Марджери Аллингем - Дело покойника Свина

— Роил! — Лео совсем разволновался. — Сын Роила! Это объясняет и ключ от покойницкой! Ты думаешь, что парень был тоже замешан во всем?

— Вряд ли. Думаю, что Кингстону удалось запудрить ему мозги. Может, сказал, что сам займется трупом, пока тот будет выполнять какую-то работу по дому. Санитарка наверняка знала обо всем, но этого мы никогда не сумеем доказать. Она и Кингстон вместе подписали свидетельство о смерти.

— Что-то у тебя так все запутано, — Дженет подала голос с заднего сидения. — Сколько же их было всего — этих братьев?

— Никаких братьев не было, — сказал я, — как заподозрил хитрый лондонский детектив, едва ткнулся носом во все это, бедняга. Существовал один-единственный, неповторимый Свин.

Надеюсь, Дженет меня простит, если я скажу, что она не отличается феноменальной сообразительностью. В данном случае она тупо посмотрела на меня.

— Зачем же он морочил всем голову и притворялся, что умер в январе?

— Ради страховки, дорогая девочка, — ответил я грустно. — Что ты хочешь — двадцать тысяч фунтов! Они договорились с Кингстоном, что разделят их. Договорились с врачом, а потом пусть Объединение страховых ассоциаций решает за тебя твои финансовые проблемы — вот это идея! Кингстон познакомился со Свином в городе, и они вместе разработали план всей аферы. Свин выдумал своего беспутного братца и начал с того, что совсем сбил с толку адвокатов — добропорядочную фирму, с одной стороны, достаточно уважаемую, чтобы произвести впечатление на страховое общество, а с другой — достаточно отставшую от жизни, чтобы попасться на удочку.

— Гениально, — заметила Дженет и с известной долей практичности, как это умеют делать женщины, добавила: — А почему же все кончилось не так, как было задумано?

— Потому что Свин — прирожденный мошенник. Он не захотел платить. Деньги он прикарманил, отлично зная, что Кингстон у него в руках, да тут еще им овладела идея облагодетельствовать Кипсейк. Могу себе представить, как он кормил своего компаньона обещаниями, а в конце концов посмеялся над ним. Только он не учел, с каким человеком имеет дело. Кингстон — человек самолюбивый и смелый, он берется за дело, не обременяя себя раздумьями, что можно, а что нельзя. Как раз человека с таким складом ума и не стоило лишать причитающейся ему доли. Мысль о том, что Свин его нагло надул, была для Кингстона невыносимой, ранила его самолюбие. Ну и конечно, потом ему стало ясно, что Свин ненадежен.

— Ненадежен? — пробурчал Лео.

— Он ведь запил, — пояснил я. — Представьте себе только положение Кингстона. Его надули, и к тому же он видит, что отдал себя на милость человека, безбожно задирающего нос, пьющего не в меру и вполне способного все разболтать. Разумеется, выдать Кингстона, не разоблачив самого себя, Свин не мог, но пьяному недолго и проговориться. А тут еще появился Хейхоу. Негодяй-дядюшка обнаружил, что его негодяй-племянник как сыр в масле катается и тоже захотел поживиться. Он даже подзорную трубу поставил на соседнем холме, чтобы следить, что творится в «Серенаде». Новая опасность для Кингстона. Я полагаю, что весь его гениальный план возник в один миг, и действовал он чисто импульсивно. Злость подгоняла, а страх придавал ему смелости.

Лео выразительно хмыкнул.

— Ужасный тип, — сказал он. — А этот Хейхоу начал его шантажировать, когда разгадал тайну?

— Дядюшка Хейхоу был намерен подороже продать свое молчание, это уж точно, — ответил я, — но о том, что Свина убил Кингстон, он вряд ли догадывался. Ему лишь казались донельзя подозрительными первые похороны, вот он и договорился о свидании с Кингстоном. Для беседы они выбрали ту пустую виллу, где Кингстон и убил его, а потом отнес в поле. Нож он не вынимал из раны, пока не доставил труп, так сказать, на место. В результате крови вытекло гораздо меньше.

Дженет задрожала.

— Ему всех нас удалось обмануть, — сказала она. — Я и понятия не имела…

Лео громко откашлялся и кивнул.

— Да, он провел нас как следует. А ведь казался таким порядочным человеком!

— Держался он великолепно, — согласился я. — Для него, вероятно, мое появление тогда за ужином было шоком, и немалым — мы ведь уже встречались на похоронах — но он мгновенно сориентировался и выдал свою историйку о завещании. Звучала она вполне убедительно. Он допустил единственную ошибку: бросил тело в реку, как только услышал от меня, что мы собираемся осмотреть его повнимательней. Он всегда начинал действовать под влиянием первого порыва.

Дженет нахмурилась.

— Ты не должен был позволить поймать себя в его последнюю западню.

— Дорогая Дженет, — попытался я оправдаться, — нам необходимо было получить возможность обвинить его в убийстве или, по крайней мере, в попытке убийства, ведь первые два Кингстону удалось провести так, что никаких улик у нас, по существу, не было. Да и то вряд ли я стал бы действовать так опрометчиво, если бы не Лагг.

— Не будь Джильберта, это могла бы плохо для тебя кончиться.

Я вопросительно посмотрел на нее и увидел, что она покраснела.

— Мы договорились по телефону сразу же после того, как Кингстон сказал, что заедет за мной в Хайуотерс, — кивнул я. — Он еще раньше заметил эту пустую виллу и рассказал мне о ней. Мы предположили, что Кингстон заведет меня туда, если уж решит со мною покончить. Без Уиппета я не пошел бы на такой риск. Гении тоже еще хотят пожить на белом свете.

Дженет улыбнулась. Очень ей к лицу легкий румянец.

— Так ты уже знаешь о Джильберте? — проговорила она.

Меня ее вопрос удивил.

— А ты что знаешь?

— Мало, — прошептала она.

— Господи!

Лео хотел потребовать у нас объяснений, но мы уже останавливались перед «Серенадой». Поппи, Пасси и Уиппет ждали нас в салоне, а когда все мы сели за стол и кусочки льда зазвенели в высоких бокалах, Поппи внезапно обратилась ко мне.

— Мне кажется, что ты наверняка что-то напутал, Альберт. Я верю, что ты необыкновенно умный, честное слово, но все равно: как мог доктор Кингстон убить Гарриса или Питерса, или как там еще его звали? Ведь когда на того мошенника упала ваза, он сидел в комнате и играл с Лео в карты! Ты ведь сам говорил, что сама собой ваза упасть не могла.

Настал момент для моего коронного номера. Я постарался держаться в духе старых добрых традиций.

— Поппи, — сказал я, — вы помните, что утром в день убийства Кингстон приходил посмотреть вашу больную служанку? Полагаю, что вы провели его наверх и вместе разговаривали с девушкой? У ее постели не стояла какая-нибудь посудина со льдом?

Она немного подумала.

— Нет, Кингстон спустился вниз, и я угостила его коктейлем — вот там был лед. Он выпил, а потом еще раз вернулся к Флосси с какими-то пилюлями, которые позабыл ей оставить.