Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. «Магнолия» в весеннюю метель. Ничего не случилось

– Вы тоже слышали крик? – повернулся Розниекс к ним.

Светловолосая толстушка наморщила узкий лобик.

– Когда раздался крик, мы были еще внутри. Потом выбежали, чтобы посмотреть.

– На станции были и другие люди? – спросил Розниекс.

– Да, старик и молодая парочка, – ответила вторая женщина. Она была несколько старше первой, но одета очень модно и вызывающе.

– Куда они делись?

– Насчет старичка не знаю, а парочка в тот момент уже ушла. Я видела, как они бежали через рельсы в сторону города.

– Что было потом?

– Мимо нас пробежали какие–то люди, – вспомнила Селите.

– Что за люди, вы не заметили?

– Н–нет, не могу сказать.

– Темно было, – попробовала вспомнить светловолосая. – Кажется, та парочка нас обогнала… Когда мы подбежали, они были уже там.

– Когда вы подошли, она лежала вот здесь, – указал Розниекс на дорогу. – Попытайтесь вспомнить, что вы увидели в тот миг.

Женщины стояли тесной группкой.

– Она лежала в луже крови… – медленно начала Селите и вздрогнула. – Тут уже было несколько человек.

– Еще кто–нибудь, кроме молодой пары?

– Не могу поручиться. Но мне помнится, больше никого не было, – не очень решительно сказала светловолосая.

– Мне тоже кажется, что сперва они были одни, – подтвердила Селите.

– Это очень важно, – сказал следователь. – Вы не заметили вблизи пострадавшей никаких предметов?

– Нет, – все три отрицательно покачали головой.

– Когда она сошла с поезда, у нее был зонтик и сумочка. Здесь вы их не заметили?

– Были, – подтвердила Селите, – но здесь я их не увидела. Может быть, просто не заметила, я испугалась…

Приближавшийся звук мотора заставил женщин, повинуясь подсознательному импульсу, отскочить в сторону. Следователь не двинулся с места.

Мотоцикл стремительно затормозил. Парень и девушка в одинаковых джинсовых костюмах соскочили каждый в свою сторону. Девушка сорвала желтый шлем, и длинные пшеничные волосы раскинулись по ее плечам.

– Простите, что опоздали, – громко и весело заявила девушка. – Транспорт подвел!

– Сцепление барахлит, – хмуро объяснил парень, опустив очки с глаз на подбородок. – Еле добрались.

– Ну–ка, что там барахлит? – заинтересованный Карклс подошел к мотоциклу, но Розниекс жестом остановил его.

– Что вы можете показать по поводу наезда на женщину? – официально спросил он.

– Мы? – они переглянулись и почти в один голос ответили: – Мы ведь все уже рассказали. Лейтенант подробно записал. Мы подписались под каждой страницей, – парень усмехнулся в усы. – Чего же еще?

Женщины осуждающе посмотрели на молодых людей. Однако Розниекс не обратил внимания на их настроение.

– Расскажите еще раз, где вы находились, когда услыхали крик.

– Мы? – Девушка, кажется, относилась к происшедшему более серьезно. – Перешли через рельсы, зашли за пригорок, и… – она запнулась.

– И целовались, – процедил парень, – если это вас так интересует. Грузовика у нас не было, так что женщины мы не сбивали.

– Петер! – воскликнула девушка. – Как не стыдно?

– Надоело! Сколько можно повторять одно и то же?

– Сколько понадобится, столько и придется, – наставительно проговорил Карклс, но Розниекс снова жестом остановил его.

– И, услышав крик, вы не обратили на него внимания? – с улыбкой спросил он.

– Если бы! – проворчал парень. – Лучше бы занимались своим делом, не пришлось бы ввязываться в эту историю.

Девушка выступила вперед.

– Мы сразу бросились на помощь. Петер вовсе не такой, он просто на себя напускает. Когда мы прибежали, машина уже скрылась, женщина лежала на дороге, в крови. Но ее спасти уже нельзя было.

– Кто вам сказал, что ее нельзя спасти? – насторожился Розниекс.

