Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи (сборник)

– Немедленно еду к вам. Буду через пять минут.

– Вы не попадете в дом. – Вульф не спорил, не угрожал, но был предельно тверд: – Если вы явитесь без этих людей или хотя бы не дадите гарантий, что они будут доставлены, мистер Гудвин не откроет вам дверь даже на длину цепочки. Он не в духе, потому что один из фигурантов нанес ему удар в челюсть и сбил с ног. Да и я тоже не в том настроении, чтобы с вами пререкаться. Я даю вам шанс оказаться на высоте положения. Помните, когда вы приезжали сегодня утром, я сообщил вам об имеющемся у меня письме Карноу? Последнем, какое он прислал жене из Кореи? Я ведь предлагал вам взглянуть на него?

– Ну да, и что?

– Вы мне ответили, что вас не интересует какое-то там письмо, отправленное почти три года назад. Вы допустили ошибку, мистер Кремер. Сейчас я вновь предлагаю показать его вам, прежде чем отошлю окружному прокурору. Но только в том случае, если вы согласитесь на мои условия.

Одно могу сказать про Кремера: он знает, когда его загнали в угол, и не любит там оставаться. Этот грубиян опять выругался и проворчал:

– Они будут у вас. И я тоже.

Вульф повесил трубку, а я спросил:

– Как быть с нашей клиенткой? Не лучше ли ей тоже присутствовать?

Он поморщился:

– Пожалуй… Попробуй, не удастся ли тебе до нее дозвониться.

Было уже полдвенадцатого, когда я провел Нормана Хорна и его красавицу жену в кабинет и предложил им занять два пустующих места в ряду кресел, расставленных так, чтобы Вульф ясно видел сидящих в них людей. Слева расположилась миссис Севидж, позади нее – Дик Севидж, Джеймс М. Биб и сержант Пэрли Стеббинс. Сержант разместился между ними, за Энн Хорн.

В общем ряду было приготовлено кресло для Кэролайн Карноу, но она по собственной инициативе отодвинула его в самый угол комнаты, к книжным полкам, пока я в прихожей встречал миссис Севидж и Дика. Таким образом, получилось, что Пэрли мог видеть Кэролайн, только повернув голову на девяносто градусов. Ему это не понравилось. Но я сразу же дал понять, что его совершенно не касается, где сидит наша клиентка.

Красное кожаное кресло было абонировано Кремером, который приехал раньше и уединился с Вульфом в столовой.

После того как Хорны поздоровались с родственниками, включая Кэролайн, и уселись на свои места, я прошествовал в столовую, чтобы предупредить Вульфа: все в сборе. Он тотчас же отправился в кабинет и встал возле своего стола.

– Арчи!

– Да, сэр! – Я был наготове: – В первом ряду, слева направо, сидят мистер Хорн, миссис Хорн, миссис Севидж. Во втором – мистер Севидж, известный вам мистер Стеббинс и мистер Биб.

Вульф кивнул весьма энергично, уселся и повернул голову к инспектору:

– Мистер Кремер?

Тот разглядывал собравшихся, стоя возле красного кресла.

– Я не могу сказать, что это неофициальная встреча, – заговорил он весьма неохотно. – Вы приехали сюда по моей просьбе, да и я сам здесь присутствую. Но за все, что скажет вам мистер Вульф, несет ответственность он один. И вы не обязаны отвечать на заданные им вопросы, если сами того не пожелаете. Я хочу, чтобы в этом отношении была полная ясность.

– Но даже если все обстоит так, как вы говорите, – загундосил Биб, – разве это не против всяких правил?

– Если вы хотите сказать, что наша встреча носит несколько необычный характер, то это так. Если же вы усматриваете в ней нарушение законов, я с вами не соглашусь. Никто не приказывал вам прийти. Я просто вас попросил, и вот вы здесь. Хотите уйти?

Очевидно, они этого не хотели. Или хотели не настолько, чтобы открыто взбунтоваться. Обменялись взглядами, что-то пробормотали и затихли. Один только Биб не удержался от замечания:

– Мы, безусловно, оставляем за собой право в любой момент покинуть этот дом.

– И вам никто не будет в этом препятствовать, – заверил его Кремер и, заняв свое обычное место, предложил Вульфу: – Приступайте.

Вульф повертелся в кресле, устраиваясь поудобнее, повел глазами слева направо и обратно, оглядев присутствующих, и заговорил:

– Мистер Кремер заверил, что вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Я могу избавить вас от ненужных опасений. Вряд ли у меня найдется хотя бы один вопрос к каждому из вас. Хотя, возможно, позднее такая необходимость возникнет в отношении одного лица. Я просто намереваюсь обрисовать положение вещей, каким оно мне представляется, и предлагаю меня опровергнуть, если я окажусь в чем-то не прав. Не исключено, что я вообще ничего от вас не услышу.

Он переплел пальцы рук на вершине своего необъятного живота.

– Известие о том, что мистер Карноу убит, вчера днем принес нам мистер Стеббинс. Но первоначально я не проявил особого интереса к данному делу. И лишь сегодня в полдень, когда сюда приехала миссис Карноу и поручила мне заняться расследованием, я серьезно задумался над сложившейся ситуацией, взвешивая все имеющиеся в моем распоряжении данные. В конце концов я решил, что совершенно очевидный мотив для убийства у миссис Севидж, ее сына, мистера и миссис Хорн не является все же достаточно весомым. В свете того, что мне рассказала клиентка о характере и темпераменте мистера Карноу, представлялось маловероятным, чтобы кто-то из вас мог настолько бояться его поспешных и безотлагательных требований, чтобы решиться на опасный, чреватый страшными последствиями акт убийства. Вы же все получили наследство законным путем, не подозревая, что Карноу жив, и, разумеется, сперва попытались бы воззвать к его рассудительности и великодушию. Так что у одного из вас должен иметься более веский мотив.

Вульф остановился, чтобы откашляться.

– Эти рассуждения завели меня в тупик. Ведь имелось двое людей с куда более убедительными мотивами. Это мистер Обри и миссис Карноу. Им грозила не только утрата куда более солидной суммы денег, но и совсем уж непоправимое несчастье: он потерял бы ее, а она – его. Неудивительно, что мистер Кремер и его коллеги подпали под влияние такой яркой мотивации. Возможно, и я бы пошел по неверному следу, если бы не два обстоятельства. Первым был мой собственный вывод, что ни мистер Обри, ни миссис Карноу не совершали преступления. На чем я его основывал? Если бы они убили мистера Карноу, то разве явились бы ко мне сразу после этого страшного акта? Разве просили бы от их имени вести переговоры с человеком, которого кто-то из них только что застрелил? Можно, конечно, предположить, что это делалось с дальним прицелом – создать впечатление, будто они не знали о его смерти. Тогда выходило бы, что я сидел тут и разговаривал с ними на протяжении часа с лишним и в мою душу ни разу не закралось подозрение, что они обманывают меня. Но это невероятно. Так что я был вынужден либо отказаться от официальной версии, либо согласиться с нелестным выводом о моей наблюдательности и знании человеческой природы. Сделать выбор мне было несложно.