Рекс Стаут - Завещание

– Конечно. Я бы не назвал это оговоркой. С того места, где вы находились, были слышны все три выстрела?

– Не знаю, были они слышны или нет, но я ничего не слышала. Первый выстрел прозвучал, когда мы заканчивали пить чай на лугу. Мы поговорили о нем. Вскоре после этого я пошла за маргаритками. Больше никаких выстрелов я не слышала. Часто, оставаясь одна, я ухожу в себя. Мне кажется, вы это можете понять. Вероятно, выстрелы были слышны и на поле, только я не слышала их.

– Понятно. – Вульф смежил веки. Через секунду он открыл глаза и направил их на вуаль. – На вашем месте, – сказал он, – я бы поостерегся делать заявления о том, что вам что-то известно, когда никаких доказательств у вас нет. Если это окажется в газетах, выглядеть вы будете скверно.

– Скверно? – Жуткий смех сотряс тонкую ткань вуали. – Вы имеете в виду то, что я сказала про Эйприл?

– Да. Если она совершила преступление, то заплатит за это. А пока…

– Но она совершила! Я знаю точно! Улики у меня нет, зато она есть у кое-кого другого!

– Вот как. У кого же?

– Не знаю.

– Где она?

– Не знаю.

– Что это за улика?

– Бесполезно рассказывать вам о ней.

– Позвольте мне самому об этом судить, – отрезал Вульф. – Мистеру Скиннеру вы говорили о ней?

– Нет. Если бы я ему рассказала, тоже не было бы никакого толку. – Ее высокий голос взвился еще выше: – Они будут все отрицать! Как я докажу это? Но я слышала их и видела ту улику!

– Возможно, мне удастся доказать это, миссис Хоторн. По крайней мере, я бы хотел попытаться. Что это за улика?

– Василек. Энди нашел возле тела Ноэла василек! А у Эйприл за пояс был заткнут целый букет этих цветов, когда мы все пили чай на лужайке!

Вульф закряхтел, поудобнее устраиваясь в кресле, но в остальном хранил молчание.

Дэйзи заговорила снова. Только что ее голос от волнения срывался на визг, но теперь стал глухим.

– Я не собиралась говорить вам этого, – изрекла она.

– Почему? – спросил Вульф.

– Потому что толку не будет. Я не могу этого доказать, а они будут все отрицать. Но если бы я оставила эту информацию при себе…

– То могли бы использовать ее при случае – таков был план?

– Да. А почему бы и нет? – Ее голос опять взвился в протесте. – Пусть бы они и знали, что доказательств у меня нет… А я, как дура, все вам выболтала.

– Сделанного не воротишь. – Вульф говорил мягко, почти сочувственно. – Но в любом случае сомневаюсь, что вы смогли бы результативно использовать эту информацию. Этих людей трудно запугать. Вы говорите, что во время чаепития на лугу во вторник у Эйприл за поясом был букет васильков?

– Да.

– Может, расскажете мне все-таки поподробнее? Вдруг мы найдем способ доказать вашу версию.

– Не найдем. Как это сделать? Цветы нарвал в саду Озрик Штауффер. Принес и вручил Эйприл. А она засунула их себе за пояс. На ней была зеленая блузка и желтые брюки. Мы обсуждали сочетание синих васильков с цветом ее одежды.

– Мистер Штауффер не оставил себе ни одного василька?

– О, я даже… – Она задумалась. – Нет, не оставил.

– И никому другому не вручил?

– Нет. Все цветы отдал Эйприл.

– Она покинула собравшихся на лугу раньше вас? Или еще оставалась там, когда вы ушли?

– Она оставалась там. Они все еще сидели за чаем, кроме Ноэла и Джона.

Строча ручкой, я не мог удержаться от удовлетворенной улыбки. Наконец-то Вульф начал работать, собирая воедино все фрагменты, которые находил, методично и терпеливо. Двадцать минут он потратил на то, чтобы воссоздать полную картину чаепития, и еще десять обсуждал с Дэйзи, как она собирала в поле рудбекии, которые называла маргаритками и которые я вообще никак не называл, поскольку понятия не имел, о чем речь.

В дом она вернулась с охапкой этих цветов по прошествии часа или даже более и начала расставлять их в вазы, когда в дверь влетела взволнованная Селия Флит в поисках Данна. Дэйзи незаметно пошла вслед за Селией и была достаточно близко, чтобы услышать, как та сообщает Данну о находке Энди в зарослях на краю леса.

– Я не подслушивала специально, – заявила миссис Хоторн. Не из желания оправдаться, а просто точно передавая факты. – Подслушивать я стала позднее, когда Энди рассказывал им о васильке. Я даже видела цветок.

Вульф уточнил:

– Во сколько это было?

– Уже ближе к ночи. Примерно в одиннадцать часов. Уже тогда… нет, не скажу, будто я уже догадывалась, что Ноэла убили. Но я знала о том, что происходило между ним и Джоном из-за того скандала с аргентинским займом. И в воздухе витало какое-то напряжение. Естественно, я испытывала любопытство и смутные подозрения.

Поэтому, после того как шериф и медэксперт ушли, я хоть и отправилась в свою комнату, но ложиться на стала. Я заметила, что не все разошлись по своим комнатам, беззвучно спустилась вниз и вышла на улицу через заднюю дверь. Ночь была душной, все окна были распахнуты, и из столовой лился свет. Подойдя ближе, я смогла расслышать негромкий разговор, а потом и увидела их: Джона, Джун и Энди.

Энди рассказывал родителям о том, что нашел василек, и достал цветок из кармана, чтобы показать им. Он сказал, что увидел василек на ветках шиповника в пятнадцати футах от тела Ноэла, снял с колючек и положил себе в карман. Мол, сначала он об этом не подумал. Но потом ему пришло в голову, что Эйприл могла наведаться туда. Хотела о чем-то поговорить с Ноэлом с глазу на глаз. И случайно обронила цветок из букета, который носила в тот день за поясом. Но конечно же, добавил Энди, на самом-то деле все было не так. Ведь Эйприл заявила, что после чая спала в своей комнате.

Джон спокойно согласился с тем, что василек не мог быть из букета Эйприл, раз она там не появлялась. Тем не менее он похвалил Энди за то, что тот забрал цветок оттуда. Эта находка могла дать повод к множеству неприятных и ненужных расспросов.

Они вели себя как ни в чем не бывало, но сами-то все понимали. Их интонации, то, как они переглядывались… Они знали. И я тоже. Поднимаясь по лестнице к себе в комнату, я уже не сомневалась, что Ноэла убила Эйприл.

Вульф погрозил ей пальцем:

– Ничего такого вы не знали, мадам.

– Но я же вам говорю… Хотя на что я надеялась? Вы же на их стороне…

– Чушь. Я ни на чьей стороне. Я ищу убийцу. Соглашусь с вами в том, что василек – это улика. Вероятно, очень важная улика. Но о чем она свидетельствует? О виновности Эйприл? Или о том, что кто-то хотел ее подставить и подбросил цветок из сада на кусты около тела? Возможно. Не очень убедительно, но тем не менее остроумно. Кстати, вы не знаете, что́ затем случилось с васильком?

– Не знаю. Скорее всего, Джон его уничтожил. Я же сказала, что не могу ничего доказать. Но вы должны мне поверить – должны! Вы же подписали бумагу о том, что будете защищать мои интересы…