Джон Карр - Табакерка императора

– Хотите откровенно? – спросил он. Возможно, в глубине души Тоби вовсе не хотел откровенности. Но он кивнул в знак согласия.

– Хорошо, – улыбнулся Дермот. – По-моему, вы сами должны решить.

– Решить?

– Да. Виновна ли миссис Нил в измене или она виновна в убийстве? Понимаете, она не может быть виновна и в том и в другом.

Тоби открыл было рот, но тотчас снова закрыл. А Дермот, по очереди обведя взглядом всех, так же строго и настойчиво опять обратился к Тоби:

– Вы забываете существенную вещь. То вы заявляете, что, ах, как это невыносимо, что мистер Этвуд был в спальне, когда вы звонили. И тут же вы требуете объяснения, почему осколок табакерки запутался в ее кружевах. Подумайте, каково это миссис Нил, если вам, ее друзьям, мало одного из двух. Мистер Лоуз, вы должны решить. Если она была тут и убила вашего отца – по каким мотивам, правда, мне совершенно непонятно – значит, Этвуд не был у нее в спальне. И вы можете не беспокоиться насчет измены. А если Этвуд был у нее в спальне, значит она никак не могла быть тут и убить вашего отца. – Он помолчал. – Ну так как же, сэр?

Безупречная вежливость его тона полоснула Тоби, как бритвой. Все будто опомнились.

– Доктор, – сказал мосье Горон громко, но сдержанно, – мне бы хотелось переговорить с вами наедине.

– С удовольствием.

– Вы не возражаете, мадам, – мосье Горон повернулся к Елене и заговорил еще громче, – если мы с доктором Кинросом на минуточку выйдем в холл?

И, не дожидаясь ответа, решительно взяв Дермота за плечо, мосье Горон по-хозяйски повел его через комнату. Мосье Горон отворил дверь, жестом пригласил Дермота пройти вперед, коротко поклонился остающимся в гостиной и вышел.

В холле было почти совсем темно. Мосье Горон дотронулся до выключателя и осветил сводчатый, выложенный серыми изразцами холл и каменную, устланную красным ковром лестницу. Тяжко дыша, префект полиции повесил шляпу и трость на вешалку. Беседа на английском языке несколько утомила его; убедившись, что дверь закрыта, он набросился на Дермота уже по-французски.

– Друг мой, вы меня разочаровали.

– Тысяча извинений.

– Более того, вы предали меня. Я привожу вас сюда, рассчитывая на вашу помощь. И, господи, что же вы делаете? Можете вы мне объяснить свое поведение?

– Эта женщина невиновна.

Мосье Горон начал мерить холл мелкими шажками. Остановился он лишь затем, чтобы подарить Дермота самым загадочным, самым галльским взором.

– И что же, – вежливо поинтересовался он, – это выводы ума или сердца?

Дермот не ответил.

– Ничего себе! – сказал мосье Горон. – А я-то думал, что хоть вы-то, слуга научных фактов, – не сами ли вы себя так называли? – останетесь глухи к чарам мадам Нил! Эта женщина социально опасна!

– Говорю вам…

Но тот смотрел на него с жалостью.

– Я не детектив, милый доктор. Нет, нет и нет! Но когда речь идет о тру-ля-ля – о! тут дело другое. Любое тру-ля-ля я чую на полметра под землей.

Дермот посмотрел ему прямо в глаза.

– Даю вам честное слово, – убежденно сказал он – я не верю, что она виновна.

– Ах, эта ее история…

– А чем она плоха?

– Милый доктор! Вы еще спрашиваете?

– Да, а что? Этвуд падает с лестницы и разбивает голову. Все, что рассказала миссис Нил, очень типично. Говорю вам это как медик. Кровь из носа, хоть нос и не разбит, один из вернейших признаков сотрясения мозга. Этвуд встает, думая, что ушиб несерьезный; он идет в гостиницу и тут теряет сознание. Это тоже типичная картина.

Слово «типичная» насторожило мосье Горона. Но он не стал вдаваться в подробности.

– Но ведь сам мосье Этвуд…?

– Ну и что? Он понимает, что его дела плохи. Он соображает, что ничто не должно связывать его с миссис Нил и происшествием на рю дез Анж. Откуда же ему знать, что ее втянут в это убийство как главную виновницу? Кто мог такое предвидеть? Вот он и сочиняет историю о том, что его сбила машина.

Мосье Горон сделал кислую мину.

– Скажите, – справился Дермот, – вы, конечно, сравнили кровь сэра Мориса с той, которую обнаружили на пояске и халатике?

– Еще бы. И должен вам сказать, что группа крови там и там совпадает.

– Какая же это группа?

– Четвертая.

Дермот вскинул брови.

– Не слишком удачно, правда? Это же самая распространенная группа. С такой кровью ходит сорок один процент всех жителей Европы. А кровь Этвуда брали на исследование?

– Конечно, нет. Зачем? Я же сегодня в первый раз слышу версию мадам Нил!

– Так проверьте. Если кровь окажется другой группы, ее история отпадает сама собой.

– Ах!

– Но, с другой стороны, если она тоже окажется четвертой группы, это будет по крайней мере негативным подтверждением слов миссис Нил. Во всяком случае, в интересах правосудия следует все проверить, прежде чем бросать эту женщину в тюрьму и на ней испытывать новейшие утонченные методы воздействия.

Мосье Горон снова пустился в пробежку по холлу.

– Ну а я, – заорал он, – я лично предпочитаю думать, что мадам Нил прослышала о том, что мосье Этвуда сбила машина, и приспособила этот факт к своей истории. В полной уверенности – заметьте! – что мосье Этвуд, тоже влюбленный в нее, подтвердит каждое ее слово, когда очнется.

Дермот не мог не признать в душе, что это звучит весьма правдоподобно. Он совершенно не сомневался в своей правоте, но вдруг? Тревожащее воздействие Евы Нил не проходило; она словно была с ними в холле.

И тем не менее он совершенно точно знал, что его заключения, его догадки безошибочны, что человеческая логика всегда перевешивает логику улик. Но если он не будет упорно бороться против крючкотворства, эту женщину засадят за решетку как убийцу.

– Ну а мотивы? – поинтересовался он. – Нашли вы хоть какие-то мотивы?

– К черту ваши мотивы!

– Ну! Это вас недостойно. Зачем все же ей было убивать сэра Мориса Лоуза?

– Я уже говорил вам сегодня, – ответил мосье Горон. – Это, конечно, теория. Но в ней все сходится. Вечером, перед тем как его убили, сэр Морис слышит что-то ужасное о мадам Нил…

– Что же он слышит?

– Ну откуда я, разрази меня гром, могу это знать!

– Тогда зачем же высказывать такие догадки?

– Доктор, не перебивайте, дайте мне сказать! Старик возвращается домой в странном состоянии – вы слышали. Он что-то говорит мосье Горацио, этому Тоби. Оба возбуждены. В час ночи мосье Горацио звонит мадам Нил и все ей передает. Мадам Нил, тоже возбужденная, идет сюда, к сэру Морису, чтоб выяснить с ним отношения…

– Ага, – перебил Дермот, – вам тоже одного из двух мало!

Мосье Горон недоуменно заморгал.

– Прошу прощения…?

– Сейчас вы убедитесь, – продолжал Дермот, – что ничего этого не было. Никакой ссоры. Никаких резких слов. И даже выяснения отношений. По вашей же собственной теории убийца неслышно вошел, подкрался сзади к глухому старику и ударил его, когда тот любовался своей бесценной табакеркой. Верно?