Эллен Макклой - Макклой Э. Убийство по подсказке. Уэстлейк Д. «361». Макдональд Д. Д. «Я буду одевать ее в индиго»

— Это ясно, — кивнул я.

— Дженолезе, — продолжал он, — именно тот, кто указал на тебя, на Уилла Келли, на твоего брата и его жену. Но ведь не сам же он до этого додумался. Кто-то должен был шепнуть ему, что, мол, Эдди Кэпп планирует то-то и то-то, обрисовать ситуацию и сделать предложение. Дескать, босс, если мы поступим так-то, то все будет в порядке.

— Чивер?

Кэпп помолчал, закуривая сигару, и, не глядя на меня, сказал:

— А когда операция провалилась, то именно на того, кто первым все это затеял, свалили всю грязную работу. Например, съездить к противнику на переговоры с предложением. Или что-нибудь вроде этого.

— Понятно.

— Я подумал, что тебе, возможно, захочется это знать. А то ведь ты мог бы и не догадаться.

— Так оно и вышло.

Он пожевал сигару, искоса глядя на меня.

— Ты помнишь, о чем мы говорили в Платтсбурге? Семья, уважение…

— Помню.

— Это опять же касается Чивера. Негр. Он, точно так же как и любой другой, хочет стать респектабельным. Но не может, и не имеет значения, сколько поколений здесь живет его семья, понимаешь? Поэтому ему так важно примкнуть к организации. Если он умен и упорен, имеет хорошее образование, то у него есть шанс занять в ней хорошее положение. Лучшее, чем он мог бы добиться в обычной фирме.

— Ну да, мол, мы, национальные меньшинства, должны держаться вместе.

— Именно, — засмеялся Кэпп. — Все точно так, как ты сказал, мой мальчик. Но я говорил насчет семьи. Видишь ли, негру тоже очень хочется стать респектабельным, точно так же, как итальянцу, еврею, ирландцу или греку, но у него нет такого трепетного отношения к семье, понимаешь? Эту часть его сознания продали. Их же привезли сюда рабами — отца продали тут, мать — там, а братьев и сестер разбросало вдоль Миссисипи. Да к тому же и рабство отменили не так давно.

— Сто лет назад.

— Не такой уж это и большой срок. Так что негр не зарыдает от умиления семейной идиллией. У него своих проблем хватает.

— Да, я понимаю.

— А хорошо здесь, — неожиданней сказал он, шумно вдохнул и выдохнул в сторону озера. — Пожалуй, поживу-ка я здесь с недельку, пока дела не наладятся. Да и тебе все равно придется дождаться того же. Почему бы тебе не остаться здесь?

— Я еще об этом не думал, — признался я.

— Мы должны узнать друг друга получше, все-таки мы отец и сын. Что ты на это скажешь?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Надо подумать.

— Давай, давай, — он похлопал меня по плечу. — Поговорим об этом завтра. Ты идешь?

— А я вам нужен?

— Разве только если сам захочешь прийти. Теперь это чисто деловое совещание.

— Тогда я посижу здесь.

— О’кей. Увидимся утром.

— Конечно.

Он ушел в дом, и я слышал, как он поднимается по ступенькам. Я посидел еще немного, глядя на озеро, допил бутылку и, швырнув ее в воду, проскользнул к себе в комнату. Потом собрал чемодан, тихо вышел через боковую дверь и начал спускаться вниз по склону.

Я подошел к первому попавшемуся «кадиллаку» и сказал шоферу:

— Ты должен отвезти меня в город.

Выйдя из машины, я нашел автобусную станцию компании «Грэйхаунд», в кафетерии через дорогу дождался нью-йоркского автобуса и, устроившись поудобнее, мгновенно заснул.

