Виктор Каннинг - Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник)

Похищенные приходили в себя в одном и том же помещении. Данные ими описания своей тюрьмы и жизни, которую им приходилось там вести, полностью совпадали. В их распоряжении были две комнаты без окон. Внешняя комната походила на гостиную с деревянным столом и двумя креслами, из которых одно представляло собой скорее дешевый высокий обеденный стул с подлокотниками, а второе, обитое то ли дерматином, то ли кожей, действительно удобную мебель для отдыха. Во внутренней комнате гораздо меньших размеров установили раскладушку с постельным бельем. За занавеской располагались унитаз и раковина для умывания с горячей и холодной водой. Над ней повесили небольшое зеркало и установили розетку для электробритвы. Бритва фирмы «Филипс» прилагалась. Освещались комнаты лампами под потолком. Пленники могли включать их и выключать по своему усмотрению. В потолке находились вентиляционные решетки, а на случай холодов в каждой комнате был предусмотрен обогреватель. В стену гостиной врезали репродуктор с пультом управления. Днем и в вечерние часы пленник при желании слушал классическую или популярную музыку. Но вот контроль за вторым громкоговорителем, расположенным выше, осуществляли сами преступники. Через него пленникам передавали информацию и указания. Перед тем как доставляли еду, им приказывали удалиться в спальню и закрыть дверь. Хотя замка в ней не было, оба сразу же поняли, что, оказавшись внутри, открыть ее сами уже не могут. Пэйкфилд изучил ее в открытом состоянии и обнаружил по всей высоте косяка выдвижные стержни. Те приводились в движение электричеством откуда-то извне и, видимо, точно входили в пазы по боковой поверхности самой двери. Как уже знал Буш, кто-то хорошо потрудился, чтобы обеспечить себе безопасность, и не допускал ни малейшего риска. Инструкции по системе внутреннего радио оглашал мужской голос, но он всегда звучал на фоне электронных помех, причем иногда таких сильных, что трудно было расслышать и понять суть сказанного.

Дверь, ведущая из гостиной во внешний мир, была изготовлена из крепкого дерева, ручка внутри отсутствовала, а вверху было вмонтировано квадратное зеркало размером два на два фута. Оба заключенных скоро догадались, что зеркало с противоположной стороны – окно, позволяющее вести за ними наблюдение. Пэйкфилд попытался разбить зеркало, используя обеденный стул, но лишь сломал сам стул, который без каких-либо комментариев или упреков заменили на такой же. Их хорошо кормили и снабдили большой подборкой журналов для чтения, хотя ничего нового к первоначальному набору не добавлялось.

Пленникам не давали газет и ни разу не сообщили новостей по поводу их похищения, хотя оба понимали, что за них непременно должны были потребовать выкуп. Так что они, по крайней мере, пребывали в счастливом неведении об угрозе смерти, нависавшей над ними в том случае, если выкуп не заплатят в оговоренные сроки.

Вечером перед освобождением для обоих мужчин повторяли одну и ту же процедуру. Через громкоговоритель сообщали о предстоявшем освобождении, но, если они хоть на шаг отступят от полученных указаний, выход на свободу будет отменен. Любая попытка проявить героизм продлит их пребывание в застенке. Естественно, оба сделали все, как им приказали. Каждый должен был взять черное одеяло с постели, плотно закутать себе голову и встать посередине гостиной. Мужчины подчинились, и, насколько могли потом судить, в комнату заходил только один человек. Их брали за правую руку и делали укол шприцем с гиподермической иглой, после чего они теряли сознание. Когда обоих мужчин подбирал потом полицейский вертолет, они находились под воздействием сильнодействующего препарата. Анализ крови Арчера, которому почему-то не сообразили подвергнуть Пэйкфилда, показал, что наркотик представлял собой сложную смесь нитрата тиопентала и хлорпромазина – лекарств, обычно недоступных для обычных граждан.

Вертолет, присланный за Пэйкфилдом, приземлился у первой лунки гольф-клуба «Тивертон» в Девоне, рядом с шоссе. Арчера подобрали у двенадцатой лунки клуба «Крауборо бикон» в Суссексе, который лишь полоса лесопосадки отделяла от оживленной автомагистрали. И женщина в первом случае, и мужчина во втором указали пилотам на их цель, а затем, прикрывая отход автоматическими пистолетами, растворялись в ночи, предоставляя вертолетчикам без посторонней помощи самим грузить обездвиженных пленников на борт. Похитителям на завершение дела требовалось всего несколько секунд. Используя опыт, полученный в первый раз, пилоту второго вертолета полицейские приказали выждать несколько минут и вслушиваться, не донесется ли звук отъехавшей машины. Тогда, подобрав свой груз, он мог бы попытаться начать преследование автомобиля с целью определения марки и принадлежности. Но никаких звуков не прозвучало. Мужчина исчез в темноте. Это не удивило Буша и Грандисона. Похититель прекрасно знал опасность, которую мог представлять для него вертолет, как только он покидал его, и принял меры предосторожности.

И сейчас, вновь прослушивая записи предыдущих допросов жертв, Буш не мог не восхищаться мастерством и продуманностью похищений. Жертвы не только были предварительно хорошо изучены, но и помещены в место, о каком они мало что могли рассказать после освобождения, причем тщательное планирование не исключало риска, которым, как был уверен Буш, похититель даже наслаждался. Всегда существовала вероятность возникновения непредвиденных обстоятельств, случайного сбоя в схеме, чреватого катастрофой. И это давало Бушу то, чего он так хотел. Где-то среди деталей преступлений наверняка притаилась подробность, за которую его ум мог ухватиться. Отголосок звука или неожиданный взгляд на происшедшее могли дать ему необходимый след. И он был преисполнен решимости на такой след напасть, потому что, как профессионал и амбициозный человек, намеревался добраться до Торговца.

Когда пленки предыдущих бесед закончились, Буш сказал:

– Вот как обстоят дела, джентльмены. Прошу прощения, что заставил вас прослушать все это заново, но вам должны были сообщить о том, в чем мы почти уверены: Торговец может совершить новое преступление. Никто не предпринимает столь масштабных действий, чтобы получить в виде выкупа всего сорок тысяч фунтов.

– Но ведь это огромные деньжищи, приятель, – заметил Арчер. – Спросите любого члена моего профсоюза. Это они устроили сбор средств для освобождения. А ведь столь солидная сумма могла пойти на более важные цели.

– Важны не сами по себе деньги, – сказал Пэйкфилд. – Это вопрос принципа. Для моей семьи сумма не оказалась непосильной. Но корень зла в ином. Когда известные политики подвергаются опасности, хотя в силу самой природы своей деятельности они…