Сара Дюнан - Родимые пятна

— Мисс Вульф, это не обсуждается. Кэролайн мертва. Ваш отчет ничего не изменит. Это было талантливое юное существо с блистательным будущим, но она предпочла отринуть его. Мне менее чем кому бы то ни было хотелось бы погружаться в изучение этих фактов. Я старая женщина с массой других забот… Вы, очевидно, решили, что не в полной мере отработали полученный гонорар, вот и продолжили поиски, несмотря на все трудности, с которыми это сопряжено. Уж вы меня извините, но мне это не нужно. Сам факт ее смерти успокоил меня, если можно так выразиться, навеки. И я вполне, кажется, заслужила этот покой. Я и прежде вам говорила, что вы отработали свое вознаграждение и что более знать мне ничего не требуется.

Иногда я тупею и сама это чувствую. Не каждый способен быстро соображать. Но обычно я успеваю довольно быстро прийти в себя. Обычно… А теперь?

— Мисс Патрик, я чего-то не понимаю. Разве не вы поручили своему адвокату, мистеру Гревиллу, нанять меня для продолжения расследования?

— Нет, мисс Вульф, ничего подобного я никому не поручала. И ни о каком мистере Гревилле не слышала. Моего адвоката зовут Стрит, Эдмонд Стрит. Он живет в Ньюкасле и, не считая обсуждения некоторых вопросов, связанных с опекунством, у нас не было с ним никаких переговоров со дня ее смерти.

Нечто вроде землетрясения, которого никто, кроме тебя, не заметил. Меня потряс, в буквальном смысле потряс шок, будто я воочию увидела, как разверзается под ногами земля и я теряю равновесие от накатившей на меня волны отвращения. Далее будто закачало, так что хотелось схватиться за что-нибудь, дабы не упасть. Я восстановила в памяти слова адвоката: «Мой клиент, конечно, глубоко страдает от своей потери. Полагаю, правильнее будет сказать, что они чувствуют себя в какой-то мере ответственными за случившееся… Но есть еще нечто, что ей необходимо знать…»

Ей необходимо… Ей! Мистер Гревилл— или кто бы он там ни был— точно знал, какую именно подсказку мне подбросить. Его оговорка, наверняка намеренная, направила меня по ложному следу. Я была не просто обманута, кто-то и зачем-то использовал меня. Но если не мисс Патрик, то кто же, в таком случае нанял меня? Какому черту это понадобилось? А главное, зачем?

— Мисс Вульф, вы, кажется, в некотором затруднении? Не могу ли я вам чем-то помочь?

О да, пожалуйста! Сознайтесь только, что это вы наняли меня, прочтите мой отчет и отпустите меня на все четыре стороны, чтобы я завтра же могла вернуться к работе детектива в универмаге. Какое-то безумие… Встав, я почувствовала, что колени мои подгибаются.

— Я… Мне нужно позвонить… Если вы не возражаете.

Она провела меня в кабинет. Я стояла, уставясь в стену, на которой было развешано не меньше дюжины дипломов полувековой давности, ожидая ответа лондонской телефонной справочной. Нет нужды говорить, что когда я дозвонилась, девица на том конце провода никак не могла найти в надлежащем списке адвокатскую контору «Стэнхоуп и Питерс», во всяком случае, в файлах ее лондонского компьютера такой конторы не значилось. До обидного банальная и смешная история. Мне позвонил некто, сослался на мифическую фирму, и этого для меня оказалось достаточным, чтобы выйти из дому и встретиться с ним в кафе. Я никогда не видела его офиса, никогда не говорила с его секретарем. В обмен на пару сотен фунтов я пообещала ему, при соблюдении полной секретности, продолжить расследование дела до той стадии, которую сочту окончательной. На руках у меня был всего лишь один телефонный номер, который он мне оставил. Уж и не знаю, что на свете старее этого трюка, а я вот на него купилась. Я почти физически слышала, как Фрэнк хохочет, глядя на меня.

