Джамьянг Норбу - Шерлок Холмс в Тибете

– Моя небрежность достойна порицания, сэр, – сконфуженно заметил я, – но, ей-богу, я не понимаю, как они прознали о нашем путешествии. Я принял все необходимые меры, чтобы наши приготовления не вызвали ни у кого излишнего интереса и подозрений.

– Кто бы сомневался, Хари. Однако, как я уже говорил, мы имеем дело не с обычными преступниками, а с исключительной организацией, каких мало в преступном мире.

Астерман почесал розовую лысину и жизнерадостно заметил:

– Что ж, мистер Сигерсон, когда вы окажетесь в Тибете, вам будет больше не о чем беспокоиться. Сомневаюсь, чтобы эти преступники, сколь бы исключительны они ни были, смогли пробраться в эту страну, если даже бывалым исследователям сия задача не по зубам. Но я до сих пор не пойму, почему тибетские власти разрешили вам и бабу въехать в Тибет. Впрочем, Церинг рано или поздно все вам объяснит. Он будет сопровождать вас до Лхасы.

– Мистер Холмс, как вам кажется, почему они дали нам дорожный паспорт? – спросил я той ночью, когда мы забрались в нашу тесную палатку. Я уютно устроился в теплом спальном мешке из овечьей шерсти, однако мысли о событиях и откровениях прошедшего дня все равно не давали мне уснуть. Шерлок Холмс, наполовину высунувшись из спального мешка и облокотившись на свернутый поштин , курил трубку.

– Занятный вопрос, не так ли? – ответил он, выпустив из трубки голубую струйку дыма. – Но он останется для нас загадкой, во всяком случае, до тех пор, пока мы не доберемся до Лхасы. Я не знаю ответа, однако рискнул бы предположить, что у них нет никакого злого умысла. Ведь если они хотят заманить нас в ловушку, зачем до такой степени усложнять себе жизнь? К чему снаряжать Астермана, чтобы он спас нас от наемников Морана, если они готовят нам новую западню? Нет-нет, не может быть. Так или иначе, для того, чтобы разрешить эту загадку немедленно, мне не хватает фактов. Посему нам не остается ничего иного, Хари, кроме как положиться на божий промысел, особенно после того, как завтра мы перейдем через наш Рубикон, то есть через перевал. – Он отложил трубку в сторону и, наклонившись, задул свечу. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мистер Холмс.

Я понял, что, прежде чем все это закончится, нам предстоит еще не раз выпутываться из чертовски затруднительных положений. Со вздохом я натянул спальный мешок на голову.

Наутро мы направились в сторону Шипки-ла. Юный чиновник Церинг с солдатами должны были эскортировать нас в Тхолинг, главный город первого из округов Тибета после пересечения границы. У Церинга были длинные волосы, связанные в пучок на макушке, а в ухе – длинная бирюзовая сережка, которая указывала на его статус правительственного чиновника и на благородное происхождение. Это был добросовестный молодой человек, чуткий к нашим нуждам, но весьма беспокойный. Судя по всему, ответственность за гостей самого далай-ламы была для него ощутимым бременем. Кроме того, мистер Холмс оказался первым в его жизни европейцем, с которым ему довелось общаться лично, если не считать Астермана, который, так или иначе, не был сахибом.

Астерман с нами распрощался. Он рад был, что его наконец отпустили, и предвкушал, как откроет прибыльное дело, воспользовавшись полученной им щедрой наградой. Хотя мы знали, возможно, не обо всех его заслугах, у нас с мистером Холмсом не было сомнений, что он отработал эту награду до последней монеты, если не с избытком. Мы пожелали ему удачи в осуществлении его планов и проследили взглядом, как он удаляется по длинной вьющейся дороге в сторону Шимлы на своей вислозадой кобыле.

Перевал Шипки не самый впечатляющий из гималайских перевалов. Высота его составляет всего лишь 15 400 футов над уровнем моря. Однако стеснение в легких и трепет сердца напомнили мне, что я вновь достиг земли, границ которой, по сути, не имел права переступать. На перевале было крайне ветрено и зверски холодно. Тибетцы, к которым присоединились и Кинтуп с Джамспелом, принялись складывать пирамиды из камней – подношение богам гор, а закончив, прокричали свое приветствие:

– Лха Гьяло! Да победят боги!

Самые набожные привязали к видавшим виды шестам, венчающим пирамиды, разноцветные молитвенные флажки из дешевого хлопка. Этот тибетский обычай был в свое время совершенно неверно истолкован европейскими путешественниками, достигшими пределов Тибета. Они писали, что местные жители имеют обыкновение молиться горам и камням. В действительности же тибетцы считают неодушевленные предметы священными лишь постольку, поскольку в них живут боги, или лха , которые, однако, присутствуют в этих предметах не как animus animantis , а только как animus assistentis [67]. Для некоторых из лха есть прямые соответствия среди древнеримских numina [68].

Мистер Холмс тоже увенчал свою пирамиду кхатагом. Заметив, что я за ним наблюдаю, он весело пожурил меня:

– Что ж это вы, Хари? А ну засвидетельствуйте богам свое почтение, как полагается добропорядочному бабу. Теперь мы в их власти. С этого мига для нас нет больше ни логики, ни науки, ни мистера Герберта Спенсера. Лха Гьяло!

Я никогда не видел его прежде таким веселым и беззаботным. Впрочем, это могло быть следствием разреженности воздуха. Высота порой влияет на людей странным образом. У меня она время от времени вызывает головную боль, а мистер Холмс, похоже, чувствовал себя счастливым. Он даже постепенно перестал принимать свои вредоносные наркотики.

Той ночью мы остановились на ночлег в маленькой деревушке у подножия перевала. Мы разбили лагерь на берегу речки в пленительной абрикосовой рощице. К сожалению, абрикосов еще не было, но сладкий запах цветущих деревьев сделал наш отдых приятным.

Однако чем дальше мы ехали, тем более безводной и пустынной становилась местность – географ назвал бы ее dorsum orbis [69]. Два дня спустя мы добрались до города Цапаранга, бывшего некогда столицей древнего тибетского королевства Гуте. Жители оставили его примерно в 1650 году из-за непрекращающихся войн и падения уровня грунтовых вод. Этот оплот королей, неприступная крепость, стоит на вершине отвесной скалы, вздымающейся над развалинами города. Из архивных записей Общества азиатских исследований я узнал, что в 1624 году здесь была основана католическая миссия. В записях говорится, что португальский монах-иезуит Антонио де Андраде организовал здесь католическую общину и якобы построил церковь. Я поведал эту странную историю мистеру Холмсу, и мы вдвоем попытались отыскать в развалинах следы христианской постройки, но ничего не нашли.

– Интересно, много ли местных жителей удалось обратить святому отцу? – спросил Холмс, постукивая трубкой по разрушенной стене, чтобы вытряхнуть золу.