Эллери Куин - Жила-была старуха

– Изобретательницы?

– Да. У матери свои симпатии, мистер Квин. Она всегда относилась лучше к детям от первого мужа, чем к Бобу, Маку и ко мне. Может быть, потому, что никогда не любила моего отца, она так холодна к нам. Мать обожает Луэллу и ненавидит меня.

– Это правда, Эллери, – кивнул Пакстон.

– Все очень просто, мистер Квин. Мать не хочет видеть меня замужем, пока Луэлла остается старой девой, и готова пожертвовать моим счастьем. В этом отношении она чудовище.

– И что вы решили делать? – спросил Эллери.

Прежде чем Пакстон успел ответить, Шейла быстро сказала:

– Мать грозит лишить меня наследства, если я выйду замуж за Чарли.

– Понятно, – пробормотал Эллери.

– Я не думаю о себе, но Чарли… – продолжала Шейла. – Я не сомневаюсь, что можно обойтись и без ее денег.

– Ну, а я так не думаю, – Пакстон покраснел.

– Но, дорогой мой…

– Эллери, она упряма, как ее мать. Если что-нибудь Шейле взбредет в голову…

– Не надо ссориться, – улыбнулся Эллери. – Если вы поженитесь против воли матери, она еще больше возненавидит Чарли. Так, Шейла?

Девушка помрачнела.

– К тому же ваш муж останется без работы. Чарли, ведь сейчас вы занимаетесь только делами Поттсов?

– Да. Бесчисленные тяжбы Тэрлоу и финансовые дела компании. Я не сомневаюсь, что мать Шейлы сделает все возможное против нас, если мы поступим наперекор ей. Конечно, я мог бы найти работу, правда, не слишком денежную.

– Нет, – сказала Шейла, – я не хочу портить жизнь Чарли. Мистер Квин, моя мать старая женщина, старая и больная, – губы девушки дрогнули. – Доктор Иннис не может помочь ей. К тому же она не слушается его, и мы не можем ничего сделать. Мать умрет очень скоро, мистер Квин. Дни ее сочтены, так сказал доктор Иннис. Что я должна думать о будущем?

В глазах Шейлы блеснули слезы. Пакстон нахмурился.

Некоторое время все молчали.

– Когда мать умрет, Чарли и я, мой отец и Боб с Маком – все мы будем свободны. Мы всю жизнь жили в тюрьме… в своего рода сумасшедшем доме. Вы сегодня поймете, мистер Квин, что я имею в виду… А потом мы будем свободны, возьмем себе фамилию отца и станем свободными людьми, а не дрессированными животными.

Шейла сжала руку молодого человека.

– Чарли, я должна вернуться в дом.

– Зачем? – подозрительно спросил Пакстон.

– Я не хочу, чтобы нас видели вместе.

Кивнув Эллери, девушка быстро ушла.

– Что это за восьмое чудо света? – спросил Эллери, когда они миновали ворота.

За высоким забором возвышался большой особняк. Здание выходило на Риверсайд-Драйв и к реке. Перед домом был разбит парк, в центре которого стояла огромная бронзовая скульптура высотой в два человеческих роста, похожая на слона. Это был полуботинок. Полуботинок из бронзы. Шнурки, тоже бронзовые, свисали до земли. Над этим скульптурным шедевром горели неоновые трубки.

«ОБУВЬ ПОТТС.

3.99. ВСЮДУ».

– Еще есть время до обеда, – сказал Пакстон, когда они вошли в холл. – Хотите осмотреть дом? Я к вашим услугам.

Эллери удивленно оглядывался. Это был самый странный дом, какой ему когда-либо приходилось видеть. У дверей застыли рыцари в латах, на стенах висели фрески. Скульптуры, статуэтки попадались на каждом шагу.

– Если вы сможете, Чарли, познакомить меня с обитателями дома, я буду вам признателен.

– Я не знаю ни одного человека, кто хотел бы познакомиться с Поттсами, если это, конечно, не диктуется необходимостью. Вы единственное исключение.

Лестница на второй этаж заканчивалась площадкой, от которой во все стороны расходились коридоры. Пакстон повернул в один из них, ведущий в башню.

– Я что-то не заметил этой колокольни снаружи, – сказал Эллери.

– Особенность сооружения. Башня пристроена со стороны двора и поэтому незаметна с улицы.

– А куда мы идем?

– В обитель Луэллы.

Адвокат постучал в дверь. В ней было стеклянное окошко, забранное решеткой. В окошке показалось женское лицо. Щелкнул замок, дверь открылась.

У Луэллы Поттс было худое, высохшее тело. Седые растрепанные волосы пучками свисали на шею и падали на лоб. Глаза злые, как у матери. На Луэлле был лабораторный халат. «Она без чулок», – про себя отметил Эллери.

В лаборатории царил беспорядок. Всюду валялись реторты, колбы, горелки, пузырьки, провода.

– Квин? – голос у Луэллы был высокий. – Вы не из «Мульквин дженерал лейборэтриз»?

– Нет, мисс Поттс, – вежливо ответил Эллери.

– Видите ли, они ждут моего изобретения. Они, конечно, воры. Но я осторожна, надеюсь, вы понимаете? Простите, но у меня сейчас очень важный эксперимент, и я хочу закончить его до обеда.

– Не напоминает ли она вам сумасшедшего ученого из «Тайны Кримсона»? – спросил Пакстон, когда они вернулись в коридор.

– А что Луэлла изобретает?

– Новый пластик для использования в производстве обуви. Она считает, что материал будет практически вечным. Люди, купившие такую обувь, будут носить ее всю жизнь.

– Но это же гибель для фирмы!

– Конечно. Теперь вы понимаете, что у Луэллы не все дома? Пошли, я познакомлю вас с отцом Шейлы.

Адвокат подвел Эллери к следующей двери и постучался.

Комната, в которой они оказались, была библиотекой. За столом сидели два краснощеких пожилых человека. Они играли в шашки. Окна библиотеки выходили на террасу.

Один из игроков, светловолосый, с добрыми глазами и пушистыми усами старик поднял голову и улыбнулся.

– Чарли, мальчик мой, – сказал он. – Рад видеть тебя. Входи, входи. Майор, сейчас мой ход.

– Тогда ходи, – раздраженно пробурчал майор, – а то мы и до ночи не закончим.

Пакстон представил Эллери. Они немного поболтали, а затем адвокат и Эллери удалились, оставив стариков продолжать игру.

– Они играют день и ночь, – усмехнулся Пакстон. – Второе увлечение майора Гоча – крепкие напитки.

Через террасу они вышли в парк и направились к красивому домику, окруженному зеленью. Он был похож на раскрашенную коробку от конфет.

– Это коттедж Горация, – пояснил Пакстон.

– Коттедж? – удивился Эллери. – И здесь кто-то живет? Это не мираж?

– Нет, не мираж, – засмеялся адвокат.

– Тогда я знаю, кто разукрасил его, – сказал Эллери. – Уолт Дисней.

Домик украшали маленькие витые башенки. Входная дверь была сделана в форме арфы, окна, расположенные нессиметрично, тоже были в виде арф. Одна башня походила на свеклу, но почему-то бирюзового цвета. Из трубы тянулся зеленый дым. Эллери протер глаза. Но когда он снова взглянул на трубу, дым по-прежнему был зеленым.

– Не верите своим глазам? – снова засмеялся Пакстон. – Гораций подкладывает какие-то химикалии в огонь, поэтому дым зеленый.

– Но зачем?

– Он говорит, что зеленый дым более забавный.