Cергей Кузнецов - Семь лепестков

Денежные потоки ничем не отличаются от любых других – и, точно так же, как, получая заряд космической энергии, иногда стремишься поделиться им с другими, Антон посчитал правильным что-то сделать для Горского. Денег бы тот не взял, и потому хорошие шишки были, с точки зрения Антона, лучшим выходом. К тому же он все равно брал их и на свою долю.

Шишки оказались даже слишком хороши: его вырубило с первого косяка, да так, что он не помнил, как Алена оказалась у Горского. Просто в какой-то момент Антон оторвался от созерцания изнанки собственных век и стал слушать историю про Семитронье, о котором он мельком упомянул Горскому, пока забивал косяк.

– Было пять королей и две королевы. Две королевы – это мы, нас звали Имельда и Элеонор. К моменту, когда мы расстались с Милой, у нее в голове уже созрел план спасения Семитронья…

– Почему его надо было спасать? – спросил Горский со своего кресла.

– Потому что еще до нашей встречи Семитронье было разрушено. И мы должны были вступить в брак со всеми пятью королями… и тогда мы бы образовали такой круг… из семи частей.. и Семитронье было бы восстановлено.

– Что-то вроде алхимического брака? – спросил Олег, оторвавшись от пустой беломорской гильзы.

– Наверное, – не очень уверено ответила Алена.

– Ты табаку побольше клади, – со своего места подал голос Горский, – а то просто крутейшая вещь… никакого ЛСД не надо.

– Мы привычные, – сказал Олег, растирая шишечки между пальцами. – Тут и к доктору ходить не надо, и без Юнга все понятно. Семь властителей – это семь металлов, соответствующих семи планетам. Солнце – это золото, Луна – серебро, Марс – железо, Меркурий, ясное дело, ртуть, Юпитер – олово или цинк, не помню точно, Венера – медь, а Сатурн – свинец.

– Кажется, я начинаю понимать, – произнес Антон одними губами, – семь металлов, семь планет и семь дней недели. В каждый день недели надо носить свой металл…

Он глубоко задумался. В наркотических прозрениях была одна беда – по мере того, как так называемая реальность вступала в свои права, они утрачивали убедительность. Семь дней недели, семь лепестков, семь разрушенных тронов…

– Откуда ты все это знаешь? – спросил он Олега.

– Я специально про дни недели все изучал, – ответил тот, – потому что в вудуистком пантеоне боги тоже разнесены по дням недели. Эшу – понедельник, Огун – четверг, Шангу – пятница, Барон Самеди, сам понимаешь, суббота и так далее.

– Круто, – сказал Антон

– И, значит, – продолжил Олег, – если семь властителей – это семь металлов, то можно считать, что Мила не умерла. Что просто произошло превращение, алхимическая трансфигурация…

И он, взорвав, протянул косяк Горскому.

– Может быть, – сказал Горский, выпустив остаток дыма из носа, – все может быть. – Он передал джойнт вытеревшей слезы Алене и продолжил: – Твоя трактовка не просто изящна. Она, вероятно, даже верна. Но она ни на шаг не приближает нас к ответу на вопрос, кто же виновен в смерти Милы Аксаланц, 24 лет от роду. Потому что ты сам видел мужчину, который выходил из ее квартиры, а я не верю в суккубов.

Косяк добрался до Антона, он затянулся и на выдохе сказал:

– Юлик, но ты же понимаешь, что на некотором уровне…

– Все я понимаю про уровни, – как-то даже раздраженно ответил Горский, – на некотором уровне нет не только смерти или нас с вами, но и металлов и планет. Не надо просто путать жанры. Олег пришел ко мне, чтобы я помог ему в решении практического вопроса: кто убил его соседку. Неважно, как я найду решение и неважно, что, скорее всего, оно не принесет никому облегчения… Но если мы ищем решение, то оно и должно быть найдено. И не надо подменять его твоими метафизическими спекуляциями.

Косяк снова попал к Горскому, и, затянувшись, он спросил Алену:

– А как звали этих королей?

– Лешутен, Корогун, Шангуил, Баросам и Дингард, – без запинки ответила она.

– Бля, – сказал Олег, – я слышал это имя. Его Мила сказала… она меня спросила что-то вроде: «А Дингард ушел?»

Антон добил пятку – и тут все понеслось в ускоренном темпе, как в анекдоте про черепах, которые как ломанутся . Горский спросил Алену, кто еще знал имена, кроме них двоих. Алена, потупившись, сказала, что однажды под грибами рассказала все своему приятелю, с которым у нее был роман. И что когда Мила про это узнала, они и рассорились.

– На самом деле я была только рада, – призналась она, – я ее и так уже перестала понимать.

Впрочем, роман у них уже закончился, и парня этого она уже полгода не видела. Он был их одноклассником, и звали его Дима Зубов.

– Постой, – вдруг спросил Антон, – а он сейчас не в «Летюче» работает… ну в журнале, который Шиповский делает?

– Ну да, – сказала Алена.

– Так я же его знаю, – сказал Антон, – высокого роста, блондин с хорошей фигурой.

Алена кивнула, а Олег, оторвавшись от рассматривания радужной стороны вынутого из аудиоцентра компакта, неестественно громко сказал:

– Да и я, кажется, тоже его видел.

Она спросила «Проводишь?» и Антон повелся, хотя сегодня никакого интереса Алена у него уже не вызывала: не то трава вставила слишком сильно, не то просто после двух свиданий с Лерой морок рассеялся, и секс снова стал тем, чем он и был раньше: чем-то, чему люди придают слишком большое значение. Впрочем, в какие-то моменты Антон чувствовал в колыхании необъятной лериной плоти некую особую психоделику, как бы грезы о слиянии с матерью-землей, о погружении во влажные плотные глубины, о медленном тягучем ритме вечной трансформации, о времени, которое уже не время вовсе, потому что длится вечно… почти как под грибами, хотя грибы, конечно, лучше, тут и двух мнений быть не могло.

Впрочем, в любом случае бросать Алену сегодня вечером было неправильно. Теперь она чувствовала себя двойной предательницей: выдала Милу Зубову, а Зубова – Горскому и Олегу. В мгновение ока обнаружился его номер пейджера («буржуй», – подумал было Антон, но, узнав, что Дима торгует веществами, решил, что вещь полезная и практически оправданная), Горский вызвал его на завтра с тремя порциями грибов и «еще чем-нибудь в том же духе». Решено было тогда же всем собраться и довести дело до конца.

Обо всем этом Алене говорить не хотелось – впрочем, и без того у нее хватало неприятностей.

– Похоже, накрылась моя работа, – говорила она, – Виталик сказал, что его дико кинули и потому деньги у нас вышли.

– Бандиты кинули? – сочувственно спросил Антон.

– Почему бандиты? – удивилась Алена, – просто коммерсант какой-то, Дмитрий Смирнов, он вместе с Альперовичем работал.

Фамилия Альперовича снова вернула Антона к мыслям о жениных одноклассниках. Их, собственно, тоже было семеро – по числу лепестков, планет и металлов.