Эллери Куин - Трагедия Зет. Бюро расследований Квина (рассказы)

Я кинула взгляд на отца. Он держал, сигару на расстоянии двух дюймов от губ, уставясь на дверь.

В дверном проеме появился мужчина и посмотрел на стол. При виде опустевшего стула на его худощавом лице мелькнуло удивление, потом он встретился взглядом с окружным прокурором, печально улыбнулся, кивнул и, продвинувшись вглубь комнаты, остановился посреди ковра. Ростом он был не выше меня, а в его осанке и фигуре ощущалось нечто странно «несекретарское». На вид ему можно было дать лет сорок, хотя возраст людей такого типа определить нелегко.

Я снова посмотрела на отца. Сигара не приблизилась к его губам ни на дюйм. Он разглядывал вновь пришедшего с искренним изумлением.

Секретарь убитого тоже перевел взгляд на отца, но я не заметила в нем ни малейших признаков узнавания. Потом он посмотрел на меня. Мне показалось, что его лицо выразило некоторую озадаченность, но не большую, чем мог бы проявить любой человек при виде женщины в столь мрачной обстановке.

Отец наконец закурил сигару, и его лицо вновь стало бесстрастным. Казалось, никто не обратил внимания на его мимолетное изумление. Но я не сомневалась, что он узнал Кармайкла, и, хотя секретарь внешне никак на это не прореагировал, я была уверена, что он также испытал шок, длившийся не более доли секунды. Этот человек явно умел контролировать свои эмоции.

— Кармайкл, — обратился к нему Джон Хьюм, — шеф Кеньон говорит, что у вас имеется какая-то важная информация.

Брови секретаря слегка приподнялись.

— Зависит от того, что вы считаете важным, мистер Хьюм. Конечно, я обнаружил тело…

— Да-да, — прервал окружной прокурор. — Расскажите, что происходило этим вечером.

— После обеда сенатор вызвал в кабинет прислугу — повара, дворецкого и личного слугу, — сказав, что они свободны на весь вечер.

— Откуда вы это знаете? — резко осведомился Хьюм.

Кармайкл улыбнулся:

— Я при этом присутствовал.

— Все верно, Хьюм, — вмешался Кеньон. — Я говорил со слугами. Они вернулись около получаса тому назад — ходили в кино в городе.

— Продолжайте, Кармайкл.

— Отпустив слуг, сенатор сказал, что я тоже могу быть свободным на вечер. Поэтому, закончив работу с корреспонденцией сенатора, я ушел из дому.

— Это распоряжение не казалось слегка необычным?

Секретарь пожал плечами:

— Вовсе нет. — Его белые зубы сверкнули в краткой улыбке. — У него часто бывали… э-э… личные дела, и тогда он отпускал нас. Я вернулся раньше, чем рассчитывал, и обнаружил входную дверь открытой…

— Погодите, — прервал его отец.

Кармайкл ожидал вопроса с вежливым интересом. Его манеры были безукоризненными, и это показалось мне многозначительным. Я не могла представить себе, чтобы обычный секретарь реагировал на допрос в подобных обстоятельствах, практически не утрачивая savoir-faire. [20] Самообладание (фр.).

— Уходя из дому, вы закрыли дверь?

— Конечно. Как вы, вероятно, заметили, там пружинный замок. А кроме сенатора и меня, ключи есть только у слуг. Поэтому я решил, что сенатор сам впустил посетителя.

— Пожалуйста, не надо предположений, — сказал Хьюм. — Изготовить восковой отпечаток ключа ничего не стоит. Итак, вы вернулись и застали дверь открытой. Что дальше?

— Это показалось подозрительным, и я побежал в кабинет, где обнаружил мертвое тело сенатора на стуле за письменным столом. Разумеется, я первым делом позвонил в полицию.

— Вы не прикасались к телу?

— Естественно, нет.

— Хмм… В котором часу это было, Кармайкл?

— Ровно в половине одиннадцатого. Увидев, что сенатор Фосетт убит, я сразу посмотрел на часы, зная, что такая деталь может быть важной.

Хьюм посмотрел на отца:

— Интересно, а? Он нашел тело через десять минут после убийства… И вы не видели никого выходящего из дома?

— Нет. Боюсь, я был занят своими мыслями, идя по дорожке к дому. К тому же было темно. Убийца легко мог спрятаться в кустах, услышав мои шаги, подождать, пока я войду в дом, прежде чем удалиться.

— Это верно, Хьюм, — неожиданно сказал отец. — Что вы сделали после того, как позвонили в полицию, Кармайкл?

— Ждал, стоя в дверях. Шеф Кеньон прибыл очень быстро — не более чем через десять минут после моего звонка.

Отец подошел к двери и выглянул в коридор, потом вернулся и кивнул.

— Значит, входная дверь все время была у вас в поле зрения. Вы не видели или не слышали кого-нибудь, пытающегося выйти из дома?

Кармайкл покачал головой:

— Никто не выходил и не пытался выйти. Я застал дверь кабинета открытой и не закрывал ее. Даже звоня в полицию, я смотрел на нее и заметил бы, если бы кто-то прошел мимо. Я уверен, что был в доме один.

— Боюсь, я не вполне понимаю… — недовольно начал Джон Хьюм.

Кеньон прервал его своим скрипучим баритоном:

— Тот, кто проделал эту работу, смылся до прихода Кармайкла. Никто не пытался сбежать после нашего прибытия. А мы обыскали дом сверху донизу.

— Как насчет других выходов? — спросил отец.

Прежде чем ответить, Кеньон сплюнул в камин за письменным столом.

— Не пойдет, — усмехнулся он. — Все двери были заперты изнутри, кроме парадной. То же самое касается и окон.

— Мы зря тратим время.

Хьюм подошел к столу и поднял покрытый засохшей кровью нож для бумаг.

— Вы узнаете этот нож, Кармайкл?

— Да, это нож сенатора. Он всегда лежал на его столе, мистер Хьюм. — Кармайкл посмотрел на оружие и отвел взгляд. — У вас есть еще вопросы? Я немного расстроен…

Расстроен! У этого человека было не больше нервов, чем у микроба.

Окружной прокурор бросил нож на стол.

— У вас есть какие-нибудь предположения относительно происшедшего?

Секретарь выглядел искренне огорченным.

— Никаких, мистер Хьюм. Конечно, вы знаете, что сенатор нажил себе немало врагов за свою политическую карьеру…

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что сказал. Сенатора многие ненавидели. Возможно, десятки мужчин и женщин можно представить в роли его потенциальных убийц…

— Понятно, — пробормотал Хьюм. — Ну, пока это все. Пожалуйста, подождите снаружи.

Кармайкл кивнул, улыбнулся и вышел из комнаты.

Отец отвел в сторону окружного прокурора, и я слышала, как он засыпает его вопросами о друзьях и врагах сенатора Фосетта, а также о Кармайкле.

Шеф Кеньон продолжал бродить по комнате, тупо разглядывая потолок и стены.

Во время допроса Кармайкла я спрашивала себя, осмелюсь ли я встать со стула и подойти к столу. Мне казалось, что многое там просто напрашивается на обследование. Я не могла понять, почему отец, окружной прокурор и Кеньон не изучают различные предметы на его деревянной поверхности.

Оглядевшись, я убедилась, что никто за мной не наблюдает.