Агата Кристи - Том 5

Я получил истинное удовольствие от своей финальной ремарки. В одном из зеркал на стене отразилось лицо миссис Такертон. Она испугалась, испугалась до смерти, и я мог легко вообразить, каким станет с годами это лицо. Зрелище было не из самых приятных.

– Ну, теперь сомневаться не приходится, – заключила Джинджер.

– А мы и раньше не сомневались.

– Да, но сейчас все подтвердилось полностью.

Я помолчал минуту или две. Представил себе, как миссис Такертон едет в Бирмингем. Встречается с мистером Брэдли. Ее волнение – его успокаивающий тон. Он убедительно втолковывает ей, что нет никакого риска (а втолковать ей это было делом нелегким – миссис Такертон не из тех, кто охотно идет на риск). Я представил себе, как она уезжает, ничем себя не связав, с намерением все хорошенько обдумать.

Возможно, она поехала навестить падчерицу. Или же Томазина приехала домой на воскресенье. Они, вероятно, поговорили, девушка намекнула на предстоящее замужество. А мачеха все время мечтает о ДЕНЬГАХ – не о жалких грошах, о подачке, а о деньгах огромных, целой куче денег, с которыми все на свете тебе доступно! И подумать только, такое богатство достанется этой невоспитанной распустехе, шатающейся по барам Челси в джинсах и бесформенном свитере со своими непутевыми дружками. Почему это ей, девчонке, от которой нельзя ждать никакого толку, перейдет в руки огромное наследство?

И снова поездка в Бирмингем. Больше осторожности, но и больше уверенности. Наконец обсуждаются условия. Я невольно улыбнулся. Тут мистеру Брэдли много не урвать. Эта дама умеет торговаться. Но вот об условиях договорились, подписали какую-то бумажку... и что же дальше? Здесь воображение мне отказало. Дальнейшее представить себе было невозможно. Я очнулся от своих мыслей и заметил, что Джинджер наблюдает за мной.

– Пытаетесь вообразить, как делаются эти дела?

– Откуда вы знаете?

– Мне постепенно становится ясным ваш образ мыслей. Вы ведь старались нарисовать себе эту картину – как она ездила в Бирмингем и что было дальше.

– Верно. Вы прервали ход моих размышлений. Она заключает в Бирмингеме сделку. А дальше?

Мы молча посмотрели друг на друга.

– Рано или поздно, – сказала Джинджер, – кто-то должен выяснить, что же все-таки происходит в «Белом коне».

– Как?

– Не знаю. Это непросто. Никто из тех, кому пришлось там побывать и кто обращался к ним за услугами, никогда не проронит об этом ни слова. Но, кроме них, никто ничего не знает... Что же придумать?

– Обратиться в полицию? – предложил я.

– Безусловно. У нас теперь есть кое-какие данные. Их достаточно, чтобы возбудить дело, как вы думаете?

Я в сомнении покачал головой:

– Не знаю. Доказательство намерений. Вздор насчет подсознательного стремления к смерти. Может, и не вздор, – предупредил я ее возражение, – но как это будет выглядеть в суде? Мы ведь не имеем представления, что в действительности происходит на этой вилле.

– Значит, нужно выяснить. Но как?

– Нужно все услышать и увидеть своими глазами. Но у них ведь сарай какой-то, а не комната – и спрятаться негде, а именно там, по-моему, все и совершается.

Джинджер энергично тряхнула головой, словно взявший след терьер, и заявила решительно:

– Есть только один путь. Нужно стать настоящим клиентом.

– Настоящим клиентом? – Я поглядел на нее в недоумении.

– Да. Вы или я, неважно, хотим убрать кого-то с дороги. Один из нас должен отправиться к Брэдли и договориться с ним.

– Не нравится мне это, – резко произнес я.

– Почему?

– Слишком опасно. Мало ли что может случиться.

– С нами?

– Возможно, и с нами. Но я думаю сейчас о жертве. Нам нужна жертва, мы должны назвать Брэдли какое-то имя. Его можно было бы выдумать. Но они ведь станут проверять, почти наверняка станут, как вы полагаете?

Джинджер подумала минуту и кивнула:

– Да. Жертва должна быть определенным человеком с определенным адресом.

– Вот это мне и не нравится, – повторил я.

– И у нас должна быть веская причина избавиться от этого человека.

Мы замолчали, обдумывая свои возможности.

– Такой человек должен согласиться на наше предложение, а разве кто-нибудь захочет?

– И нельзя допустить ни малейшей оплошности, – заметила Джинджер, подумав. – Но вы абсолютно правы. На днях вы сказали очень разумную вещь. Есть у них в этом деле кое-какая слабина. Тайна тайной, но возможные клиенты должны каким-то образом получать наводку.

– Удивительно, что полиции, видимо, неизвестно абсолютно ничего, – сказал я. – Вообще-то у них в подобных случаях имеются сведения о преступной деятельности.

– Верно, но, по-моему, причина вот в чем: действуют только любители. Профессионалов ни одного, их не привлекают, не нанимают. Никто не заказывает гангстерам убийства. Все делают сами.

Я не мог не согласиться с ее рассуждениями.

– Допустим, вы или я мечтаем от кого-то избавиться, – продолжала она. – От кого, например? Как я вам говорила, у меня есть милейший дядюшка Мервин – мне после его смерти достанется изрядный куш. У него только два наследника – я и еще кто-то в Австралии. Вот вам и причина. Но ему уже далеко за семьдесят, и он немного свихнулся, и всякий поймет – разумнее немного подождать. Ну, допустим, я попала в безвыходное положение, и мне позарез нужны деньги – но в это никто не поверит. Кроме того, он – прелесть, я его нежно люблю, и, свихнулся он там или нет, он жизнелюб, и я не хочу рисковать ни одной минутой его жизни. А вы? Есть у вас родственники, от которых вы ждете наследства?

Я покачал головой:

– Ни одного.

– Скверно. А если выдумать шантаж? Хотя уж больно много возни. Кому придет в голову вас шантажировать? Будь вы еще член парламента или чиновник в министерстве иностранных дел – словом, важная птица... И я. То же самое. Пятьдесят лет назад все было бы очень просто – показать компрометирующие письма или фотографии. А теперь никто и внимания не обратит. Теперь можно смело поступать как герцог Веллингтон [85] Артур Уэлсли, герцог Веллингтон (1769 – 1852) – выдающийся английский военачальник. Приведенные слова начертал на письме шантажиста и отослал письмо обратно. – заявить: «Публикуйте – и убирайтесь к черту!» Ну, что еще? Двоеженство? – Она взглянула на меня с упреком. – Какая жалость, что вы никогда не были женаты. А то бы мы что-нибудь состряпали.

Меня выдало лицо. Джинджер сразу заметила:

– Простите. Я потревожила старую рану?

– Нет. Рана зажила. Это было давно. Вряд ли кто-нибудь об этом знает.

– Вы были женаты?

– Да. Еще студентом. Мы с женой держали свой брак в тайне. Она... одним словом, мои родители этого не потерпели бы. Я еще не достиг тогда совершеннолетия. Мы прибавили себе возраст. – Я помолчал, вспоминая прошлое. – Конечно, брак наш долго бы не продержался, – медленно проговорил я. – Теперь я это понимаю. Избранница моя была прелестна, очаровательна... но...