Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник)

– Нина Бун слушает. Вы Арчи Гудвин? Я не ошибаюсь?

– Так точно. Спасибо, что ответили на мой звонок.

– Что вы, пожалуйста! Вы хотели что-нибудь…

– Разумеется. Но речь пойдет не обо мне. Я звоню вам вовсе не потому, что чего-то хочу, или хотел, или мог бы хотеть. Я звоню по поручению одного человека, который действительно чего-то хочет, но он, по моему глубокому убеждению, самый натуральный псих. Вы понимаете мое положение? Сам-то я не решился бы позвонить вам, назвать себя, сказать, что я сию минуту взял из банка некоторую сумму и хочу спросить, как вы относитесь к предложению пообедать вдвоем в бразильском ресторанчике на Пятьдесят второй улице. А если я не могу на это решиться, то какое значение имеет для вас, чего я хочу?.. Я не отрываю вас от какого-нибудь важного занятия?

– Нет… У меня есть несколько свободных минут. Так что же нужно вашему «одному человеку»?

– Всему свой черед. А пока скажу: здравствуйте, говорит Арчи Гудвин, и в данную минуту он, по поручению Национальной ассоциации промышленников, сует свой нос во всякие разные дела. Мне бы хотелось истратить часть полученных от ассоциации денег и пообедать с вами вдвоем в бразильском ресторане на Пятьдесят второй улице. Причем заранее ставлю в известность, что это будет сугубо деловая встреча с человеком, которому нельзя доверять… Ваши свободные минуты уже истекли?

– А вы, кажется, действительно опасный человек… Послушайте, а может, ваш таинственный Некто только того и хочет, чтобы вы своим игривым тоном уговорили меня пообедать с вами?

– Что вы! Затею с обедом придумал я сам, как только услышал ваш голос, пусть и по телефону. Что же касается моего Некто… Ну, вы же должны понимать, что в процессе этого расследования мне приходится общаться с различными людьми, а не только с Ниро Вульфом, который… ну, в общем, таков уж он есть. Так вот, я вынужден общаться и кое с кем из полиции, и из ФБР, и из прокуратуры. Что бы вы, например, сказали, если бы узнали, что один из них поручил мне позвонить вам и спросить, где Эд Эрскин?

– Эд Эрскин? – поразилась мисс Бун. – Вам поручили спросить у меня , где Эд Эрскин?

– Да-да.

– Я бы сказала, что человек, давший вам такое поручение, ненормальный.

– И я так думаю. Значит, с этим вопросом покончено. Но прежде чем мы подведем черту под нашим разговором, вы, быть может, ответите на мое предложение относительно бразильского ресторана? Как вы обычно отказываете? В резкой форме или прибегаете к дипломатическим формулировкам?

– Вообще я человек резкий.

– В таком случае чуточку подождите, дайте собраться с силами… Ну вот. Начинайте!

– Как бы вы ни хитрили, я не могу встретиться с вами – сегодня я обедаю с теткой у нее в номере.

– Тогда, может, поужинаем позже? Или позавтракаем? Что вы скажете о ленче завтра в час?

– А что собой представляет этот бразильский ресторан? – спросила мисс Бун.

– Вполне приличное заведение с хорошей кухней.

– Но ведь… как только я пойду куда-нибудь…

– Понимаю, понимаю. Сделаем так: выходите из гостиницы на Сорок девятую улицу, я буду ждать вас там в темно-синей машине начиная с двенадцати пятидесяти. Я не просрочу ни минуты – за это могу ручаться, а вот за все последующее…

– Возможно, я немного опоздаю.

– Не сомневаюсь. Это свойственно всем нормальным женщинам, а вас я считаю совершенно нормальной. И пожалуйста, не вздумайте лет этак через пять-десять сказать мне, будто я утверждал, что вы показались мне… ну, так себе, обычной. Я не говорил – «обычная», я сказал – «нормальная». Итак, до завтра.

Отодвигая от себя телефон, я подумал, что в глазах у меня, наверное, еще не погас огонек самодовольства, и поэтому, не поворачиваясь к Вульфу, сделал вид, что рассматриваю какие-то бумаги. Однако он тут же довольно громко пробормотал:

– А все равно сегодня вечером было бы лучше!

По-прежнему не поворачиваясь к нему, я сосчитал про себя до десяти и только тогда спокойно и внятно ответил:

– Дорогой сэр! Попытайтесь-ка сами уговорить эту женщину встретить вас, скажем, в каком-нибудь фешенебельном ателье, чтобы примерить самый шикарный туалет.

До меня донеслось нечто похожее на смех. Я гордо прошествовал к себе в комнату и до ужина приводил ее в порядок – работы хватило.

После ужина я вдруг почувствовал такую смертельную усталость и мне так захотелось спать, что, когда прозвенел звонок у двери, я испытал огромный соблазн сделать вид, будто ничего не слышу. Меня так и подмывало повернуть специальный выключатель и отсоединить звонок. Но я не сделал этого, а вышел в переднюю и распахнул дверь.

– Добрый вечер! – поздоровался со мной какой-то тип, стоявший на крыльце. – Мне хотелось бы повидать мистера Вульфа.

Я раньше не встречал этого человека. Он был лет пятидесяти, среднего роста и телосложения, с тонкими прямыми губами и с глазами, в которых ничего нельзя прочесть. Я было подумал, что это один из людей Бэскома, однако одежда посетителя исключала подобное предположение. Его пальто и костюм из дорогого материала явно вышли из рук первоклассного портного.

– Сейчас узнаю. Ваше имя?

– Джон Смит.

– По какому делу вы хотели бы его видеть, мистер… мистер Джоунс?

– По частному и очень срочному.

– А нельзя ли конкретнее?

– Можно, но только с ним лично.

– Превосходно. Присядьте и почитайте какой-нибудь журнал.

Я оставил его на крыльце, захлопнул дверь у него перед носом и пошел в кабинет к Вульфу.

– Посетитель назвался первым пришедшим на ум именем – Джон Смит. Выглядит как банкир, который если и одолжит вам какую-нибудь мелочь, то потребует в залог пригоршню брильянтов. Я оставил его на крыльце, но не думайте, что он обидится, – у таких людей отсутствуют обычные человеческие чувства. И пожалуйста, не поручайте мне узнать, что ему надо, сил моих на это не хватит.

– Приведи его.

Я так и сделал. Посетитель мне не нравился, тем более что помешал нам вовремя лечь спать, но все же я предложил ему кресло, обитое красной кожей; сидя в нем, он оказывался лицом к нам обоим. Выпрямившись как палка, он положил руки на колени, сплел пальцы и взглянул на Вульфа.

– Я назвался Джоном Смитом потому, что моя подлинная фамилия не имеет значения, – начал он. – В данном случае я выступаю в роли мальчика на побегушках… Наш разговор должен носить конфиденциальный характер, поэтому хотелось бы остаться с вами с глазу на глаз.

Вульф отрицательно покачал головой:

– Мистер Гудвин мой доверенный помощник. Его уши – мои уши. Я вас слушаю.

– Ни в коем случае! – решительно заявил Смит. – Я обязан переговорить с вами наедине.

– Видите вон ту картину на стене? – спросил Вульф, показывая на изображение памятника Вашингтону. – В действительности это часть панели с замаскированным отверстием в ней. Если я удалю мистера Гудвина отсюда, он пройдет в специальную нишу за этой стеной и все равно будет слышать и видеть нас. Правда, там ему придется стоять. Так зачем же причинять ему такое неудобство, если он может слушать нас сидя?