Агата Кристи - Убийство в Каретном ряду

— Пенни дадите, сэр? — Чумазый мальчонка заискивающе улыбнулся.

— Еще чего! — воскликнул старший инспектор Джэпп. — И послушай, мальчик… — Последовала короткая проповедь. Перепуганный сорванец поспешно ретировался, бросив на ходу своим юным дружкам:

— Что б мне провалиться! Это же переодетый фараон!

Ватага пустилась наутек, распевая песенку о Пороховом заговоре:

Спутник старшего инспектора, маленький пожилой человечек с яйцеобразной головой и пышными, как у военного, усами, улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Очень хорошо, Джэпп, — заметил он. — Вы прекрасный проповедник, поздравляю вас!

— Откровенный предлог для попрошайничества, вот что такое день Гая Фокса! — посетовал Джэпп.

— Любопытная традиция — размышлял Эркюль Пуаро. — Фейерверк летит вверх — бах! бах! А человек, ради которого он устраивается, и его деяния давно позабыты.

— Не думаю, что многие из этих ребятишек действительно знают, кто такой был Гай Фокс, — согласился сотрудник Скотленд-Ярда.

— А вскоре, безусловно, последует путаница в мыслях. Этот фейерверк пятого ноября — зачем он устраивается? В честь или в поношение? Взорвать английский парламент — это было бы грехом или благородным деянием?

Джэпп усмехнулся.

— Кое-кто, несомненно, предпочел бы последнее. Свернув с широкой улицы, двое мужчин оказались в относительной тишине каретного ряда. Они вместе обедали и теперь кратчайшим путем шли к квартире Пуаро. То и дело слышались взрывы петард, временами небо расцвечивал золотой дождь.

— Отличный вечерок для убийства, — профессионально заметил Джэпп. — Например, выстрела никто не услышит.

— Мне всегда казалось странным, что многие преступники не пользуются преимуществами подобного рода, — сказал Пуаро.

— Знаете, Пуаро, порой мне прямо хочется, чтобы вы совершили убийство.

— Mon cher! 2

— Да, мне хочется знать, как бы вы его обстряпали.

— Дорогой мой Джэпп, если бы я совершил убийство, у вас не было бы ни малейшей возможности увидеть, как я его… обстряпал. Весьма вероятно, вы даже не осознали бы, что произошло убийство.

Джэпп рассмеялся добродушно и даже с нежностью.

— Самоуверенный чертенок, вот вы кто! — снисходительно заметил он.

В половине одиннадцатого утра у Эркюля Пуаро зазвонил телефон.

— Алло! Это вы, Пуаро? Говорит Джэпп. Помните, возвращаясь вчера домой через парк Бардсли Гарденс, мы говорили о том, как легко застрелить человека, когда взрываются все эти штуковины — шутихи, петарды и прочее?

— Разумеется.

— Ну вот, там произошло самоубийство. Дом номер четырнадцать. Молодая вдова, миссис Аллен. Я сейчас выезжаю туда. Хотите со мной?

— Простите, но неужто таких видных людей, как вы, мой дорогой друг, посылают расследовать дела о самоубийствах?

— Ну, пройдоха! Нет, не посылают. Собственно говоря, наш доктор, похоже, считает, что там дело нечисто. Вы приедете? По-моему, вас следует подключить к этому делу.

— Разумеется, приеду. Четырнадцатый дом, говорите?

— Совершенно верно.

Пуаро прибыл к дому № 14 по Бардсли Гарденс Мьюз почти одновременно с Джэппом и еще тремя сотрудниками. Было заметно, что дом привлекает к себе внимание. Множество людей — возницы, их жены, рассыльные, бездельники, прилично одетые прохожие и бесчисленные дети — все глазели на дом № 14 с разинутыми ртами и с восхищением во взоре. На ступеньках стоял констебль в кителе и как мог оттеснял любопытных. Проворные молодые люди с фотоаппаратами были заняты своим делом. Когда Джэпп вылез из машины, они тотчас бросились к нему.

— Пока для вас ничего нет, — сказал Джэпп, отводя их жестом руки. Он кивнул Пуаро. — Итак, вы здесь. Войдем в дом.

Они быстро прошли внутрь, дверь за ними закрылась, и Джэпп с Пуаро оказались притиснутыми друг к другу в тесной прихожей, у основания лестничного пролета. Наверху появился какой-то мужчина, узнал Джэппа и позвал:

— Поднимайтесь сюда, сэр.

Джэпп и Пуаро взобрались по лестнице. Человек на верхней площадке открыл дверь слева, и они очутились в маленькой спальне.

— Вероятно, вы хотите, чтобы я ввел вас в курс дела, сэр?

— Вот именно, Джеймсон, — сказал Джэпп. — Мы слушаем.

Инспектор полицейского участка Джеймсон начал свой доклад:

— Покойная — некая миссис Аллен, сэр. Жила здесь с подругой, мисс Плендерлит. Та гостила в деревне и вернулась ныне утром. Она открыла дверь собственным ключом и удивилась, никого не застав. В девять часов к ним обычно приходит женщина, чтобы убраться. Мисс Плендерлит поднялась наверх, сначала в свою комнату — вот в эту, затем прошла через лестничную площадку к комнате подруги. Дверь оказалась запертой изнутри. Она подергала ручку, постучала и позвала, но не получила ответа. В конце концов, встревожившись, позвонила в полицию. Это было в десять сорок пять. Мы прибыли, немедленно и взломали дверь. Миссис Аллен лежала на полу с простреленной головой. В руке она держала автоматический пистолет двадцать пятого калибра. Создавалось впечатление, что дело ясное: самоубийство.

— Где мисс Плендерлит теперь?

— Она внизу, в гостиной. Весьма хладнокровная, деловая молодая леди. Я бы сказал, девушка с головой на плечах.

— Я потом с ней побеседую. Сейчас я хотел бы видеть Бретта.

Сопровождаемый Пуаро, он пересек лестничную площадку и вошел в противоположную комнату. Высокий пожилой человек кивнул им:

— Привет, Джэпп, рад, что вы приехали. Странное это дело.

Джэпп подошел к нему. Эркюль Пуаро окинул комнату быстрым оценивающим взглядом. Она была гораздо больше той, из которой они только что вышли, и имела глубокую оконную нишу, в то время как другая комната была лишь обыкновенной спальней. А эта явно служила и спальней, и гостиной одновременно. Стены были серебристые, потолок — изумрудно-зеленый, а занавески — какой-то модернистской серебристо-зеленой расцветки. Тут стоял диван, покрытый изумрудно-зеленым стеганым шелковым одеялом, на нем лежало несколько золотистых и серебристых диванных подушек. Стояли здесь и высокое старинное бюро орехового дерева, большие старые часы в ореховом же корпусе и несколько современных стульев, поблескивавших хромом. На низком стеклянном столике — огромная пепельница, полная сигаретных окурков.

Эркюль Пуаро осторожно принюхался, затем подошел к Джэппу.

Тот стоял, разглядывая тело. Оно лежало на том месте, где упало, — возле одного из хромированных стульев. Покойной было лет 27. Светловолосая, с тонкими чертами лица, почти лишенного косметики. Это было симпатичное, задумчивое, возможно чуть простоватое, лицо. На полу, под головой, с левой стороны — кровь, много крови. Пальцы правой руки сжимали маленький пистолет. Женщина была одета в простое темно-зеленое платье, прикрывавшее шею.