Джо Алекс - Ад во мне

И вот Джо Алекс снова в аэропорту Яна Смита. Он чувствовал усталость. Прощальный обед затянулся до самых сумерек и продолжался бы еще, но время отлета неотвратимо приближалось, гость должен был покинуть собрание.

Теперь все это уже позади. Джо вошел в большой, со стеклянными стенами зал ожидания, показал носильщику место и опустился в кресло. Носильщик поставил рядом оба чемодана, глянул на протянутую Алексом банкноту, осторожно взял ее, сверкнув зубами, неправдоподобно белыми на черном лице, и отошел, пообещав вернуться, когда объявят посадку на самолет до Лондона.

Джо посмотрел на часы, вздохнул и достал из бокового кармана купленную при входе местную газету. Пробежал глазами по страницам, но, как ни старался, не смог найти ни одного мало-мальски интересного известия. Закрыл глаза и снова вздохнул. Усталость возвращалась еще более сильная, чем минуту назад. Где-то далеко за тихо дребезжавшим стеклом громадного окна, занимавшего почти всю стену зала ожидания, неровно гудели моторы большого пассажирского самолета. Ночь раскинулась над аэропортом, впереди за окном мигали цветные огоньки, а с левой стороны сияли прожектора контрольной вышки.

«Слишком много выпито вина…» — тихо пробормотал Джо. Ему казалось, что приглушенная вибрация двигателей заставляет дрожать все клетки утомленного мозга. А мозг этот был уже достаточно измучен за две недели — непрекращавшейся жарой, банальными разговорами с незнакомыми людьми, а больше всего — речами на прощальном банкете. К счастью, аэропорт находился достаточно далеко от города, и Джо Алексу удалось избавиться от всех желавших его проводить — почти от всех, так как председатель клуба южноафриканских любителей детективной литературы отвез его прямо с банкета в аэропорт.

Председатель занимался выпуском национальных сувениров, которые продавались в магазинах, разбросанных по всей стране. В дверях аэропорта он сунул Алексу красиво упакованную коробочку и исчез, извинившись, что не сможет остаться с гостем до самого отлета: он выпил немного лишнего и хотел бы вернуться в город побыстрее, пока не ослабло автомобильное движение. Закон в Южной Африке, к сожалению, беспощаден к нетрезвым водителям. Так что, дорогой мистер Алекс, извините…

Джо, конечно же, извинил, тепло попрощался, благодаря за гостеприимство, а когда председатель клуба наконец исчез, спрятал пакетик в карман и направился в зал ожидания. Теперь он достал коробочку, развернул бумагу. Внутри был портсигар, обтянутый слоновой кожей, с надписью золотыми буквами: «Джо Алексу — Кюалдл». Целую минуту он с удивлением смотрел на нее, пытаясь понять, кто же этот Кюалдл и стараясь вспомнить фамилию председателя. Догадка пришла внезапно: это были первые буквы названия клуба! Повертев портсигар в руках, Джо с жалостью подумал о бедном слоне и сунул подарок в карман.

Подошла официантка, он заказал кофе, кока-колу и с надеждой стал вслушиваться в слова, приглушенно звучавшие из динамика. Но приятный женский голос объявил о посадке на самолет в Кейптаун.

Проходили минуты. Кофе не освежил мозг, а ледяная кока не принесла облегчения телу. По-прежнему донимала жара, хотя кондиционер создавал впечатление прохлады. Он взглянул на часы. До отлета оставалось сорок минут, но нужно было еще пройти таможенный и паспортный контроль, которые в Южно-Африканской Республике весьма обстоятельны. Кроме того, требовалось время, чтобы взвесить и перевезти багаж путешественников в самолет.

Динамик заговорил снова. Еще одна группка пассажиров поднялась с мест. Зал ожидания пустел. Может быть, самолет до Лондона в этот вечер вылетает последним?

Джо зевнул, прикрывая рот газетой.

— Внимание! — ожил динамик. — Вылет самолета по маршруту Найроби — Аддис-Абеба — Каир — Цюрих— Лондон задерживается. Приносим извинения пассажирам. Как только самолет будет готов к отлету, мы сразу же сообщим об этом. — Голос звучал бесстрастно, вежливо и спокойно.

Алекс приподнялся было, услышав первые слова сообщения, но вновь опустился в кресло и лениво посмотрел вокруг себя. У ближайшего столика напротив окна сидела молодая, черноволосая, очень красивая особа в шикарном легком дорожном костюме, который Алексу не понравился, так же как и модная крошечная красная шляпка, надетая чуть набекрень на маленькую очаровательную головку. Шляпка выглядела слишком яркой, а костюм был излишне в обтяжку, как будто владелица его прежде всего хотела без промедления показать каждому то, что обычно требует немного воображения. Джо подумал, что никогда еще не видел девушки, которая казалась бы до такой степени обнаженной, будучи столь тщательно одетой.

Незнакомка прелестными длинными загорелыми пальцами лениво листала страницы иллюстрированного журнала. У кресла стоял небольшой элегантный чемодан из красной кожи, и Джо подумал, что он неотделим от своей владелицы. Рядом с чемоданом покоился массивный, словно саркофаг, сундук-шкаф, перевозка которого самолетом должна была обойтись в сумму, равную стоимости билета. На сундуке лежал зонтик — тонкий и блестящий, как шпага.

Глядя на красные туфельки, Алекс с минуту размышлял о профессии девушки. Что-то в ней с первого взгляда говорило о ее самостоятельности. О той самостоятельности, для которой не обязательно иметь профессию, а достаточно лишь располагать деньгами. Вероятнее всего, решил Джо, она или восходящая звездочка экрана, или певичка из мюзик-холла. Девушки этих профессий постоянно разъезжали.

Он еще раз с удовольствием посмотрел на ее длинные стройные ноги, неохотно глянул на красный чемодан и перевел взор на соседний столик. Двое мужчин, сидевших за ним, были так же интересны, как и дама в красной шляпке. Правда, ни один из них не выглядел красавцем, но поразительная физическая дисгармония между ними привлекала внимание любого постороннего наблюдателя.

Сидевший лицом к Джо загорелый молодой парень с плечами Геракла и лбом кретина дремал, грузно развалившись в кресле и запрокинув голову. Он был огромного роста, его вытянутые ноги едва не касались соседнего столика. Подстриженные ежиком короткие светлые волосы подчеркивали почти идеальную шарообразность удивительно маленькой головы, посаженной на мощную мускулистую шею, которая буквально выпирала из воротника расстегнутой рубашки.

Слева от него расположился человек, подвижный, словно ящерица. Его проницательные глаза под выпуклым лбом, над которым просвечивала лысина, доходившая до макушки, внимательно оглядывали зал, словно он не знал конкретно, что ожидает увидеть, но полон решимости не пропустить ничего, что могло бы иметь хоть какое-нибудь значение. Время от времени маленький человечек посматривал на своего соседа. В какой-то момент он быстрым движением достал из кармана большой цветной платок и, наклонившись, с бесконечной осторожностью вытер пот со лба дремавшего великана. Тот даже не пошевелился, будто привык к такой опеке и принимал ее как нечто самое естественное в мире.