Чарльз Сноу - Смерть под парусом

Его бледное умное лицо резко контрастировало с круглым красным лицом Роджера, позади которого он сидел, и я подумал, что если мне когда-нибудь придется выбирать специалиста по раковым заболеваниям — надеюсь, такой необходимости не возникнет, поскольку я испытываю страх перед врачами, как любой человек, который ничем серьезным в жизни не болел, — то я без колебаний обращусь к Уильяму.

Всемером мы занимали почти все пространство каюты. Я осушил бокал и с ощущением приятной расслабленности, которое приходит с последним глотком хорошего коктейля, окинул взглядом нашу компанию.

Чтобы лучше оценить их всех, я принялся мысленно описывать каждого, словно проводил инвентаризацию.

Мне нравится находиться среди молодежи — и среди друзей. Слева с сигаретой во рту сидела Эвис Лоринг и смотрела на меня взглядом, полным грустного очарования. Рядом с Эвис, между ней и дверью, устроился ее кузен Роджер Миллз, наш хозяин и преуспевающий врач; когда я перевел на него взгляд, он подносил к губам стакан с виски. Уильям Гарнетт один занимал дальнее сиденье в конце каюты и, подобно всем неугомонным молодым людям, сидел на самом краешке, подперев голову ладонями; я сказал себе, что скоро он будет самым известным из всех нас. На боковой койке дальше от двери лениво растянулась Тоня Гилмор, запустив пальцы в волосы Филиппа Уэйда. Сам Филипп закрыл глаза и являл собой воплощение счастливой праздности. Затем мой взгляд вернулся к ближнему краю каюты, где в другом углу расположился Кристофер Таррант: худое загорелое лицо наполовину скрыто в тени, глубоко посаженные глаза внимательно следят за руками Эвис.

Шестеро милых и приятных людей, подумал я, и жизнь показалась мне прекрасной. За исключением Тони, которую, насколько мне было известно, все, кроме Филиппа, видели впервые, мы хорошо знали друг друга. Мы познакомились три года назад на многолюдной вечеринке на вилле в Южной Италии, и теперь я очень дорожу завязавшейся дружбой — остается верить и надеяться, что остальные тоже. Окинув взглядом нашу компанию, я удовлетворенно улыбнулся.

— У вас самодовольный вид, Йен, — произнесла Эвис, наклоняясь ко мне.

— Дорогая моя, — ответил я, — самодовольство — одна из немногих компенсаций за старость. Мы все испытываем удовольствие от пребывания здесь, с людьми, которые нам нравятся. Но вы, молодые, склонны скрывать свои чувства. Я же просто радуюсь и открыто признаю это.

— Наверное, хорошо быть старым, — сказала она и, кажется, вздохнула.

— У возраста есть и недостатки, — ответил я и посмотрел на приоткрывшиеся губы девушки.

Роджер достал из буфета еще одну бутылку виски и по очереди наполнил стаканы. В прежние времена я удивился бы, что такие девушки, как Эвис и Тоня, пьют крепкие напитки, но теперь примирился с этим — как и с другими вещами, неизбежными в наши беспокойные дни — и не видел причин, почему бы им не выпить виски, если им это доставляет удовольствие. Пригубив, Уильям посмотрел на меня.

— Йен еще не слышал новости. Он не знает, что мы сегодня празднуем.

— И что же мы празднуем? — поинтересовался я и добавил — Если не считать нашей встречи?

— Кристофер получил должность управляющего всеми каучуковыми плантациями в Малайе, — сообщил Уильям.

— Замечательно. Очень рад за тебя, Кристофер. — Я повернулся к нему. — Надеюсь, это не только почетно, но и прибыльно.

— Да, они обещают ему кучу денег! — вставила Эвис.

— Давненько не слышал такой хорошей новости. — Я знал, что Кристофер может рассчитывать только на собственный заработок, и был рад слышать о его успехе. — Внимание… Предлагаю тост за Кристофера!

Я поднял бокал, и мы выпили.

— Спасибо огромное, — сказал Кристофер, и его лицо, зачастую жесткое, стало нежным и юным. — Окончательного решения еще нет. — Он улыбнулся. — Мне предстоят встречи с разными руководителями компании: они хотят убедиться, что я не слечу с катушек, как только уеду отсюда.

Мы рассмеялись и снова крикнули:

— За Кристофера!

Затем послышался жалобный голос Филиппа:

— А вы будете праздновать, если я тоже устроюсь на работу?

— Мой дорогой Филипп, — ласково ответила Эвис, — мы все ужасно расстроились бы, случись такое. Единственное, в чем мы можем быть уверены, — это факт, что ты абсолютно ничего не делаешь.

Филипп выпрямился, изображая оскорбленную гордость.

— Ты дитя, Эвис, и еще ничего не понимаешь. Кстати, Тоня всерьез подумывает, не взять ли меня к себе секретарем.

Ладонь Тони легла на его плечо.

— Его единственной обязанностью будет вскрывать мои письма, — хриплым голосом произнесла она.

— Зачем вам это нужно? — удивился я.

— Разумеется, чтобы заставить его ревновать. — Она изогнула свои высокие брови. — Филипп — англичанин до мозга костей и не будет их читать, если ему не платят. А так ему придется внимательно просматривать письма, и я надеюсь, это его возбудит. Даже если мне придется писать любовные письма себе самой.

Девушка на мгновение задержала взгляд на Филиппе, и мне показалось, что лишь вмешательство Роджера помешало им поцеловаться на глазах у всех.

Но Роджер, умевший находить выход из неловкого положения, громогласно объявил:

— А теперь, дети, пора спать. Утром, еще до завтрака, я рассчитываю отплыть в Хорнинг.

— Полагаю, завтракать будем в Хорнинге, — проворчал Филипп. — Это значит, что придется вставать до неприличия рано.

— Ради всего святого, почему ты всегда снимаешься с якоря до завтрака? — зевая, спросил Кристофер.

— Не понимаю, какая разница — я всегда встаю в восемь и управляю яхтой сам. А вы, лентяи, можете еще часик поваляться в постели, — ответил Роджер, улыбаясь Кристоферу.

Я заметил, что они на дружеской ноге, и подумал, что после соперничества за Эвис такое поведение делает честь им обоим.

— Кроме того, всем полезно хотя бы две недели пожить без всяких удобств, — с усмешкой прибавил он.

— А где моя постель, Роджер? — осторожно поинтересовался я. — На крыше рубки? Там мне уж точно будет достаточно неудобно.

Роджер встал и потянулся; лицо его было красным и лоснящимся от пота.

— Нет, мы с вами спим здесь, на этих двуспальных койках. Самому старшему и самому толстому нужно побольше места. Всю прошлую неделю девушки занимали двуспальные койки в каюте на корме. Не знаю почему. Просто мы их балуем. А этим троим паразитам досталось три одиночных койки в центре судна. Так мы спали всю неделю [2] План яхты, на котором указано, кто где спал, см. на с. 25. — Примеч. автора. (В файле — глава 1, рис. 2 /см. ниже/. — Прим. верст. ). .

— Ты сам ни на йоту не веришь в свои спартанские теории — иначе подвешивал бы себя на мачту головой вниз и спал в таком положении, — возразила Эвис Роджеру, убирая стаканы со стола.