Рекс Стаут - И быть подлецом (сборник)

Вульф давно перестал отрицать, что храпит, поэтому сохранял невозмутимость. Создавалось впечатление, что не только последняя реплика, но и вообще весь мой рассказ нисколько его не тронули, оставив полностью равнодушным. Я занялся оранжерейной картотекой.

Перевалило за полдень. Шло время, а Ниро Вульф по-прежнему не предпринимал ни малейших попыток отработать полученные пять тысяч долларов. Да что там пять тысяч – хотя бы пять сотен из этой суммы.

Наконец он издал глубокий вздох, чуть было не открыл глаза, после чего произнес:

– Говоришь, лицо было обезображено?

– Так точно, сэр. Именно как я вам описал.

– И это сотворил с ним заряд, спрятанный в сигаре? Невероятно. Позвони мистеру Кремеру. Скажи ему следующее: решительно важно со стопроцентной точностью идентифицировать труп. У нас не должно оставаться и тени сомнения, что тело принадлежит мистеру Пуру. Кроме того, мне нужна фотография погибшего. Разумеется, сделанная до того, как с ним случилась эта трагедия.

Я уставился на босса во все глаза:

– Господи, но зачем вам это? Что вы себе вообразили? Что жена не сумела опознать собственного мужа? Они же вместе вернулись домой. Ну, будет вам! Неужели вы подумали, что супруги пошли на старый как мир трюк ради получения страховки? Вы с ума сошли. Я не стану звонить мистеру Кремеру только ради того, чтобы он ржал надо мной как конь.

– Не шуми. Оставь меня. Позвони мистеру Кремеру.

Вот, собственно, и все. Похоже, он решил, что полностью отработал гонорар. Шеф даже не подумал попросить, чтобы я доставил к нему Элен Вардис, или Джо Гролла, или Блэни, или хотя бы Марту Пур. Когда я позвонил Кремеру и выложил рекомендации босса, он не поднял меня на смех только потому, что уже давно отучился смеяться над Ниро Вульфом. Стиснув зубы, я вернулся к оранжерейной картотеке.

Во время обеда босс рассуждал о политическом положении в Югославии. Меня это нисколько не удивило: Ниро Вульф никогда не обсуждал за столом уголовные дела, однако позднее, вернувшись в кабинет и увидев, что босс ерзает в кресле, поудобнее устраиваясь, чтобы штудировать географический атлас, я решил сделать ход конем. Поднялся из-за стола, встал перед ним и объявил:

– Я увольняюсь.

– Вздор, – раздраженно пробормотал он, не удосужившись даже поднять на меня глаза. – Займись делом.

– Непременно. Вот прямо сейчас поднимусь наверх, в свою комнату, и начну собирать вещи. Вам лень даже пальцем пошевелить? Что ж, для меня это не новость. Но вы, по крайней мере, могли отправить меня в библиотеку с заданием составить генеалогическое древо…

– Черт тебя побери! – сверкнул глазами босс. – Я обязался передать полиции показания мистера Пура и сдержал свое слово. Также я обещал предпринять дальнейшие шаги, которые сочту уместными. Это я тоже сделал.

– То есть вы хотите сказать, что покончили с расследованием?

– Разумеется, нет. Я даже толком к нему не приступил. Тут не к чему приступать. Может, с этим справится мистер Кремер. А может, не справится. Все же надеюсь, он отыщет убийцу. Не хочешь работать – иди в кино.

Я поднялся наверх в свою комнату и попробовал углубиться в книгу, заранее зная, что у меня ничего не получится. Никогда не мог успокоиться и расслабиться, пока идет расследование убийства. Я вернулся в кабинет и принялся шуршать бумагами, желая досадить боссу, но мне так и не удалось вывести его из себя.

В четыре часа, когда он отправился в оранжерею, я вышел на улицу и купил на углу свежие газеты. Ничего толкового я в них не обнаружил – сплошная чепуха.

В шесть часов Вульф спустился в кабинет. Вел он себя по-прежнему, и чтобы в сердцах не запустить в него стулом, я отправился на прогулку и вернулся только к ужину.

После ужина пошел в кино. Дома появился, только когда перевалило за одиннадцать. Увидев, что босс сидит за столом, пьет пиво и читает журнал, я сразу отправился к себе, так и не пожелав ему спокойной ночи.

На следующее утро, в четверг, Вульф соизволил высунуть нос из своей комнаты только ближе к девяти – в это время он поднимался наверх, чтобы уединиться с орхидеями. Когда Фриц спустился из комнаты босса, держа поднос с тарелками, буквально вылизанными до зеркального блеска, я поинтересовался у него:

– Ну и как поживает наш домашний мамонт?

– Суров, – с удовлетворенным видом ответил Фриц. – Хмур. Утром он всегда такой. Чувствует себя хорошо.

Я налил себе еще кофе и углубился в чтение газет.

Когда Вульф спустился в кабинет в одиннадцать утра, я дружелюбным тоном произнес:

– Слушайте, вы же признанный специалист в расследовании убийств. Убийство Пура вас не занимает, потому что вы уже получили гонорар. А как вам понравится это? – Я разложил на его столе утренний выпуск «Газетт» и ткнул пальцем в заметку. – Согласитесь, дело – первый класс. В старом фруктовом саду, невдалеке от проселка, в четырех милях от Уайт-Плейнса, найдено обнаженное тело мужчины. Голова раскатана в блин – по всей вероятности, колесами машины. Для такого прославленного сыщика, как вы, подобное дело сулит очень многое. Вполне допускаю, что останки могут принадлежать самому Гитлеру – ведь его труп так и не нашли [11]. До этого сада легко добраться – хоть на автобусе, хоть на поезде, хоть на автомобиле. Погибший расстался с жизнью не менее тридцати шести часов назад, то есть успел там полежать. Кажется, такие вам больше по вкусу, а улик ну просто пруд пруди…

Будь у меня еще минута-другая, и я бы точно довел босса до белого каления, но тут позвонили в дверь.

– Подумайте, – потыкав пальцем в газету, сказал я, а сам, миновав прихожую, подошел к двери и сдвинул в сторону занавеску, прикрывавшую стеклянную панель.

Мне хватило одного лишь взгляда на посетителя. Я вернулся в кабинет и небрежно бросил:

– Это всего-навсего Кремер. Пусть катится к дьяволу. Все равно он занимается убийством Пура, а вас это не интересует…

– Арчи, черт бы тебя побрал! Веди его сюда.

Снова зазвенел звонок. Поскольку звук его меня бесит, пришлось подчиниться. Кремер, одетый, по обыкновению, в плащ, выглядел очень решительно. Расставшись с верхней одеждой в прихожей и сохраняя все тот же решительный вид, инспектор прошествовал в кабинет. Когда туда вошел я, он как раз усаживался в красное кожаное кресло и говорил Вульфу:

– Заскочил к вам по дороге. Подумал, так будет честнее. Ведь вы мне предоставили весьма полезные сведения. Я склоняюсь к тому, чтобы арестовать вашего клиента по обвинению в убийстве.

Я сел, снова чувствуя себя в своей тарелке.

Вульф недовольно заворчал, откинулся в кресле, сцепил пальцы на внушительном пузе и с вызовом произнес:

– Вздор. Вы не можете арестовать моего клиента. Никак. Ни по какому обвинению. Мой клиент мертв. Кстати, так ли это? Вы идентифицировали труп? Сомнений нет?