Мартин Дэвис - Загадочная птица

Он улыбнулся и опять поклонился.

— Позвольте пожелать вам доброго дня. До встречи.

Мысли о девушке терзали его по причинам, которых он не понимал. Очевидно, это были необычные обстоятельства их встречи или манера вести себя за рисованием. Но более всего его мучила тайна, скрытая под прикрывающей ее раковиной.

На следующее утро Банкс попросил свою сестру Софию сопровождать его с визитами по деревне. В небе сияло солнце, и луга были напоены ароматами лета. Его щеки горели. Скоро ему предстояло отправиться в большое опасное путешествие, а он никогда еще не чувствовал себя более беззаботным.

Визиты следовали один за другим, и брат с сестрой оба пребывали в прекрасном настроении. Банксу нравилось общество сестры, и она была рада побывать с ним у соседей. Они дошли до конца деревни. Когда София вознамерилась повернуть обратно, Банкс остановил ее и показал на небольшой, сложенный из камня дом впереди.

— София, мне сказали, что этот господин нездоров. Как будто умирает. Я знаю, он в здешнем приходе отщепенец, но все равно хотелось бы навестить его.

— Это невозможно, Джозеф! — Лицо сестры неожиданно стало серьезным, она потянула брата за руку. — Ему и прежде никто не наносил визитов, а после того случая и подавно. Кроме того, он страдает припадками, делающими его бесчувственным к окружающему миру. Полагают, что он даже не осознает собственного бесчестья.

Но это его не разубедило. Банкс твердым шагом повел Софию к дому до тех пор, пока поворачивать назад стало уже неприлично. Это было бы намеренным оскорблением, чего они делать не собирались. Дверь открыла пожилая женщина, она сообщила, что дочери хозяина нет дома, а сам хозяин принять гостей не в состоянии.

— Тогда, может, вы передадите ему мою карточку, чтобы он знал о визите? — спросил Банкс.

— Боюсь, сэр, он все равно об этом знать не будет.

Банкс кивнул, вертя карточку. Он хотел добавить что-то, но София так сильно сжала его руку, что осталось лишь снова кивнуть и удалиться.

Они решили не поворачивать назад, а вернуться домой, сделав круг через лес. Неожиданно Банкс заметил фигуру в белом, двигающуюся между деревьями. Это была она. Они наблюдали некоторое время, как девушка обошла одно дерево, застыла, затем скользнула к следующему.

— Это его дочь, — сказала София. — Она часто гуляет в лесу одна. Что мало способствует восстановлению репутации ее семьи в глазах жителей деревни.

— Сколько ей лет? — спросил Банкс.

— Шестнадцать или семнадцать.

Он понаблюдал за ней еще немного, но против солнца лицо разглядеть не удалось.

— Чем она занимается в лесу?

— Не имею представления. Наверное, надеется привлечь внимание какого-нибудь проходящего мимо впечатлительного джентльмена. Хотя внешность ее, к сожалению, ничем не примечательна, так что, думаю, и перспектив у нее нет.

Вечером Банкса в его имении Эбби посетил доктор Тейлор. София рассказала о прогулке по лесу и посмотрела на доктора, ища поддержки.

— Этой девушке очень трудно, — неожиданно промолвил он. — После известного проступка отца она избегает всех, причем нарочито. Беда сделала ее взрослее и тверже. Она невероятно одинока.

Банкс кивнул, и они заговорили на другие темы.

На следующее утро он взял в своем кабинете увеличительное стекло и вернулся в лес на то место, где вчера видел девушку. Банкс даже оставил нетронутой на столе деловую корреспонденцию вместе с письмом, начинающимся словами: «Здравствуйте, моя дорогая…»

Признаюсь, я чувствовал себя неуютно, сидя в кухне и наблюдая за Катей. Она хлопотала над чаем. Молодой полицейский задавал обычные вопросы.

— Нет, ничего не пропало. И вообще, я не заметил никакого беспорядка.

— Паспорт, чековая книжка, сберегательная… С ними все в порядке, сэр?

— Да, все на месте.

— А деньги вы дома храните?

— Обхожусь без этого.

— Хм… если вы действительно уверены, что ничего не пропало, сэр…

Он сделал запись в блокноте и посмотрел на Катю, которая приблизилась к столу с тремя чашками чая на подносе.

— Очевидно, происшествие очень встревожило вас обоих.

Замечание относилось к Кате, и это заставило меня взглянуть на нее более внимательно. Чем так заинтересовался полицейский? Мы редко виделись, да я особенно к ней и не присматривался. Теперь вот обнаружил, что она выше и стройнее, чем я полагал, довольно привлекательная молодая девушка. Одета в черное, волосы темные, длинные, прямые. Челка. Раньше я лишь заметил у нее в ноздре небольшое серебряное колечко и теперь подивился, где были мои глаза.

На вопросы полицейского Катя отвечала на превосходном английском, будто выросла здесь. Лишь иногда ощущался слабый акцент. Собственно, рассказывать ей особенно было нечего. Катя вернулась домой около двенадцати и обнаружила, что входная дверь не заперта, а верхнее стекло разбито. Немедленно позвонила в полицию и села на ступеньку ждать. Ни к чему не прикасалась. Живет здесь два месяца. Никогда не видела поблизости ничего подозрительного. Приехала сюда из Швеции, изучает историю по программе магистров.

В кармане полицейского что-то запикало, он отложил блокнот и повернулся ко мне:

— Больше мне тут делать нечего, сэр. Наверное, это просто детская шалость. Но боюсь, вам придется установить более надежную входную дверь. С такой, как эта, удивительно, что подобное не случилось раньше.

Я встал его проводить. Катя поднялась тоже, и, поскольку она была ближе к двери, провожать полицейского пришлось ей. Из холла донесся его приглушенный голос:

— Если я вам понадоблюсь, мисс, вот номер телефона. В любое время. Просто снимите трубку и…

Входная дверь захлопнулась, и Катя вернулась в кухню. Села на стул напротив меня. Эта кухня внизу считалась моей — у Кати была своя, — и здесь мы вместе находились впервые. Сидеть было приятно. Во-первых, тепло, а во-вторых, благодаря причудам вентиляции в кухне постоянно витал аромат хорошего кофе, доносившийся из офисов по соседству. И сейчас тоже, несмотря на взлом входной двери. Большую часть пространства кухни занимал старый деревянный стол. За ним мы и сидели, залитые мягким желтым светом. Долго молчали. Когда я поднял голову от чашки с чаем, глаза Кати наблюдали за мной из-под челки.

— Это правда? Действительно ничего не пропало? Мне кажется, вы не уверены.

— Нет, ничего не пропало. Просто не могу успокоиться.

Катя кивнула:

— Конечно, кому приятно, когда лезут в его дом. Но хорошо, что ничего не украли.

Именно это меня и беспокоило. Потому что воровство оно и есть воровство.

— Кое-что я все же заметил. Некую странность.

Она с любопытством посмотрела на меня:

— И что же?