Возвращаясь в гостиную, я остановилась в дверях. Как видно, я отсутствовала дольше, чем мне казалось. Старуха сидела, склонившись над папкой, раскрытой у нее на коленях, и последняя страница все еще подрагивала в ее руке. Лицо ее было каменным. Но ужас, обуявший душу моей несчастной бывшей клиентки, наполнял, казалось, всю комнату.

— Мисс Патрик?

Она даже не посмотрела на меня. Нужно бы хоть чем-то смягчить ее скорбь, но чем? Я подошла к ней, ибо, несмотря на ее упрямство, чувствовала, что ей хотелось узнать всю правду. К тому же в этой истории было нечто, способное хоть немного ее утешить. Например, то, что к обману Кэролайн принудило тайное соглашение с французскими богатеями, а вовсе не желание досадить своей приемной матери. И что в конце концов виной всему жажда свободы и денег, только вот ее любимая маленькая танцовщица слишком уж глубоко нырнула за тем и другим. Но все это, похоже, послужит для старой леди слабым утешением. Когда Кэролайн стало по-настоящему плохо, она ни у кого не попросила помощи, а ведь ей стоило лишь поднять телефонную трубку и позвонить женщине, которая посвятила ей чуть не двадцать лет жизни. Но, увы, приемная дочь так давно лгала мисс Патрик, что когда ей действительно стало худо, правды старушке сказать она не решилась. Я вспомнила о лаконичных открытках, заполненных лишь сообщениями о спектаклях и погоде, и вдруг, именно сейчас, они показались мне очень трогательными. В них, вопреки всему, содержалась нежная забота о душевном спокойствии старой женщины, хотя та и была особой довольно резкой и неприятной. Эта мысль впервые поразила меня. И сейчас, в растерянности и недоумении стоя перед мисс Патрик, я вдруг предположила, что она предчувствовала печальный конец этой прекрасной сказочки. Похоже, она и действительно задолго до нашей встречи звонила в студию «Херувим» и разговаривала с розовой владелицей этой второразрядной танцевальной школы. И Фрэнку она звонила задолго до нашей с ней встречи. Господи, скольких трудностей я избежала бы, если бы она с самого начала сказала мне всю правду! Впрочем, нет, едва ли это особо помогло бы мне. К тому времени история имела слишком много узелков, чтобы ее так легко было распутать. Кроме того, старуха ни в чем не была уверена. Да и сейчас не особенно хочет знать все до конца. Нет, как видно, я ошибалась. Мой отчет нимало не помог ей сбросить с души тяжкое бремя скорби. Казалось даже, что она со своей болью и не желала расстаться. Сидеть и сидеть до конца своих дней на берегу залива скорби и вины…

— Простите, мисс Патрик, но мне нужно задать вам несколько вопросов.

По ее виду было непонятно, слышит ли она меня.

— Скажите, кроме вас и Фрэнка Комфорта, кто-нибудь еще знал о том, что вы меня наняли?

Мисс Патрик отрицательно покачала головой.

— А как насчет матери Кэролайн?

— Вы, кажется, забыли, — тихо проговорила она, — что она моя дочь. Во всем, кроме имени.

Еще одна суррогатная мать, вот чем объяснялись все эти прискорбные обстоятельства. Женщины, не способные иметь того, чего им хочется больше всего в жизни, используют других, стараясь с их помощью добыть желаемое. Ну хорошо, значит, они вышли на меня не через мисс Патрик. Да и не это сейчас важно. Если полиция почти сразу же умудрилась выследить меня, значит, кто-то еще мог сделать то же самое. Кто? Что бы там ни было, но мне надо выяснить это как можно скорее. Старая леди, сидящая сейчас передо мной в тупом оцепенении, вряд ли еще раз примет меня. Но я не могла забыть о паре балетных туфелек, завернутых в тонкую бумагу и уложенных в коробку вместе со счетами. Причина и следствие.