Агата Кристи - Почему же не Эванс?

— Арбетнот. Кстати, я поеду мимо гаража, так что могу позаботиться об автомобиле.

— Буду вам очень благодарна, мистер Арбетнот. Какое счастье, что вы как раз ехали мимо. Я полагаю, завтра ее должен посетить местный врач — на всякий случай.

— Едва ли это необходимо, — сказал Джордж. — Главное сейчас не тревожить ее.

— Но мне так будет спокойнее. И надо сообщить ее семье.

— Я сообщу, — сказал Джордж. — А что касается лечения… Э-э-э.., видите ли, как я понял, она последовательница «Христианской науки» [26] «Христианская наука» — религиозная организация протестантской ориентации; возникла в 70-х годах XIX века в США. Основные ее принципы сформулированы Мери Бекер-Эдди и состоят в том, что излечение людей от всяческих недугов возможно лишь с помощью веры. Медицинские методы лечения при этом категорически отвергаются. и категорически не желает иметь дело с докторами. Мое присутствие особого удовольствия ей не доставило.

— О, Господи! — только и сказала миссис Бассингтон-Ффренч.

— Но с ней все будет в порядке, — успокоил ее Джордж. — Уверяю вас.

— Вы действительно так полагаете, доктор Арбетнот… — с легким сомнением сказала миссис Бассингтон-Ффренч.

— Совершенно в этом уверен, — сказал Джордж. — До свиданья. О, Господи, я забыл в спальне один свой прибор.

Он быстрым шагом прошел в спальню, метнулся к постели.

— Франки, вы последовательница «Христианской чауки», — торопливо прошептал он. — Не забудьте.

— Но почему?

— Пришлось так сказать. Это был единственный выход.

— Ладно, — сказала Франки, — Не забуду.

«Что ж, вот я и в стане врага, — подумала Франки. — Теперь все зависит от меня самой».

Послышался стук в дверь, и вошла миссис Бассингтон-Ффренч.

Франки чуть приподнялась с подушек.

— Мне страшно неловко, — сказала она слабым голосом. — Столько из-за меня беспокойства…

— Пустяки, — сказала миссис Бассингтон-Ффренч. Франки вновь услышала этот приятный, невозмутимый голос, едва заметный американский выговор и вспомнила: ведь отец говорил, что один из гэмпширских Бассингтон-Ффренчей женился на богатой американке. — Доктор Арбетнот говорит, что вам нужен абсолютный покой, и через пару дней вы совсем оправитесь.

Франки понимала, что тут бы ей следовало возразить или ужаснуться пережитому кошмару, но боялась попасть впросак.

— По-моему, он славный, — сказала она. — Он был очень добр.

— Да, на редкость толковый молодой человек, — сказала миссис Бассингтон-Ффренч. — Очень удачно, что он как раз тут проезжал.

— Да, не правда ли? Но на самом деле я, конечно, не нуждалась в его помощи.

— Вам вредно разговаривать, — продолжала хозяйка дома. — Я пришлю горничную. Она принесет вам все необходимое и уложит вас в постель.

— Вы так добры.

— Ну что вы.

Она вышла, и Франки вдруг сделалось неловко.

«Славная она, — подумалось ей. — И такая доверчивая». Франки вдруг почувствовала, что ведет себя далеко не лучшим образом по отношению к хозяйке дома. До этой минуты она только и представляла, как безжалостный Бассингтон-Ффренч сталкивает с утеса свою ничего не подозревающую жертву. Второстепенные же участники драмы ее совершенно не интересовали.

«Что ж, — решила Франки, — придется пройти и через это. Но лучше бы она не была такой славной».

Всю вторую половину дня и вечер Франки проскучала, лежа в своей затемненной комнате. Миссис Бассингтон-Ффренч заглянула пару раз, чтобы справиться, как она себя чувствует, но тут же уходила.

Однако наутро Франки уже отдернула шторы и выразила желание побыть в чьем-нибудь обществе. Хозяйка дома немного с ней посидела. Выяснилось, что у них много общих знакомых и друзей, и к концу дня они стали почти подругами. Франки все больше терзали угрызения совести.

Миссис Бассингтон-Ффренч несколько раз поминала своего мужа и маленького сына Томми. Похоже, она была женщина без затей, глубоко любящая свою семью. Однако Франки почему-то вообразила, что она не очень-то счастлива. Время от времени в ее взгляде сквозила тревога, что никак не вязалось с душой, пребывающей в мире с самой собой.

На третий день Франки поднялась с постели и была представлена хозяину дома.

Это был крупный мужчина с тяжелой челюстью и добрый, но каким-то отсутствующим взглядом. Немало времени он, кажется, проводил, запершись у себя в кабинете. И все же Франки подумалось, что он очень любит жену, хотя почти совсем не интересуется домашними делами.

Семилетний Томми был здоровый, шаловливый малыш. Сильвия Бассингтон-Ффренч явно души в нем не чаяла.

— У вас здесь так славно, — со вздохом сказала Франки.

Она лежала в шезлонге в саду.

— Не знаю, из-за ушиба ли или из-за чего-то еще, но у меня совсем нет желания двигаться. Лежала бы тут и лежала.

— Ну и лежите себе на здоровье, — сказала Сильвия Бассингтон-Ффренч своим спокойным, отстраненным тоном. — Нет, правда, я говорю это не из вежливости. Не спешите возвращаться в город. Знаете, ваше общество доставляет мне такое удовольствие, — продолжала она. — Вы такая живая. С вами мне гораздо веселей.

«Значит, ей невесело», — промелькнуло у Франки в голове.

И ей тут же стало очень стыдно.

— Я чувствую, мы действительно подружились, — продолжала миссис Бассингтон-Ффренч.

Франки стало еще неуютней.

Она поступает подло.., подло.., подло. Надо с этим кончать! Вот вернется в город…

Меж тем хозяйка дома продолжала:

— Вам не будет у нас так уж скучно. Завтра возвращается мой шурин. Он наверняка вам понравится. Роджер всем нравится.

— Он тут живет?

— Время от времени. Ему не сидится на месте. Он себя называет паршивой овцой в семье, и, пожалуй, это отчасти верно. Он никогда не задерживается подолгу на одной работе.., в сущности, я не думаю, что он когда-нибудь занимался настоящим делом. Но иные люди так уж созданы.., особенно отпрыски древних фамилий. Обычно они необыкновенно обаятельны. Роджер удивительно симпатичный человек. Не знаю, что бы я делала без него этим летом, когда хворал Томми.

— А что такое было с Томми?

— Он очень неудачно упал с качелей. Их, видно, подвязали к гнилому суку, и он не выдержал. Роджер ходил убитый — он сам раскачивал малыша. И, понимаете, раскачивал сильно — дети это любят. Поначалу мы испугались, что поврежден позвоночник, но все обошлось — оказалось, просто небольшой ушиб, и сейчас Томми совершенно здоров.

— Это сразу по нему видно, — с улыбкой сказала Франки, до которой издали доносились воинственные кличи.

— Вы правы. Похоже, он совсем уже оправился. Я так рада. Ему, бедняжке, везет на несчастные случаи. Прошлой зимой он чуть не утонул.

— В самом деле? — изумилась Франки. Она уже не помышляла о возвращении в Лондон. Чувство вины поутихло.