Колин Декстер - Панихида по усопшим

– Мама, ты не должна рыться в моей сумочке. (Ты любопытная старая сука!) Прежде я тебе уже говорила. Однажды…

– Я найду то, что не должна? Так это он?

Рут посмотрела жестко на синюю линию пламени в нижней части газовой горелки, и посчитала до десяти. Иногда бывали такие дни, как теперь, когда она едва сдерживалась, чтобы не накричать на нее.

– Ну, это он, вот кто это, – сказала мать.

– Прости?

– Человек на башне, дорогая. Это бродяга.

– Он был слишком элегантно одет для бродяги, тебе не кажется, мама? Белая рубашка и…

– Я думала, ты не видела статью, дорогая. – Обвинение было компенсировано ласковым тоном.

Рут сделала глубокий вдох:

– Я просто подумала, что ты хотела бы прочитать это сама, вот и все.

– Ты начинаешь мне понемногу лгать, Рути, и ты должна остановить его.

Рут резко вскинула голову. Что это должно означать? Конечно, мать не могла знать о…?

– Ты говоришь ерунду, мама.

– Таким образом, ты не думаешь, что это бродяга?

– Бродяга не будет носить такую одежду, как…

– Люди могут поменять одежду, согласна?

– Ты читаешь слишком много детективов.

– Ты можешь убить кого-то, а затем переодеть.

– Конечно, не могу. – Рут опять спокойно посмотрела на заботливую мать. – Это не так-то просто. Для тебя это звучит, как переодевание куклы или что?

– Это довольно трудно, дорогая, я знаю. Но, ведь жизнь полна трудностей, не так ли? Это не невозможно, вот и все, что я хочу сказать.

– У меня есть два миленьких стейка из «Сейнсбери», я думаю приготовить немного жареной картошки, которую мы съедим с ними.

– Ты всегда можешь изменить человека, переодев его, прежде чем убить.

– Как? Это уже не так глупо! Но тело идентифицируют не по одежде. По его лицу и тому подобное. Ты не можешь…

– Что, если там ничего не осталось от лица, дорогая? – спросила миссис Роулинсон сладко, словно сообщая, что съела последний кусок «чеддера» из кладовой.

Рут подошла к окну, желая закончить этот разговор. Он был ей неприятен, и, да, беспокоил ее. Ведь ее мать была далека от старческого маразма… Перед ее мысленным взором четко предстал человек, о котором ее мать говорила как о «бродяге», – человек, которого она знала (она никогда никому об этом не говорила) как брата Лайонела Лоусона, человек, который, как правило, выглядел именно таким, каким он был: ничего не стоящий, бесформенный паразит, провонявший алкоголем, грязный и опустившийся… Хотя не всегда. Там было два случая, когда она видела, что он может быть более презентабельным: волосы аккуратно ухожены, лицо свежевыбрито, ногти в чистоте и приличный солидный костюм на высокой фигуре. В этих случаях, семейное сходство между двумя братьями было весьма примечательно…

– …если они спросят меня, без сомнения, если они захотят… – миссис Роулинсон долбила без остановки, и ее слова, наконец, дошли до сознания Рут.

– Что ты им скажешь?

– Я же тебе говорю. Разве ты не слушаешь меня, дорогая? Здесь есть что-то неправильное, разве не так?

(Да, здесь есть много чего неправильного. Ты, для начала. И если ты не будешь осторожна, мамочка, я задушу тебя однажды, одену тебя в чужую одежду, поднимусь с твоим тощим тельцем на верх колокольни и… пусть птицы получат вторую порцию!)

– Неправильное? Конечно, это не так. Я пойду и поставлю чай.

Гнилые, черные пятна проступили под кожурой первой картофелины, которую она чистила, и она взяла другую из пакета, только что ею купленного – белого пакета, с нарисованным на нем большим «Юнион Джеком» – британским флагом. Красный, белый и синий цвета… И она вспомнила про Пола Морриса, – как он сидел на скамейке у органа, в своем красном капоре, белой рубашке и светло-синем галстуке, – Пол Моррис, который (как все считали) сбежал с Брендой Джозефс. Но если он не сбежал? Кто-то, действуя очень-очень уверено, постарался, чтобы он не сбежал; тот, кто сидел и злорадно планировал – даже сейчас, – пользуясь, в некотором роде, этим ужасным делом. Проблема была в том, что теперь осталось не так много свидетелей. На самом деле, если посчитать по головам, то остался в действительности только один, кого можно было… Конечно, нет. Конечно, Бренда Джозефс не могла иметь ничего общего с ним , или она могла?

Рут убежденно покачала головой, очищая следующую картофелину.

Несмотря на то, что ее муж (без ее ведома) взял кредит под залог их дома в Волверкоте, миссис Бренда Джозефс теперь комфортно устроилась в финансовом отношении. Общежитие медсестер от больницы общего профиля на окраине Шрусбери предоставило ей вполне адекватное помещение. В соответствии с конкретными инструкциями Пола, она ни разу не написала ему, а сама получила только одно письмо от него, религиозно хранимое под подкладкой сумочки. Многое из написанного она знала наизусть:

«… и, прежде всего, будь терпеливой, моя дорогая. Это займет время, возможно, довольно много времени, но все образуется, только мы должны быть осторожны. Насколько я понимаю, нам не о чем беспокоиться, и все должно остаться таким же образом. Просто будем терпеливы, и все будет хорошо. Я очень хочу увидеть тебя снова и почувствовать твое прекрасное тело рядом с моим. Я люблю тебя, Бренда ты знаешь это, и вскоре мы сможем вместе начать совершенно новую жизнь. Будь всегда осторожна, ничего не делай, пока снова не получишь известие от меня. Сожги это письмо – сразу же!»

Бренда работала с 7.30 утра в хирургическом отделении, а теперь было уже 4.15 пополудни. Ее вечер пятницы и вся суббота были свободны, и она откинулась на кресло в комнате отдыха медсестер и закурила. После отъезда из Оксфорда ее жизнь (хотя и без Пола) стала полнее и свободнее, чем она могла когда-либо надеяться или вообразить. Она обрела новых друзей и у нее появились новые интересы. Ей было известно, слишком счастливо известно, как привлекательна она для противоположного пола. Всего через неделю после начала работы (ей пришлось сообщить менеджеру имя старшей медсестры, у которой она работала до ее ухода из «Редклифа») один из молодых женатых врачей сказал ей: «Хотите переспать со мной, Бренда? Просто так!» Теперь она улыбнулась, вспоминая этот инцидент, и недостойная мысль, не в первый раз, проникла сквозь порог ее разума. Она действительно хочет быть с Полом, но чем плохо ей живется сейчас? А еще его сын, Питер? Он достаточно хороший мальчик, но… Она затушила сигарету и потянулась к «Гардиан». До ужина ждать еще полтора часа, и она устроилась поудобнее, чтобы неторопливо прочитать новости дня. Инфляционные показатели, казалось, слегка обнадеживали своей неизменностью; и безработицы не было, а она слишком хорошо знала, что безработица может сделать с психикой человека. Мирные переговоры на Ближнем Востоке все еще продолжались, но гражданские войны в различных частях Африки, казалось, угрожали нарушить тонкий баланс между сверхдержавами. В главном «Ньюс», в нижней части страницы 3, была краткая заметка о найденном теле на колокольне церкви в Оксфорде; но Бренда до нее не дошла. Молодой врач сел рядом с ней, но не мучительно близко.