экипажи, развозя товары и пассажиров. Отношение к предложенной мне должности несколько ослабило мою любовь к Эдинбургу. Я видел в здешней жизни много положительного, но что-то мешало мне окончательно решиться на переезд. Меня манили соблазны Лондона; следовало принять в расчет и дружбу с Холмсом. Я быстро шагал по тротуарам, стараясь таким образом избавиться от нервного напряжения, которое сковывало мое тело. Я плохо спал по ночам, часами размышляя над тем, что мне делать, но, несмотря на это, по-прежнему пребывал в растерянности. Про себя я решил, что обязательно должен определиться к пятнице (в этот день мы должны были вечерним поездом возвратиться в Лондон), и все же мне хотелось дать Патрику ответ как можно скорее.

Когда я подходил к дому, дверь открылась, оттуда быстро вышел молодой констебль, которого я видел у доктора Белла, и остановил проезжавший мимо кэб. Он что-то сказал вознице, затем открыл дверцу экипажа, но внутрь заходить не стал.

– Добрый день, констебль, – поприветствовал я его. – Вы как будто спешите. Что-то произошло?

Он обернулся, чтобы посмотреть, кто с ним заговорил:

– Доктор Уотсон! Да, у нас появились новые сведения, и мистер Холмс решил действовать. Возможно, нам удалось найти ключ к расследованию.

– Звучит многообещающе! Можно спросить, что это за ключ?

Он немного смутился, и я почувствовал, что ему не очень хочется рассказывать об этом, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. Я хотел его подбодрить, но тут послышалось хлопанье закрывающейся двери и за моим левым плечом раздался знакомый голос.

– Уотсон! – проговорил Шерлок Холмс. – Я вижу, сегодня вы освободились пораньше. Неужели не нашли себе занятия получше, чем слоняться по улицам? – Он хитро улыбнулся, и в глазах его заплясали лукавые огоньки.

– Я тоже рад вас видеть, Холмс, – ответил я. – Констебль Мортхаус говорит, что ваше расследование продвигается? Можно мне поехать с вами, а вы по дороге введете меня в курс дела?

Холмс указал своей тростью на кэб:

– Ну разумеется, Уотсон! Буду рад. Нам надо спешить, ибо время дорого.

Он быстро запрыгнул в экипаж, и мы с Мортхаусом незамедлительно последовали за ним. Холмс решительно стукнул тростью по крыше кэба, и мы покатили по улицам Эдинбурга.

– Кстати, – поинтересовался Холмс, – а как у вас обстоят дела с доктором Уотсоном и медицинским факультетом?

– Все хорошо, старина, все очень хорошо, благодарю вас.

Я понимал, что говорю неправду, но по некоторым причинам в данный момент не мог ни признать свое поражение, ни откровенничать в присутствии Мортхауса. Да и стоило ли пытаться объяснять, что я пока не знаю, чего именно хочу? Когда я приму решение, у меня будет время, чтобы обо всем поведать другу.

– А теперь, умоляю, расскажите, как там ваше расследование? – попросил я.

Холмс сообщил обо всем, что удалось выяснить, и передал мне три папки. Подробно изучив документы, я увидел, что, судя по всему, дело быстро подвигается к завершению.