Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи (сборник)

Вульф хрюкнул:

– Здесь я задаю вопросы, а вы должны отвечать. И что из того, если я в самом деле на это рассчитываю?

– Выходит, так оно и есть?

– Я бы этого не сказал. Ну а если скажу?

– Не знаю, чт́о вам ответить.

Диган затянулся сигарой и на сей раз выпустил дым в лицо Паркера.

– Если честно, я раскаиваюсь, что согласился на роль распорядителя имущества. Я пошел на это только из дружбы к Сельме Моллой, желая выручить ее из сложного положения. И все равно мне не нужно было так поступать. Теперь я в затруднительном положении. Я знаю, что Сельма целиком и полностью поддерживает ваши попытки найти основание для пересмотра дела Питера Хейза. Лично я – тоже. И вы могли рассчитывать, что, приняв на себя распоряжение наследством, я оплачу ваши услуги и покрою расходы. Однако миссис Моллой не желает вступать во владение наследством или какой бы то ни было его частью. Это не имело особого значения, когда наследства, можно сказать, не существовало, но теперь, разумеется, имеет. Со временем оно к кому-то перейдет – претенденты на наследство всегда найдутся. Но что они скажут, если я выплачу часть денег вам? Вы понимаете, в какой я оказался ситуации?

Он снова выпустил облако дыма.

– Понимаю. – Вульф слегка скривил губы в одной из своих усмешек. – Но вы несколько забежали вперед. Прежде чем строить догадки о том, что будет, вам следовало бы поинтересоваться, рассчитываю ли я на эти деньги. Отвечаю: нет. Я не потребую этих денег. Не возьму их, даже если мне предложат. Никакой части этого клада.

– Не возьмете? На самом деле?

– Да.

– Тогда почему вы сразу этого не сказали?

– Я сказал. – Вульф уже не усмехался. – А теперь, когда я удовлетворил ваше любопытство, прошу вас об ответной услуге. Вы были знакомы с мистером Моллоем несколько лет. Вы знаете, откуда у него эти деньги?

– Нет. Я страшно изумился, когда их обнаружил.

– Пожалуйста, поймите меня правильно. Я не собираюсь вас в чем-либо обвинять. Пытаюсь лишь вызвать на откровенность. Вас связывали близкие отношения?

– Близкие? Я бы этого не сказал. Мы приятельствовали. И время от времени я имел с ним дела.

– Какого рода?

– Я покупал у него советы.

Диган стряхнул пепел в пепельницу.

– Касательно вложений моей ассоциации. Он неплохо разбирался в вопросах приобретения и продажи недвижимости.

– Но вы платили ему недостаточно, чтобы ваши деньги составили часть состояния, обнаруженного в сейфе?

– Господи, конечно нет! Я платил ему в среднем две, может, три тысячи в год.

– Так это был основной источник доходов Моллоя? Я имею в виду торговлю советами по поводу инвестиций в недвижимость.

– Я бы так не сказал. Он занимался маклерством и небольшими финансовыми операциями. Не помню, чтобы он когда-нибудь распространялся о своих делах. Он был не из болтливых.

Вульф склонил голову набок:

– Я взываю к вашей помощи, мистер Диган. Что называется, услуга за услугу. Мне необходимо знать, откуда взялись эти деньги. Очевидно, за время вашего общения с мистером Моллоем, делового и личного, он мог сказать или совершить что-то способное навести вас на мысль о характере деятельности, сделавшей его обладателем трехсот с лишним тысяч долларов. Какие-то намеки неизбежно возникали. И если тогда они вам абсолютно ни о чем не говорили, то теперь могут навести на определенные мысли. Если вы, конечно, захотите. Я прошу вас сделать усилие, мистер Диган. Если вы, как говорили, желаете мне успеха в попытках помочь миссис Моллой, то сочтете мою просьбу вполне оправданной. Согласны со мной?

– Согласен.

Диган взглянул на часы и встал.

– Однако сейчас я опаздываю на встречу. Я обязательно подумаю и дам вам знать, если что-нибудь вспомню.

Он направился к двери, но вдруг обернулся к Вульфу:

– Я знаком кое с кем из тех, кто вел дела с Моллоем. Хотите, чтобы я поспрашивал у них?

– Хочу. Был бы вам признателен.

– Думаю, вам следует расспросить миссис Моллой.

Вульф сказал, что так и поступит. И Диган ушел.

Проводив его, я вернулся в кабинет и остановился на пороге, потому что Паркер уже был на ногах, тоже собираясь отчалить. Он просил меня не беспокоиться, но я люблю лично присутствовать при том моменте, когда врата замка Вульфа распахиваются во внешний мир. Так что я снял с вешалки пальто и помог Паркеру одеться.

Снова поспешив в кабинет, я застал Вульфа в движении. Он встал из кресла и, прихватив пепельницу, которой пользовался Диган, направился в туалет выкинуть пепел. Когда он появился оттуда, я спросил:

– Ничего от Фреда и Орри?

Он поставил пепельницу на место, сел, позвонил, чтобы принесли пива, две бутылки сразу и одну попозже, и прорычал:

– Нет!

Если уж гиппопотам разозлится, так не на шутку. Я пожалел, что не принес в зубах пачку денег из сейфа. Так ему и сказал.

Готовность Вульфа показывать кому-либо свои орхидеи зависит от личности посетителя. Болтунов он еще кое-как терпит, даже хвастунов выносит. Зато терпеть не может снобов, прикидывающихся, будто они в состоянии отличить фаленопсис Стюарта от фаленопсиса Шиллера, а на самом деле ничего в них не смыслящих.

К тому же на всех, исключая Фрица, меня и, разумеется, Теодора, который живет среди орхидей, распространяется железное правило: в оранжерею можно подниматься с единственной целью – благоговейно взирать на растения.

Поскольку Вульф наотрез отказывается прерывать два своих ежедневных свидания с орхидеями, чтобы спуститься в кабинет, за годы нашего с ним сотрудничества возникало несколько чрезвычайных ситуаций. Однажды я гнался по лестнице за дамочкой, проворной, как газель, которую сумел поймать лишь на верхней ступеньке второго марша. И тем не менее железное правило было нарушено всего раз шесть. О последнем случае я и хочу рассказать.

К четырем часам Вульф пребывал все в том же мрачном расположении духа, какое владело им в три, когда появился Фред Даркин со сведениями об Уильяме Лессере: двадцать пять лет, живет с родителями в районе Вашингтон-Хайтс, торгует безалкогольными напитками, судим не был и никогда не сидел в тюрьме. Никаких связей с Ирвинами либо Аркоффами, по крайней мере лежащих на поверхности. Никто не слышал, чтобы Билл грозил разделаться с человеком по фамилии Моллой, намеревавшимся увезти суженую Лессера в Южную Америку. Оружия не имеет. И все в том же духе, с отрицательной частицей «не».

Вульф поинтересовался у Фреда, не хотел бы тот заняться Делией Брандт. Взять на себя роль того самого редактора, который якобы собирается написать статью в журнал. Но Даркин не согласился. Как я уже говорил, он прекрасно сознает пределы своих умственных способностей. А посему ему велели идти и снова заниматься Лессером, что он и сделал.