Джон Карр - Тот, кто шепчет

Когда он, оказавшись за окном, вдохнул эту свежесть, его легкие словно освободились от какой-то тяжести. Он вскарабкался по поросшему травой крутому склону и вышел на луг, простиравшийся до самого леса. Теперь торец дома находился на несколько футов ниже и он мог заглянуть в библиотеку, в темную столовую, в маленькую гостиную, тускло освещенную лампой, и, наконец, в темную большую гостиную. Почти все остальные комнаты Грейвуда служили спальнями, и большинство из них нуждалось в ремонте.

Майлс взглянул на окна второго этажа, находившиеся слева от него. Спальня Марион была в самом конце, над библиотекой. Обращенные к нему окна этой спальни – на восточной стороне дома – были закрыты шторами. Но из окон, выходивших на юг, на деревья, смутно видные в темноте, лился слабый золотистый свет. Хотя сами окна не попадали в поле зрения Майлса, краем глаза он отчетливо видел этот золотистый свет. И вдруг в нем медленно проплыла женская тень.

Была ли это Марион? Или Фей Ситон, беседовавшая с нею перед тем, как лечь спать?

Все в порядке!

Бормоча эти слова себе под нос, Майлс повернулся и направился к передней части дома. Было довольно прохладно, он мог бы, по крайней мере, захватить плащ. Но эта поющая тишина, этот свет за деревьями, возвещавший о восходе луны, одновременно успокаивали и возбуждали его.

Он спустился на открытое место перед Грейвудом. Прямо перед ним находился примитивный мостик, перерезавший ручей. Майлс встал на мостик и, перегнувшись через перила, стал слушать тихий ночной шепот воды. Возможно, он простоял минут двадцать, погруженный в мысли, в которых неизменно присутствовала некая особа, когда резкий шум мотора заставил его очнуться от грез.

Машина, которой не было видно за деревьями, подъехала по тряской дороге, отходящей от главной магистрали, и остановилась у посыпанной гравием дорожки. Из нее вышли два человека, один из которых нес электрический фонарик. Они с трудом начали одолевать путь до мостика, и, всматриваясь в очертания их фигур, Майлс заметил, что один из них мал ростом, толст, косолап и подпрыгивает при ходьбе. Второй – невероятно высок и массивен; длинный темный плащ делал его еще огромней, он шагал вразвалку, как император, а трубный звук, с которым он прочищал горло, напоминал боевой клич.

В маленьком человечке Майлс узнал профессора Жоржа Антуана Риго. А огромный мужчина оказался другом Майлса, доктором Гидеоном Феллом.

Изумленный Майлс громко выкрикнул их имена, и оба остановились.

Доктор Фелл, поворачивая фонарь в поисках кричавшего, по рассеянности осветил собственное лицо, и оно оказалось еще румянее, с еще более отсутствующим выражением, чем помнилось Майлсу. Двойной подбородок был опущен, словно доктор приготовился к спору. Очки на широкой черной ленточке сидели на носу не правдоподобно криво. Копна седеющих волос и разбойничьи усы воинственно подрагивали. Пристальный взгляд великана, стоявшего с непокрытой головой, блуждал повсюду, кроме того места, где находился Майлс.

– Я здесь, доктор Фелл! На мосту!

– О, а! – выдохнул доктор Фелл.

Он величественно двинулся вперед, поигрывая тростью, и, вступив на мост, доски которого содрогнулись от его шагов, напоминавших раскаты грома, навис над Майлсом.

– Сэр, – произнес он нараспев, поправляя очки и глядя на Майлса сверху вниз, подобно очень большому джинну, возникшему невесть откуда, – добрый вечер. От двух представителей университетской элиты, – он прочистил горло, – уже достигших зрелого возраста, всегда можно ожидать самых безрассудных поступков. Я имею в виду, разумеется…

Доски моста снова затряслись.

Риго, словно маленький терьер, умудрился обойти громаду доктора Фелла. Он стоял, вцепившись в перила моста, и пристально смотрел на Майлса, сохраняя на лице выражение живейшего любопытства.

– Профессор Риго, – сказал Майлс, – я должен извиниться перед вами. Я намеревался позвонить вам сегодня утром, честное слово. Но я не знал, где вы остановились в Лондоне, и…

Профессор Риго часто дышал.

– Молодой человек, – ответил он, – вам не за что передо мною извиняться. Нет, нет и нет! Это я должен извиниться перед вами.

– Как это?

– Justement! – сказал профессор Риго, очень быстро кивая. – Прошлым вечером я забавлялся. Я дразнил и мучил вас и мисс Морелл до самого конца. Разве не так?

– Да. Думаю, так и было. Но…

– Молодой человек, даже когда вы вскользь заметили, что подыскиваете себе библиотекаря, меня всего лишь позабавило такое совпадение. Я не сомневался, что эта женщина находится в пятистах милях от нас! Я понятия не имел – никакого понятия, – что эта леди в Англии!

– Вы имеете в виду Фей Ситон?

– Да.

Майлс облизнул губы.

– Но сегодня утром, – продолжал профессор Риго, – я разговаривал по телефону с мисс Морелл, которая действительно позвонила мне и дала путаные и бессвязные объяснения относительно прошлого вечера. Потом мисс Морелл сообщила мне, что знает о возвращении Фей Ситон в Англию, знает ее адрес и предвидит, что эту леди направят к вам как кандидата на должность библиотекаря. Я тактично навел справки в отеле «Беркли» и выяснил, что она оказалась права. – Он кивнул через плечо. – Видите этот автомобиль?

– Что в нем особенного?

– Мне одолжил его мой друг, правительственный чиновник, у которого есть бензин. Я нарушил закон ради того, чтобы приехать сюда и поговорить с вами. Вы должны под каким-нибудь вежливым предлогом немедленно удалить эту леди из вашего дома.

Лицо профессора Риго, освещенное луной, стало чрезвычайно серьезным, и даже щеточка усов уже не казалась забавной. На левой руке у него висела толстая желтая шпага-трость, которой был заколот Говард Брук. Майлсу Хэммонду надолго запомнились журчание воды в ручье, неясные очертания огромной фигуры доктора Фелла, маленький толстый француз, крепко ухватившийся правой рукой за перила моста. Майлс отпрянул:

– И вы тоже?

Профессор Риго удивленно поднял брови:

– Я вас не понимаю.

– Откровенно говоря, профессор Риго, все без исключения предостерегали меня в отношении Фей Ситон. Мне это надоело, просто осточертело!

– Но я ведь прав, да? Вы наняли эту леди?

– Да! Почему бы нет?

Быстрый взгляд профессора Риго скользнул через плечо Майлса к находившемуся позади него дому.

– Кто, кроме вас, ночует там сегодня?

– Моя сестра Марион.

– Там нет слуг? Или кого-нибудь еще?

– Сегодня ночью никого больше нет. Но какое это имеет значение? В чем дело? Почему я не имею права пригласить мисс Ситон в мой дом и предоставить ей возможность оставаться здесь столько, сколько она пожелает?

– Потому что тогда вы умрете, – просто ответил профессор Риго. – Вы с вашей сестрой умрете.