Рекс Стаут - Если бы смерть спала (сборник)

– Я предпочитаю всегда давать расписку, – возразил Вульф. – Итак, что вам от меня нужно?

– Мне нужно, чтобы вы изгнали из моего дома змею. – Джарелл стиснул кулаки. – Это моя невестка, жена сына. Я хочу, чтобы вы нашли доказательства ее виновности, в которой я убежден, тогда бы ей пришлось убраться. – Он взмахнул кулаками. – Вы добываете мне эти доказательства, а распоряжаться ими я буду сам. Мой сын с ней разведется. А мне именно это и нужно, иначе…

– Прошу прощения, мистер Джарелл, но вы ошиблись адресом, – прервал его Вульф. – Я не занимаюсь супружескими неурядицами.

– Она мне не жена. Она моя невестка.

– Но вы упомянули слово «развод», а это уже из области супружеских неурядиц. Вы желаете получить доказательства ее виновности, что послужило бы причиной развода. С таким стимулом, – Вульф указал пальцем на пачку денег на столе, – вы его непременно получите, даже если такового не существует.

Джарелл затряс головой:

– Вы неправильно меня поняли! Давайте я расскажу вам о ней. Так вот, она змея, к тому же никудышная жена. Я уверен, что она изменяет моему сыну, но это еще не все. Она и меня обманывает. Вижу, придется ввести вас в курс моих дел. Мой офис находится у меня в квартире, я держу секретаря и стенографистку. Они живут при мне. Кроме них со мной живут: моя жена, сын со своей женой, моя дочь и шурин. Я покупаю и продаю все, начиная от конюшен с лошадьми и заканчивая корпорацией по производству красных чернил. У меня водятся наличные, много наличных, и об этом знают все, кому это нужно знать, от Рима до Гонолулу, поэтому большой офис мне ни к чему. Если вам встретится человек, которому нужны наличные и который взамен может предложить что-либо стоящее, посылайте его ко мне.

– Непременно. Но давайте лучше поговорим о вашей невестке.

– Вот именно. В прошлом году по вине тех, кто знал о моих планах, у меня сорвались три выгодные сделки. Убежден, их информировала моя невестка. Не знаю точно, каким образом она добыла эту информацию (выяснить это тоже, кстати, входит в ваши обязанности), знаю только, что в одном случае меня опередил человек по фамилии Брайэм, Корей Брайэм. Уверен, она состоит с ним в связи, только у меня нет доказательств. Если хотите, называйте это супружескими неурядицами – не возражаю, только речь не о моих неурядицах. Моя неурядица – Трелла, а с ней я уж как-нибудь и сам управлюсь. К тому же моя невестка превратила дом в настоящий бедлам. Она во все сует свой нос, хотя и маскирует это чертовски хитро. Но меня-то не проведешь. Я горю желанием от нее избавиться.

– Тогда возьмите и укажите ей на дверь. Разве дом принадлежит не вам?

– Это не дом, а квартира. Два верхних этажа большого дома. Двадцать комнат. Собственная. Если я укажу невестке на дверь, с ней вместе уйдет и сын, а я хочу, чтобы он был при мне. Она стоит между мной и моим сыном, а я бессилен что-либо сделать. Честно говоря, я пришел сюда с особым предложением, касающимся Гудвина. Желаете его выслушать?

– Думаю, в этом нет необходимости. Я понял, что вам нужен повод для развода.

– Нет, мне нужно выдворить из дома змею. Что касается Гудвина… Помните, я сказал, что держу секретаря? Это не совсем так. Я уволил его неделю назад. Я заподозрил его в том, что он сообщил информацию определенным кругам, и из-за этого…

– У меня создалось впечатление, что вы подозреваете в этом вашу невестку.

– Совершенно верно. Но разве нельзя подозревать двоих одновременно? Итак, секретарское место вакантно. Почему бы Гудвину не занять его? В таком случае он окажется в самой гуще событий, к тому же у него появится масса возможностей ее застукать. Мой секретарь обедал за одним столом с нами; разумеется, это распространяется и на Гудвина. Если у вас нет других дел, можно начать хоть сегодня. Прямо сейчас.

Джарелл не вызывал у меня симпатии, но мне было его жаль. Человек, который хочет завоевать мою симпатию, не должен быть таким наивным. Если его невестка на самом деле хитра как змея, этот номер ни за что не пройдет. К тому же одна только мысль о том, что Вульф согласится обходиться без меня, своего помощника, к которому обращаются по каждому пустяку, начиная от диктовки письма и кончая отпором незапланированным посетителям, кому угодно покажется смехотворной.

Прибавьте к этому правило Вульфа не совать нос в супружеские передряги.

Вот почему я даже проникся к нему жалостью, услыхав ответ босса:

– Сами понимаете, мистер Джарелл, Гудвин может задержаться у вас надолго, в то время как его присутствие может оказаться необходимым здесь.

– Разумеется, понимаю.

– К тому же, как мне кажется, существует опасность, что всплывет его неосведомленность в делах подобного рода.

– Нет, этого бояться нечего. Этого не заметит даже мисс Кент, моя стенографистка. Ни один из моих секретарей понятия не имел, в чем состоят его обязанности, покуда я сам его с ними не знакомил. Вот что касается имени… Конечно, оно не так знаменито, как ваше, но все равно известно многим. Гудвину придется изменить и имя, и фамилию.

Я уже достаточно пришел в себя, чтобы подать голос. Судя по всему, Вульф решил, что я, оказавшись застигнутым врасплох, начну протестовать и это даст ему возможность не спускаться с пьедестала, за что и получил щелчок по носу.

После взбучки, которую он устроил мне ночью, я почувствовал облегчение, услышав, что мой голос меня не подвел.

– Что касается фамилии и имени, мистер Джарелл, – заметьте, я обращался не к Вульфу, а к нему, – то, поскольку я могу надолго застрять у вас, мне придется взять кое-что из личных вещей, а они все помечены инициалами «А. Г.». Как насчет Абы Гольдштейна?

Джарелл окинул меня оценивающим взглядом и скривил губы.

– Не пойдет. Нет-нет, я ничего не имею против евреев, особенно тех, которым нужны наличные, только вы на еврея не похожи.

– Да, вы правы, фамилия должна соответствовать облику. Как насчет Адониса Гилфойла?

Джарелл засмеялся:

– Должен признать, мне тоже присуще чувство юмора, так что мы с вами, Гудвин, непременно поладим. Ну-ка я попробую. А – Ален? Хорошо. Г – Годфри? Нет, не то. Грин? А почему бы и нет? Ален Грин.

– О’кей. Не слишком оригинально, но сойдет. – Я встал. – На сборы у меня уйдет минут пятнадцать – двадцать, не больше.

– Арчи! Сядь!

На стороне Вульфа было большое преимущество. Он был владельцем этого особняка и всей обстановки в нем, за исключением моей спальни. Он был моим патроном и платил мне жалованье. Он весил чуть ли не на сотню больше моих ста семидесяти восьми фунтов. Кресло, с которого я только что встал, стоило сто тридцать девять долларов девяносто четыре цента. То, в котором восседал он, огромное, сделанное по спецзаказу, стоило шестьсот пятьдесят долларов. Мы оба были известными детективами, разница состояла лишь в том, что он был гением, а я – сыщиком-исполнителем. При помощи или даже без помощи Фрица Вульф мог быстро приготовить селезня в рисовом отваре по-нормандски. Я же был способен в лучшем случае на омлет. И наконец, в его оранжерее на крыше произрастало десять тысяч орхидей, у меня же на подоконнике – одна-единственная африканская фиалка, да и та чахлая. И так далее.