Фил Гровик - Секретный дневник доктора Уотсона

Когда мы с адмиралом покидали кабинет, я спросил себя: а не пытался ли премьер-министр усыпить мою бдительность лестью? Все складывалось слишком просто.

Я поделился с Ярдли своими ощущениями, и хотя он не согласился со мной, но признал, что на этом этапе игры обязательно следует обращать внимание на предчувствия и подсказки интуиции.

К тому времени, как мой новый возничий, человек Клея по имени Бендикс, развез адмирала и меня по домам, уже пробило пять. Я, шатаясь, поднялся по ступеням на крыльцо, вставил ключ и открыл дверь. Но как только я вошел, то сразу понял, что в доме меня ждет посторонний. Оружия я не захватил, но даже будь у меня пистолет, я не смог бы им воспользоваться – настолько меня вымотали события этой ночи. Поэтому я просто направился в гостиную, но не успел я зажечь свет, как услышал голос, который показался мне смутно знакомым:

– Наконец-то вы вернулись. Я уже несколько часов жду вас, доктор Уотсон.

Я включил свет и увидел одного из «нянек», которые сопровождали Холмса и меня в самом начале нашего приключения. Именно этот мужчина, меньший из тех двоих, пожелал нам удачи, оставляя в Харвиче. Теперь он сидел на моем диване.

– Вы? – изумился я. – Что вы здесь делаете?

– Знаете, доктор, некоторым из моих коллег не понравилось бы мое присутствие здесь. Думаю, они всерьез разозлились бы.

– Простите, но я совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Кто вы? И что вам от меня нужно в этот час?

– Доктор Уотсон, я – тот человек, который приходил к вашей жене и отправил ей то сообщение.

– Так это были вы? – Я рухнул в кресло.

– Да.

– Но почему? Почему вы проявили такую доброту к моей семье?

– Потому что вы с мистером Холмсом проявили такую же доброту к моей.

– Я не понимаю. Мы не встречались до поездки в Харвич.

– Это так. Но вы с мистером Холмсом сделали хорошее дело для моей семьи. И я поклялся отплатить вам тем же, если когда-нибудь представится случай.

– Но кто вы? Как мы помогли вашей семье?

– Восемь лет назад вы с мистером Холмсом столкнулись с такими скорбными и странными обстоятельствами, что предпочли не разглашать информацию об инциденте и не делать его достоянием общественности. Вы помните сестер-близняшек из Уэльса, молодых английских леди, которых звали Лорен и Лиза Ларкин?

Я напряг память:

– Ах да, двойняшки, которые забеременели от одного мужчины.

– Вы правы, доктор Уотсон. Затем тот мужчина стал хвастаться своими победами, и двойняшки, доведенные до крайней черты из-за скандала и страданий, казнили его. Вы собирались назвать рассказ «Две черные вдовы», но потом отказались его публиковать. Вы помните почему?

– Подождите минутку. С тех пор мне пришлось многое пережить. Действительно, мать девочек упросила Холмса позволить ей отправить их в клинику для душевнобольных, вместо того чтобы подвергать суду. Следовало учитывать душевное состояние близняшек и подумать о будущем детей, которых они вынашивали. Я помню, как мать говорила, что семье и так уже досталось. Отец вместе с Китченером участвовал в сражении под Омдурманом [24]и погиб. Еще был брат, который бесследно исчез, а потом случилась эта трагедия.

– Все правильно. Пожилая женщина тронула Холмса своими слезами, и он пошел против всех своих правил, уступив желанию матери. Ведь девушек все равно отправили бы в закрытое учреждение, и они на самом деле там оказались. Вы сами за этим проследили.

– А вы к ним какое имеете отношение?

– Я – исчезнувший брат.

– Вы? Но где вы были? И как так получилось, что вы оказались вовлечены в то проклятое дело, в которое впутали и нас с Холмсом?

– Я просто не знаю, с чего начать, доктор Уотсон.

– Попробуйте с самого начала – и первым делом представьтесь.

– Ладно. Вы можете называть меня мистер Смит, хотя это ненастоящее мое имя. Видите ли, в некотором роде я даже не существую. Тот человек, который сопровождал меня в ту ночь, когда мы забирали мистера Холмса, тоже не существует.

– Мой дорогой, я совсем не понимаю, о чем вы говорите. Вас не существует, но вы живы и разговариваете со мной.

– Верно. Но для правительства – или для его определенных подразделений – меня не существует, – пояснил мистер Смит. – Они обеспечивают подобное положение вещей. Другими словами, нет никаких данных о моей жизни. Я будто бы вообще никогда не существовал. Да, я признался вам, кто я такой на самом деле, но если со мной что-нибудь случится, то любая организация или структура, занимающаяся расследованием, будь то местное полицейское управление или пресса, не найдет моих следов. Моя личность меняется каждую неделю, а то и каждый день – в зависимости от того, где я нахожусь и какую задачу выполняю.

– И вы утверждаете, что это происходит с ведома правительства? – не веря своим ушам, спросил я.

– Вы до сих пор не понимаете, доктор Уотсон?

– Похоже, что нет.

– Доктор, именно правительство создало меня – или, правильнее будет сказать, «рассоздало». Именно на правительственное подразделение я работаю. Я делаю такие вещи, которые большинство людей делать не станет; я отправляюсь в такие места, куда большинство не пойдет; я вижу такое, чего большинству не доведется увидеть никогда.

– Вы хотите сказать, что вы шпион?

– Нет, доктор, не совсем. Вы знаете, что такое спецназ? – спросил мистер Смит.

– Да, конечно.

– Вот и считайте меня членом спецназа. Я, как и другие подобные мне люди, получаю весьма специфические и очень щекотливые задания. Мы их выполняем, а потом получаем следующее поручение.

– Хорошо, я думаю, что теперь понимаю. По сути, вы находитесь вне закона, то есть над ним? Вас ведь не могут привлечь к ответственности, я прав?

– Да, доктор. Как закон может покарать того, кто не существует?

– Я понял. Но какое отношение вы имеете к случившемуся в России? – задал я самый главный вопрос.

– Почти никакого, доктор Уотсон. Мое участие ограничилось только начальным этапом, когда мы с коллегой сопровождали мистера Холмса к премьер-министру, а затем вас вместе с мистером Холмсом в Харвич. Именно тогда я пожелал вам удачи, если помните.

– Помню. Кстати, мы с Холмсом даже обсуждали ваши добрые пожелания, поскольку они исходили от человека, который, скажем так, не был особо дружелюбен, – улыбнулся я.

Он рассмеялся в ответ:

– Ну, видите ли, сначала я был не один, но когда освободился от присутствия коллеги, то смог выразить свои личные чувства.

– Если все это правда, то вы, похоже, единственный человек, кто хочет и может сказать правду, объяснить мне, что стоит за всем случившимся. Сделайте это, и я навсегда останусь вашим должником.

– Нет, доктор Уотсон, это я отдаю долг вам и мистеру Холмсу. И тогда мы будем в расчете, а для вас я перестану существовать. А теперь вам, пожалуй, стоит выпить чего-нибудь покрепче, да и я не отказался бы, если возможно.