Фил Гровик - Секретный дневник доктора Уотсона

Я намеревался отправиться на Даунинг-стрит, дом 10. Мне требовались ответы. Но затем я передумал и отправился в Адмиралтейство, чтобы поговорить с адмиралом Ярдли еще до того, как стану беседовать с кем-либо еще. Я был уверен, что так поступил бы Холмс.

Дежурный офицер вначале посчитал, что не может сообщить местонахождение адмирала, но, выяснив, кто я («Тот самый доктор Уотсон?!»), он сообщил, что адмирал не несет службу в море, а снова находится в Скапа-Флоу и я могу позвонить ему туда.

Затем, хотя Элизабет утверждала, что в газетах сообщили о гибели всех, кто находился на борту, когда затонул корабль, я все-таки спросил про капитана Ярдли. Офицер порылся в папках и просто сообщил:

– Скончался.

Скончался. Молодого Ярдли больше нет. Я не мог с этим смириться, мне требовалась более полная информация, и я знал, где могу ее получить.

Перед тем как поехать домой звонить адмиралу, я решил попробовать узнать, что с Престоном, и отправился в Министерство иностранных дел. Сотрудница, которая лично знала сэра Майкла, сказала мне, что «он погиб на том корабле вместе с мистером Холмсом».

Поскольку эта сотрудница общалась с сэром Майклом, я поинтересовался, не знакома ли она и с его сыном.

– О, Томас Престон! Лично я его не знаю, но помню, что он находился в России, когда там расстреляли царя с семьей. Да, я это припоминаю.

– А вы можете мне сказать, где он сейчас?

– Сейчас? Вы имеете в виду – в эту минуту?

– Да, – довольно раздраженно ответил я.

– Наверху, – был мне ответ.

– Что? – воскликнул я так громко, что, как мне показалось, от звука моего голоса задрожал потолок. – Что значит «наверху»?

Сотрудница посмотрела на меня как на сумасшедшего:

– Это значит именно то, что я сказала. Сэр Томас, вероятно, находится у себя. Кабинет номер две тысячи четыреста семь.

Наверное, я взбежал по лестнице быстрее, чем слово «спасибо» успело слететь с моих губ.

Я вошел в приемную и представился секретарше Престона. Она заглянула к нему, чтобы объявить обо мне, вернулась и придержала для меня дверь в личный кабинет Томаса Престона. Однако, зайдя туда, я обнаружил внутри человека, которого никогда в своей жизни не видел. Совершенно незнакомый мне мужчина горячо приветствовал меня:

– Здравствуйте, доктор Уотсон! Какая честь, сэр! Но чему я обязан этому удовольствию? Почему вы пришли ко мне?

– Простите, сэр, я чего-то не понимаю. Я рассчитывал встретиться с сэром Томасом Престоном.

– Я – Томас Престон.

После того как хозяин кабинета усадил меня в кресло, а я немного пришел в себя, он заверил меня, что он именно тот, кем представился, и даже продемонстрировал мне снимок, на котором были запечатлены он сам, его мать и сэр Майкл Престон. Когда я возразил, что это может быть фотография снятых вместе друзей, он ответил, что теперь понимает, как на мой разум повлиял Холмс и почему мне удавалось так успешно помогать великому детективу.

У меня не было настроения для пустой болтовни, и я так и заявил. Но поскольку я не знал, что известно настоящему Томасу Престону, я не мог объяснить ему и свою странную реакцию. Поэтому я попросил его набраться терпения, пока я задаю вопросы:

– Сэр Томас, вы знаете, где и с какой целью находился ваш отец, когда его убили?

– Нет, доктор Уотсон, мне ничего не говорили. Только то, что это была важная миссия. Когда мой отец погиб вместе с мистером Холмсом, в министерстве мне сообщили, что он выполнял секретное военное поручение и я могу гордиться тем, что он сделал для своей страны.

– Кто вам это сказал, сэр Томас?