– Ясно, кто сказал, – пришел на выручку парень. – Врач, кто же еще. Та, что ее осматривала.

– Ну да, – подтвердила девушка. – Врач. Пощупала пульс, подняла веки, поднесла зеркальце ко рту. И сказала: «Наступила смерть. Тут больше ничем нельзя помочь».

– Стоп! – поднял руку Розниекс. – Стоп! Не путайте. «Скорая помощь» приехала позже. А меня интересует, что вы увидели, как только прибежали на место происшествия. Вы, как я понял, были самые первые. Или до вас тут был кто–то?

Молодые люди снова переглянулись.

– Когда мы прибежали, – сказала после паузы девушка, – врач, опустившись на колени, осматривала сбитую женщину.

– Какой врач? – нетерпеливо проговорил Розниекс. – Когда вы пришли, – он повернулся к трем женщинам, – разве «скорая помощь» была уже здесь?

– Нет, – ответила Селите. – Дежурный по станции только побежал звонить.

– Вы заметили врача возле потерпевшей? Наступило молчание.

– Теперь припоминаю, – медленно проговорила светловолосая. – Когда мы подбежали, рядом с ребятами была еще женщина. После того я больше ее не видала.

– Странно, – сказал Розниекс. – Выходит, что она не была врачом «скорой».

– Так получается, – согласилась Селите.

– Почему раньше никто не сказал о ней?

– Никто так подробно не расспрашивал, – заявил парень. – Спрашивали о сбитой женщине, о машине…

– Значит, стоило вас вызвать снова, – примирительно сказал Розниекс. – А как она выглядела, врач?

Девушка отвела от глаз прядь волос.

– Довольно молодая, в светлом плаще. Сначала мне показалось, что это ее халат…

– Не заметили, куда она потом спрятала зеркальце, которым, как вы говорили, она пользовалась при осмотре?

– Наверное, в сумку.

– У нее была сумка?

– Выходит, да.

– Какая?

– Этого я не усекла. Не могу сказать.

– И куда эта врач потом делась?

Девушка пожала плечами.

– К сожалению, должен огорчить вас, молодые люди, – словно извиняясь, Розниекс развел руками. – Придется вам ехать с нами в прокуратуру, хоть мотоцикл и барахлит. – Его настроение заметно поднялось. – Ваши показания надо подробно запротоколировать. Они и на самом деле крайне важны.

XIX

В вестибюле перед столовой санатория «Пиекрастес», как всегда перед завтраком, толпились отдыхающие.

У гардероба люди постарше вставали в очередь, чтобы сдать пальто, шапки, зонты. Те, что помоложе, еще не поддавались осени, уже захватившей всю округу и твердой рукой насаждавшей свои порядки, – они пока обходились без пальто и шапок.

Те, что успели раздеться, обступили газетный киоск, торговавший не только газетами, журналами и книгами, но и зубной пастой, солнечными очками и всякой всячиной. А рядом, возле кассы аэрофлота, собрались грустные отъезжающие.

Взяв несколько газет, Сергей Вершинин отошел в сторону. Он с интересом смотрел на людей, ожидавших своей очереди взять билет на самолет, и пытался угадать, что испытывают они перед отъездом. Пожилая дама нервно переминалась с ноги на ногу. Она жила уже дорожными заботами и припоминала, должно быть, все когда–либо слышанные рассказы об авиационных катастрофах. Подальше двое отмеченных печатью грусти держались за руки, наверное, не желая расставаться. Пожилой человек спокойно читал книгу. Казалось, ему было все равно, где находиться: в санатории, дома или в дороге. Холостяк, наверное. Молодая темноволосая женщина со слегка выступавшими скулами смотрела мечтательно прищуренными глазами куда–то вдаль. Видимо, в мыслях была уже дома, в своей семье – где–нибудь далеко отсюда, в большом городе. Сибирячка, похоже. Взгляд Вершинина натолкнулся на кольцо на пальце ее левой руки. Натолкнулся, и уже не мог отойти в сторону. Вершинин неторопливо подошел к молодой женщине.