Я проснулся, когда автобус остановился в Хадсоне. За окном стояла серая предрассветная мгла. Моросил дождь, и длинные «дворники» равномерно скользили по ветровому стеклу. Я сидел в правом ряду в середине салона, а кроме меня в автобусе было всего четыре пассажира. Перед тем как заснуть, я опустил спинки обоих кресел, снял ботинки и лег, вытянув ноги в проход между рядами. От долгого лежания в одной позе ноги затекли, было жарко и душно, и я чувствовал себя словно свалявшийся комок мокрой шерсти.

От остановки к автобусу по блестящему от воды тротуару перебежал человек, накинув на голову дождевик. Водитель открыл дверь, и тот, стоя на тротуаре, принялся о чем-то его расспрашивать, пытаясь перекричать шум дождя. Не знаю, о чем они говорили, но вскоре человек повернулся и побежал назад, а водитель завел мотор и мы выехали из Хадсона.

Я снова попробовал заснуть, но не смог и, привалившись к окну, сидел, глядя в темноту и жалея, что автобус идет не в Бингхэмптон.

Становилось все светлее и было видно, как один за другим мимо проплывают маленькие городки: Рэд-Хук, Райнленд, Кингстон. Потом Уэст-Парк, Хайленд и Поу-кипси. Потом Уэппинджерс-Фоллз, Фишкилл и Бикон, Пикскилл и Оссининг, Территаун и Уайт-Плейнс, Йонкерс и, наконец, Нью-Йорк.

Я сошел на 50-й улице и, поразмыслив, решил снять номер в отеле «Каттингтон» на 52-й.

Я знал, что теперь люди Кэппа будут меня искать и мне следует зарегистрироваться под чужой фамилией. Шагая от автобусной остановки к отелю, я придумал себе имя — Мэтью Аллен. Оно звучало достаточно правдоподобно, в то же время не было особенно запоминающимся, а кроме того, в нем не было моих инициалов.

Но порой случаются глупые вещи. Когда регистрационную книгу повернули ко мне, я испугался, потому что до этого никогда не пользовался вымышленным именем. Когда я выводил фамилию, моя рука так дрожала, что даже почерк был совсем не похож на мой. И я никак не мог заставить себя смотреть в глаза женщине за стойкой. Она подробно объяснила, что, поскольку я въезжаю в отель в необычное время, она вынуждена взять с меня деньги за прошедшую ночь, потому что расчетный день заканчивается только в три часа дня. Я сказал, что не возражаю, и поскорее отошел от нее, следуя за коридорным.

Когда я остался в номере один, мне стало смешно — надо же, после всего, что мне довелось пережить, я чуть не хлопнулся в обморок от того, что пришлось подписаться чужой фамилией. Рухнув на кровать, я захохотал и вдруг почувствовал, что не могу держать себя в руках. Совершенно неожиданно для себя я обнаружил, что плачу, а через минуту засмеялся оттого, что мне было смешно плакать, а потом снова заплакал, потому что было грустно смеяться. Наконец, я полностью выдохся и тут же уснул.

Проснулся я в час пополудни. Ноги гудели, поскольку я забыл снять ботинки. Я разделся, принял душ и некоторое время ходил голым по комнате, чтобы размяться. Затем оделся, сел за стол и написал письмо дяде Генри, что он может писать мне в отель «Каттингтон» на имя Мэтью Аллена, но ни в коем случае не Мэтью Аллену для Рэя Келли.

До перерыва я успел в банк, где на нашем с Биллом совместном счету лежало чуть больше полутора тысяч долларов. Я снял со счета две сотни, пообедал в кафетерии и понял, что мне абсолютно нечем заняться. Тогда я купил четыре книги, колоду карт и вернулся в отель.

Кэпп был прав насчет того, что мне надо какое-то время выждать, прежде чем начать охоту на Дженолезе. Если я хотел убить его и при этом остаться в живых, то лучше было дождаться момента, когда его внимание будет сосредоточено совсем на другом. Кэпп со своей хунтой отлично справятся с этой задачей. А когда начнут они, в дело вступлю и я.