Марджери Аллингем - Дело покойника Свина

В обстановке полного взаимопонимания я воспользовался случаем, рискнул и оказал ему доверие, предназначенное первоначально для Уиппета. Мы заговорили о почве на здешнем кладбище. Он проявил заинтересованность и помог мне.

— Да, — заключил он, — земля здесь сухая и твердая, а, может, в ней есть что-то консервирующее, потому что однажды старый Уиттон, наш могильщик, вытащил меня утром из постели, чтобы показать диковинку. Он отрыл могилу трехлетней давности, потому что жена покойника завещала похоронить их вместе. Крышка гроба каким-то образом сдвинулась, и, представьте себе, мы увидели великолепно сохранившееся тело. Как вы об этом могли догадаться?

— Кусты на кладбище, — ответил я. — Как раз подходящая почва для таких.

Мы еще минутку поговорили на эту тему, и тут его осенило, к чему я клоню.

— Эксгумация?! — спросил он. — Серьезно? Ну и ну! Вот это будет…

Он замолчал, проглотив следующее слово, которое почти наверняка прозвучало бы «забава».

— …сенсация, — добавил он через мгновение. — При эксгумации я еще никогда не присутствовал. Здесь таких вещей нормально не делают.

— Обещать ничего не могу, — возразил я. — Это еще не решено и, ради Бога, никому не говорите об этом. На данном этапе это может оказаться по-настоящему опасным.

— Речь идет об установлении личности, верно? — проговорил он жадно. — А знаете, Кемпион, это может вам удастся! Просто чудо, что этот человек приехал умереть к нам. На девяносто девяти кладбищах из ста вы бы…

— Да, да, только молчите, — сказал я. — Ради Бога, не надо говорить об этом!

— Не буду, — пообещал он. — На меня можете положиться, друг мой. Да я и понятия не имею, кому бы я стал рассказывать.

Узнав то, что нам было нужно, мы покинули его. Он стоял и провожал нас взглядом, пока мы не исчезли за холмом. Лагг вздохнул.

— Жизнь, как у пустынника, — заметил он. — Когда видишь такого парня, хочется захватить его с собой и пройтись по кабачкам, верно?

— В самом деле? — спросил я. Лагг нахмурился.

— Что-то вы таким важным и хитрым становитесь, что это уж совсем не по мне, — пожаловался он. — Я бы на вашем месте не копался в трупах, а сказал бы этому доктору, что еду на неделю в город и мы могли бы там славно погулять.

— Видит Бог, — заметил я, — ты бы, пожалуй, и впрямь так сделал.

Он решил строить из себя обиженного, и домой мы доехали молча.

На следующий день — третий после того, как был найден Хейхоу — я проснулся обеспокоенный. У меня было предчувствие, что сегодня дело сдвинется с места, хотя вряд ли бы я решился продолжать, если бы знал, в какую именно сторону.

Началось с сообщения профессора Фарингтона. Он пришел в участок, когда я совещался там с Пасси, и изложил свое заключение на словах.

— Да, — заявил он, — как я говорил, это был хлоралгидрат. Сейчас трудно, однако, установить, какую его дозу он получил перед смертью. Понимаете, вообще невозможно сказать — был он уже мертв, когда ваза упала ему на голову, или только находился без сознания.

Свойства хлоралгидрата нам с Пасси были знакомы: это излюбленный наркотик уголовников, но мы не стали перебивать профессора.

— Его сразу же охватила сонливость. Потому-то хлоралгидрат и считают такой чертовски полезной штукой. Если бы доза была небольшой, вы бы просто подумали, что человек спит глубоким сном.

Потом профессор заговорил о Хейхоу.

— Очень занимательная у него рана, — сказал он. — Просто на удивление удачная, разве что ее нанес человек, знающий толк в этом деле. Удар был нанесен прямо над ключицей и перерезал шейную артерию. Он умер практически мгновенно.

После этого он описал нам нож, которым воспользовался убийца, то есть, конечно, его лезвие. Пасси не знал, что и думать, но с моей теорией он сошелся точка в точку.

Я оставил их вместе и отправился к Уиппету. Когда я пришел в «Оперившийся дракон», ни его, ни Эффи не было, но через пару минут Уиппет приехал на своей спортивной машине.

— Осматривал дома, которые сдаются в наем, — сказал он. — Там внизу, у дороги, есть одна любопытная вилла. Пустая. Меня пустые дома интересуют. Тебя тоже? Я, когда куда-нибудь приеду, всегда осматриваю пустые дома.

Решив, что он уже исчерпал тему, я задал свой вопрос. Если бы я рассчитывал его смутить, то пришлось бы разочароваться.

— Хейхоу? — переспросил он. — Да. Да, конечно, Кемпион, я с ним несколько раз беседовал. Ужасно неприятный был старикашка, все старался как-нибудь выкачать из меня денег.

— Охотно верю, — сказал он. — Но о чем ты с ним разговаривал?

Уиппет поднял голову, и я мог взглянуть прямо в его невыразительные бледно-голубые глаза.

— По большей части о природе, так мне кажется. Знаешь, о флоре и фауне.

В этот момент в моей головоломке встал на место еще один кусок.

— Некоторые рождаются слепыми, — заметил я едко, — некоторые слепнут потом, а некоторым слепоту внушают. Осы принадлежат к первой категории, не так ли?

Он ничего не ответил и только молча посмотрел в окно.

Я вернулся в Хайуотерс, и там меня ожидало нечто, что мне и во сне не снилось и чего я себе никогда не прощу.

Лагг исчез.

Чемоданчика его не было, а на моем ночном столике лежала придавленная пепельницей новенькая фунтовая бумажка.

Сначала я глазам своим не поверил. Это была та единственная возможность, которая никогда не приходила мне в голову, и на мгновение я был совершенно выведен из равновесия. Я услышал, как что-то истерически бормочу. Пеппер пытался мне помочь.

— Кто-то звонил вам, сэр, — сказал он. — Я не очень прислушивался, но как будто из Лондона. Трубку взял мистер Лагг, а потом через пару минут спустился вниз с чемоданом и пошел в деревню по тропинке через поле.

Это было все. Больше мне никто ничего сказать не мог — даже телефонистка. Телефонов было множество, а она оказалась на диво нелюбопытной. Не слышала ли она разговора? Нет, конечно! Никогда не подслушивает.

Я был вне себя. Все начинало упираться в вопрос времени. Иногда перед моими глазами вставала жуткая картина типа той, что я увидел в подзорную трубу.

Розыск был начат немедленно.

И Лео, и Дженет старались насколько могли успокоить меня. Пришлось объяснить всем им, что эта фунтовая бумажка абсолютно ничего не значит. Безусловно, бывают слуги, исчезающие, когда им вздумается, оставив, вместо отказа от места, недельное жалованье, но Лагг к ним не принадлежит. К тому же, никто его не видел ни в деревне, ни на автобусной остановке. Он исчез почти так же таинственно, как Хейхоу — ушел в поле и исчез.

Я позвонил Кингстону. Он выслушал мой взволнованный рассказ с обезоруживающим любопытством.

— Послушайте, Кемпион… — его голос по телефону звучал совсем по-юношески. — У меня есть идея. Не знаю, помните ли вы, но вчера я говорил вам одну вещь. Вас она не заинтересовала — по лицу было видно — но сейчас она могла бы пригодиться. Через несколько минут я буду у вас.