– Министр иностранных дел, мистер Бальфур.

– Еще один вопрос, если можно. Как так получилось, что вы не добрались до Екатеринбурга?

– Но откуда вы это знаете? Предполагалось, что информация будет храниться в секрете.

– Пожалуйста, доверьтесь мне. Что случилось? Кто или что вас задержало?

– Доктор Уотсон, я не уверен, что мне следует говорить с вами о том, где я находился. В то время это было под строжайшим секретом.

– Сэр Томас, я очень близко сошелся с вашим отцом в последние недели его жизни. Я сам не могу вам рассказать, где он был и что делал, из-за той же государственной тайны, но вы знаете из газет и от мистера Бальфура, что он выполнял особое задание для страны. Вы также знаете, что, поскольку мистер Холмс погиб вместе с вашим отцом, они работали вместе. Если бы не поворот судьбы, я тоже погиб бы на том корабле. Пожалуйста, сэр Томас, поясните, почему вы так и не добрались до Екатеринбурга?

Престон напряженно думал несколько минут, расхаживая по кабинету, затем сел напротив меня:

– Доктор Уотсон, очевидно, что вы знаете гораздо больше, чем должен знать человек, не вовлеченный в дело. Более того, вы единственный, кто непосредственно общался с моим отцом незадолго до его смерти. Да, я вам доверюсь. Но мне нужна одна гарантия.

– Только попросите.

– При первой же возможности вы расскажете мне все об этом деле. Все о моем отце.

– Договорились.

– Хорошо. Итак, доктор Уотсон, меня отправили в Россию в начале июня. В Петроград. Я ждал переправки в Вологду, а оттуда в Екатеринбург, когда меня выкрали.

– Вы сказали «выкрали»? Кто? Зачем?

– Кто это сделал, я знаю: белые. Но зачем – не понимаю до сих пор.

– Это не имеет совершенно никакого смысла, – заявил я. Затем мне внезапно пришла в голову одна мысль: – Сэр Томас, а зачем вас отправили в Россию?

– Еще один хороший вопрос, доктор Уотсон. Мне сказали, что сообщат об этом после моего прибытия. Но я так и не встретился с сэром Джорджем Бьюкененом, который уже находился в Вологде. Единственный человек, с кем у меня был непосредственный контакт, – это полковник ЧК…

– По фамилии Релинский, – договорил за Престона я. – Это я знаю.

– Но, боже мой, откуда?!

– Это часть того, что я пока не могу вам передать. Но, пожалуйста, расскажите, как вас освободили.

– Меня просто отпустили. Примерно через неделю. И предупредили, чтобы никому ничего не говорил, или они найдут меня, где бы я ни был, и убьют. Не боюсь признаться вам, доктор Уотсон, что этот опыт не похож ни на что, ранее случавшееся в моей жизни. Ладно бы речь шла о какой-то тайной операции, в которой задействованы шпионы или переодетые агенты, вроде ваших с мистером Холмсом приключений. Но я дипломат, меня никогда не готовили к тому, как вести себя в заложниках.

– Но вы сказали, что вас схватили белые. Откуда вы это знаете?

– В общем-то, они сами мне сообщили. Похитители заявили, что работают против большевистской революции, и поскольку я британец, то являюсь орудием красных. Когда я объяснил, что британцы фактически в одиночку финансируют контрреволюцию, они просто посмеялись и потребовали показать миллионы фунтов стерлингов, которые я припас для них. Они со смехом говорили, что лично передадут их адмиралу Колчаку. В любом случае у меня создалось впечатление, что вся эта история – какой-то трюк. В ней было что-то фальшивое. Может, они на самом деле и не белые, я не знаю. Ко мне нормально относились, а потом отпустили. После моего возвращения в наше консульство в Петрограде мне велели пользоваться фамилией Стэнли и сказали, что меня вскоре доставят назад в Англию на одном из британских кораблей.