Ларри Миллетт - Шерлок Холмс в Америке

– Почему бы вам не присесть, и мы поговорим, – предложил Холмс все так же доброжелательно. – Хотите кофе?

– Я постою, – буркнул Свифт, опершись о стул рядом с нами; при этом его куртка из оленьей кожи распахнулась, и на поясе блеснул пистолет. Пропустив предложение Холмса выпить кофе, юноша буркнул в своей обычной резкой манере: – Если вам есть что сказать, говорите.

– Вижу, вы очень прямолинейный молодой человек. Тогда я тоже буду прямолинейным. Мы нашли важную новую улику, которая вскоре приведет нас к руническому камню. Я хотел бы, чтобы вы сообщили об этом своей хозяйке. Передайте ей…

– Она не моя хозяйка, – с презрением фыркнул юноша, – а я не мальчик на побегушках. – При этом правой рукой Свифт сжал рукоять пистолета.

– Простите, – невозмутимо сказал Холмс, – но, когда мы встретились недавно, вы выглядели и вели себя именно как мальчик на побегушках.

Услышав прямое оскорбление, Свифт покраснел и оскалился, будто хищник, обнажающий зубы. На долю секунды я даже подумал, что он выхватит оружие. К счастью, в разговор вступил Рафферти – чтобы пролить немного бальзама на израненную гордость молодого человека, но при этом дать ему понять, что любое опрометчивое действие с его стороны неблагоразумно.

– Какой замечательный пистолет вы носите под курткой, – заметил ирландец. – Похож на кольт «фронтир». Стройняги вроде вас всегда предпочитают большие пистолеты; полагаю, это сорок четвертый калибр. Отличное оружие, тут не поспоришь, но слишком медленное и тяжелое, на мой вкус. Вы будете поражены, насколько быстро человек в случае необходимости может выхватить из рукава карманный пистолет. Быстрее не бывает, вы согласны, юный Билли?

Свифт буравил диким взглядом Рафферти, который спокойно развалился на стуле, положив руки на колени. Я знал, что Шэд часто носит карманный пистолет, поскольку видел его оружие в деле, когда мы вели расследование о ледовом дворце. Взглянув на Свифта, я заметил нерешительность в его глазах: парень явно пытался расшифровать смысл замечания Рафферти. Наконец молодой человек сделал правильный вывод и медленно убрал руку с пистолета.

– Кстати, хочу предупредить, парень, – продолжал Рафферти, – шериф Бем не любит, когда по подведомственной территории шастают люди с оружием, так что я не стал бы размахивать шестизарядным револьвером у него под носом.

– Я его не боюсь, – огрызнулся Свифт.

– Ваша храбрость достойна похвалы, но вряд ли вы хорошо подумали, – заметил Холмс. – А теперь, как я уже говорил, будьте любезны передать миссис Комсток мои слова. Кроме того, скажите, что я хотел бы обсудить с ней подробности завтра.

В ответ молодой человек лишь выругался, а потом повернулся и молча пошел прочь.

– Ну дела, – протянул Рафферти, пока мы наблюдали, как Свифт поднимается по лестнице и поворачивает в сторону номера миссис Комсток. – Объясните-ка мне, что это было?

– Я обнаружил, мистер Рафферти, что хороший детектив должен не только собирать урожай улик, но и сам иногда их сеять. Я всего лишь заронил семечко сомнения, а вот прорастет ли оно во что-то полезное, мы увидим.

Реакция миссис Комсток на провокацию знаменитого сыщика не заставила себя долго ждать, поскольку меньше чем через полчаса после нашего разговора со Свифтом посыльный доставил нам сообщение от леди. В нем говорилось: «Мистеру Бейкеру и его друзьям. Никогда не блефуйте с пустыми руками. М. Комсток».

– Похоже, вам не удалось вызвать страх в сердце нашей красотки, – хихикнул ирландец. – Она искусна в пятикарточном покере, это факт!

Холмс вздохнул и сказал:

– Попытка не пытка, мистер Рафферти. По крайней мере, мы узнали, что миссис Комсток и ее юный компаньон сейчас не в самых лучших отношениях.

– Может, простая любовная ссора? – предположил Рафферти.

– Сомневаюсь. Вряд ли леди будет попусту тратить время на ссоры из-за любви. Уверен, наша знакомая относится к тому редкому типу женщин, которые не нуждаются в мужчинах, а лишь используют их. Понимаете, я убежден, что единственная вещь, которая ей нужна, это вовсе не любовь, а постоянный риск. Она жаждет вызова, будь то управление борделем или замужество ради вытягивания денег из богатого супруга – а я уверен, что именно с этой целью она окрутила покойного мужа. Теперь ее вызов – это мы; мы в центре ее внимания, а потому она очень опасна.

– По-вашему, она прямо какая-то Борджиа получается, – хмыкнул Рафферти, который, разумеется, не знал леди так хорошо, как мы с Холмсом.

Детектив пристально посмотрел на Рафферти и сказал:

– Вы должны понять одну вещь, мой друг. Мэри Комсток не обычная преступница. Злодейство для нее не стиль жизни, а средство творческого выражения. Так было и с профессором Мориарти. Он был гением преступности не только благодаря своему интеллекту, но и потому, что испытывал огромное удовольствие, совершая злодеяния. Преступления были у него в крови, пульсируя в венах, словно темный яд, а потому естественны для него, как дыхание. Он жил ими, Рафферти, и я полагаю, что миссис Комсток из того же теста. Теперь, когда мы снова появились на сцене, она стала даже опаснее, так что нам следует быть особенно осторожными, ведь миссис Комсток ужалит похлеще кобры, если мы хоть чуть-чуть оступимся.

Я счел речь Холмса довольно странной, поскольку раньше он никогда не сравнивал ни одного преступника, даже самого искусного и безжалостного, с Мориарти. Профессор служил для прославленного сыщика своего рода эталоном, которым надо мерить всех остальных преступников. Меня до глубины души поразило, что теперь и миссис Комсток попала в столь «благородную» компанию.

– Я удивлен, что вы считаете миссис Комсток настолько серьезным противником, – заметил я. – Она умная и вероломная женщина, но сравнивать ее с профессором Мориарти…

– Перебор? – спросил Холмс. – Может быть, вы и правы, Уотсон. Но скажу вам вот что: когда я наклонился поцеловать ей руку два дня назад, то почувствовал ужасную дрожь, какой не испытывал с тех пор, как дрался с профессором Мориарти на краю Рейхенбахского водопада. Видите ли, я считаю, что зло – не просто черта характера, но отдельная эманация, которая пронизывает человечество, словно безжалостный ветер. Кто-то может устоять, другие сгибаются под ее напором, но некоторые опасные личности жадно вдыхают ее, чтобы потом изрыгнуть ее холодный концентрированный яд в наш мир. Мориарти был именно таким, и миссис Комсток, боюсь, может оказаться его родственной душой. Если бы они встретились и поженились, не сомневаюсь, эта парочка правила бы миром!

К ужину дождь прекратился и вышло припозднившееся солнце, как раз чтобы зависнуть над самым горизонтом на западе. Мы втроем пошли прогуляться по Бродвею, а потом неспешно поужинали, обсудив за трапезой все детали нашего дела. К девяти часам, когда мы разошлись по номерам, я с нетерпением предвкушал возможность выспаться, поскольку события после нашего приезда в Александрию следовали в таком бешеном ритме, что места для отдыха просто не оставалось. Но в это дождливое воскресенье случилось и еще кое-что. В начале одиннадцатого, когда я собирался отойти ко сну, в дверь моего номера постучал Холмс.