Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник)

Такова вкратце картина, которую я нарисовал в своем отчете.

В пятницу произошла первая поклевка. Так как каждое утро с девяти до одиннадцати Вульф проводит в оранжерее, я был в кабинете один, когда раздался звонок. Последовала обычная для мира секретарей рутина.

– Мисс Гардинг просит к телефону мистера Вульфа.

Если я начну излагать весь мой разговор сперва с замороженной секретаршей, а затем с мисс Гардинг, это займет не меньше двух страниц. Короче говоря, я сумел втолковать мисс Гардинг, что, когда Вульф занимается своими орхидеями, он недостижим. Она поинтересовалась, когда мистер Вульф освободится и сможет приехать к мистеру Эрскину, и я объяснил, что мой шеф редко покидает дом, тем более по делам.

– Мне это известно! – отрезала она. По-видимому, она провела без сна еще одну ночь. – Но ведь его вызывает мистер Эрскин!

Я понял, что рыбка на крючке, и сделал подсечку:

– Для вас он мистер Эрскин, а для мистера Вульфа он никто. Мистер Вульф не любит работать.

Меня попросили не вешать трубку, и я терпеливо ждал. Это продолжалось минут десять, когда наконец снова послышался ее голос:

– Мистер Гудвин?

– Постаревший и ставший более мудрым, но все еще он.

– Мистер Эрскин приедет в контору мистера Вульфа сегодня в половине пятого.

Я начал раздражаться:

– Послушайте, общественные связи, почему бы вам не упростить дело, дав мне возможность поговорить с мистером Эрскином? Если он приедет в половине пятого, ему придется ждать целых полтора часа. Я же вам говорил: мистер Вульф занимается орхидеями с девяти до одиннадцати и с четырех до шести, и ничто, повторяю, ничто не может изменить этого распорядка дня.

– Просто смехотворно!

– Не спорю. Однако это так.

– Обождите у телефона.

Мне так и не удалось поговорить с мистером Эрскином – слишком велика честь для меня. Однако, преодолев уйму препятствий, мы достигли соглашения. Когда Вульф в одиннадцать часов спустился в кабинет, я объявил:

– Мистер Фрэнк Томас Эрскин, президент Национальной ассоциации промышленников, вместе с сопровождающими его лицами соизволит прибыть сюда в десять минут четвертого.

Ровно в три часа десять минут раздался звонок, и я пошел открывать дверь, заметив по дороге Вульфу:

– Это люди того сорта, которых вы часто велите прогонять. Сдерживайте себя. Не забывайте про наши финансовые дела, про Фрица, Теодора, Чарли и меня.

Он даже не рыкнул в ответ.

Улов был сверх ожидания. В делегации, состоявшей из четырех человек, был не один Эрскин, а целых два – отец и сын. Отцу было лет под шестьдесят, но он не произвел на меня внушительного впечатления. Высокого роста, костлявый и узкоплечий, в дурно сидящем темно-синем костюме, приобретенном в магазине готового платья. И хотя зубы у него были свои, разговаривал он так, словно ему мешала вставная челюсть производства третьесортного зубного техника. Он представил всех; сперва себя, потом остальных. Сына его звали Эдуард Фрэнк, но к нему обращались запросто – Эд.

Двое других, представленных в качестве членов исполнительного комитета ассоциации, были мистер Бреслоу и мистер Уинтергоф. Бреслоу выглядел так, словно родился покрасневшим от гнева и умрет, когда настанет час, в том же раздраженном состоянии. А Уинтергоф, если бы это не принижало достоинства члена исполнительного комитета Ассоциации промышленников, мог бы подрабатывать, позируя для рекламы виски в качестве изысканного пожилого джентльмена старой формации. У него даже были небольшие, аккуратно подстриженные седые усики.

Что касается сына, который был примерно моего возраста, я оставляю за собой право высказать о нем свое мнение позже, так как он был явно с похмелья и страдал от головной боли. Его костюм стоил по крайней мере в три раза дороже костюма его отца.

Я рассадил их, предоставив Эрскину-старшему красное кожаное кресло перед столом Вульфа, и поставил рядом маленький столик, чтобы на нем можно было развернуть чековую книжку и выписать чек.

– Возможно, это пустая трата времени, мистер Вульф, – заговорил Эрскин-отец, – но по телефону мы не смогли получить удовлетворительной информации. Кто-нибудь поручал вам заняться расследованием известного вам дела?

Вульф приподнял брови на одну шестнадцатую дюйма.

– Какого дела, мистер Эрскин?

– Ну… Вы понимаете… Смерть Ченни Буна…

Вульф задумался:

– Позвольте мне сформулировать свой ответ следующим образом. Я никому не давал согласия на что бы то ни было и не связан никакими обязательствами.

– В случае убийства существует только одно обязательство, – злобно прошипел Бреслоу, – добиться торжества правосудия.

– О боже, – громко вздохнул Эрскин-сын.

– Если хотите, можете уйти, я все сделаю сам! – с раздражением произнес Эрскин-старший и повернулся к Вульфу: – Какое мнение создалось у вас в связи с этим происшествием?

– Мнения экспертов стоят денег.

– Мы вам заплатим.

– Разумную сумму, естественно, – вставил Уинтергоф.

– Это не стоило бы ничего, – сказал Вульф, – если бы не было высказано экспертом, а я еще не решил для себя, браться ли мне за это дело или нет. Я не люблю работать.

– Кто обращался к вам? – Эрскин-старший во что бы то ни стало хотел это узнать.

– Неблагоразумно спрашивать меня об этом, сэр. – Вульф погрозил ему пальцем. – Я был бы болтуном, если бы ответил на ваш вопрос. Вы явились сюда с целью нанять меня?

– Видите ли… – Эрскин-старший задумался. – Это обсуждалось нами как возможный вариант.

– Вами – как частными лицами или как представителями Национальной ассоциации промышленников?

– Это обсуждалось как дело, в котором заинтересована ассоциация.

Вульф покачал головой:

– Решительно не советую вам нанимать меня. Вы рискуете впустую потратить деньги.

– Почему? Разве вы не являетесь квалифицированным специалистом по…

– Я лучший из всех. Но картина достаточно очевидна. Вас беспокоит лишь репутация и положение ассоциации. Общественное мнение уже вынесло свой приговор. Известно, что ваша ассоциация была настроена чрезвычайно враждебно по отношению к Бюро регулирования цен и, в частности, к мистеру Буну и проводимой им политике. Девять человек из десяти уверены в том, что они знают, кто убил мистера Буна: Национальная ассоциация промышленников.

– Но ведь это абсурд!

– Конечно, – согласился Вульф. – Однако общественное мнение есть общественное мнение. Национальная ассоциация промышленников осуждена, и приговор вынесен. Единственный путь исправить положение заключается в том, чтобы отыскать истинного убийцу и предать его суду. А вдруг убийцей окажется член вашей ассоциации? Правда, в этом случае недоброжелательство общества перекинется на непосредственного убийцу и если не целиком, то в значительной степени отвлечет внимание от Ассоциации промышленников.