Эрл Гарднер - Прокурор бросает вызов

— Скончалась?! — с недоверием воскликнула Сильвия Мартин.

Медсестра утвердительно покачала головой.

— Простите, — обратился Селби, — вы не могли бы порекомендовать, с кем можно побеседовать по этому поводу. Например, кого-нибудь из медперсонала, кто работал в те дни…

— К ней, видимо, был кто-то приставлен… Одну минуточку… Да, возле нее круглосуточно дежурили две сиделки. Одна из них как раз сегодня здесь, в больнице. Вы хотели бы с ней поговорить?

— Да, непременно, — ответил Селби. Девушка сняла телефонную трубку.

— Дайте четвертый этаж… Алло, миссис Куинси?.. Чем сейчас занята Мадлен Диксон?.. Вы не могли бы пригласить ее к телефону?.. Здравствуйте, мисс Диксон, это звонят из регистратуры. Здесь у нас мистер Селби, окружной прокурор графства Мэдисон-Сити. Его интересует информация относительно Марсии Уоткинс. Вы были приставлены к ней сиделкой приблизительно месяц назад… Да, да, к ней самой… Да, пожалуйста, если можете. Благодарю вас.

Она повесила трубку и сообщила:

— Мисс Диксон спустится буквально через минуту. Присаживайтесь, пожалуйста.

Селби повернулся к окну и стал наслаждаться спокойным великолепием лунной ночи. Сильвия подошла и встала рядом.

— Скончалась… Я ожидала чего угодно, только не этого, — проговорила она. — Я была готова поклясться, что Марсия Уоткинс и Мэдж Трент — один человек. Но если Марсия умерла, то, значит, это конец. По крайней мере, конец еще одной версии.

Селби кивнул.

— Вероятно, она послала за ним, когда заболела, — сказал он. — Должно быть, она страдала какой-нибудь неизлечимой болезнью и приехала, чтобы повидать его… и он, наверное, простил ее. Он перевел ее в отдельную палату, нанял сиделок. Похоже, что…

Он не договорил, потому что в этот момент в комнату вошла одетая в аккуратную униформу темноволосая медсестра с черными живыми глазами.

— Мистер Селби? — Она вопросительно взглянула на прокурора.

— Да.

— Я мисс Диксон.

— Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста, — пригласил Селби. — Это мисс Мартин из Мэдисон-Сити. Я хотел бы услышать все, что вы можете рассказать о Марсии Уоткинс. Однако прежде я попрошу вас взглянуть на одну фотографию.

Он вынул из кармана фотографию мертвого бродяги. Внимательно рассмотрев ее, девушка произнесла:

— Да, это ее отец.

— Скажите, что случилось с Марсией Уоткинс? Отчего она умерла?

— Ее сбила машина. Вероятно, девушка приехала в Сан-Диего разыскивать своего отца, и тем же вечером, часов около десяти, на нее налетел какой-то лихач. Ее доставили сюда без сознания. Она пришла в себя лишь под утро. Конечно, мистер Селби, я вам рассказываю с чужих слов. Сама я заступила на дежурство только в десять часов утра. К тому времени уже удалось установить, кто она, и предупредить ее отца.

— Продолжайте, пожалуйста, — попросил Селби.

— Отец устроил, чтобы ее перевели в отдельную палату, нанял сиделок. Я как раз заступила на дневное дежурство и находилась возле ее постели до самого вечера. Меня сменила ночная сиделка, а на следующий день, когда девушка умерла, вновь дежурила я.

— В котором часу это произошло?

— После полудня. Точнее, к сожалению, я не помню, — ответила она.

— Вам, случайно, не удалось услышать, о чем Марсия разговаривала с отцом перед смертью?

Сиделка настороженно посмотрела Селби в глаза и довольно резко спросила:

Так что вас все-таки интересует, господин прокурор?

— Хорошо, я открою вам свои карты, — произнес Селби. — В одном из мотелей близ Мэдисон-Сити был обнаружен труп Эмила Уоткинса. Он умер от отравления угарным газом в комнате, где на полную мощь работала газовая печка.

Девушка задумалась.

— А он не мог покончить с собой? — спросила она.

— Нет, это не было самоубийством. Когда Уоткинса нашли, в его руках был зажат пистолет.

— И все же он должен был покончить с собой, — произнесла сиделка тоном человека, уверенного в правоте своих слов.

— Не могли бы вы рассказать, о чем они разговаривали?

— Боюсь, что нет, мистер Селби. Видите ли, подобные вещи мы обязаны хранить в тайне.

— К сожалению, я вынужден настоять на своем вопросе. Это важно для следствия. И кроме того, ведь оба участника разговора уже мертвы. Никому из живых это вреда не причинит.

— Хорошо, мистер Селби. Я постараюсь вам помочь. Правда, мне удалось услышать очень немного. Доктор не велел ей разговаривать, но тем не менее сказано было достаточно, чтобы я смогла догадаться, что между ними произошло. Ее мать умерла, когда она была еще ребенком. Ее растил отец. Он был человек консервативных взглядов, строгий, с абсолютно железными принципами, но с нежным сердцем. Девушка убежала с молодым человеком. Она надеялась, что они поженятся. Но он оставил ее. Потом родился ребенок… Перед тем, как она умерла, они много говорили об этом ребенке.

— Постарайтесь припомнить, что конкретно?

— Он хотел знать о нем все — где воспитывается и тому подобное. Он хотел для него что-нибудь сделать, но… О, я, право, не знаю, как вам описать эту сцену, чтобы вы ее действительно поняли. Она была душераздирающей. Жаль, что я ничем не могла им помочь. Она лежала в постели и умирала. Тогда мы уже все знали, что она умрет. И она это тоже знала. И ее отец знал. Он любил ее и хотел любить свою внучку. Но внучка была для него прежде всего ребенком, зачатым в грехе. И мисс Уоткинс заявила ему довольно резко, что если он не выкинет эти мысли из головы, то никогда не сможет ее увидеть. Очевидно, в ее собственном детстве было много страданий. Она была красивой, жизнерадостной, эмоциональной — полная противоположность своему отцу… Он сидел возле ее кровати, чувствовал, как по щекам катятся слезы, и не мог простить. Его дочь согрешила. И расплатой, посланной ей за прегрешение, была смерть. Это было наказанием за ее поступок… И она так и не сказала ему ничего про внучку.

— Она привезла девочку с собой в Сан-Диего? — спросил Селби.

— По-видимому, нет. Скорее всего, она воспитывалась в какой-то частной школе. Мисс Уоткинс была на этот счет довольно скрытна. Она не хотела, чтобы ее отец догадался… А он сидел возле кровати, такой неумолимый, такой уверенный в своей правоте, такой строгий, что… что я чуть не ударила его. И я бы, наверное, сделала это, если бы он не был так откровенен, так искренен в своих чувствах. Он терзал себя. Но был тверд как гранит. Это было проверкой его принципов, его правды, в противоборстве с ее… И поэтому она унесла свою тайну в могилу…

— Она не упоминала, зачем приехала в Сан-Диего? Может быть, подыскивать работу?

— Нет. Очевидно, просто поговорить с ним. Они не виделись несколько лет. Она думала, что, возможно, произошла ошибка. Она надеялась, что годы, быть может, смягчили сердце ее отца. Вероятно, она несколько раз писала ему. Она знала, как его отыскать, потому что он был членом профсоюза плотников.