Жан-Мишель Шарлье - Преступный синдикат

Во всяком случае, непрекращающиеся отсрочки позволили задержать казнь чудовищного трио до 1944 года. Однако бесконечные обжалования во все вышестоящие инстанции одно за другим оказались отклоненными, так же как и ходатайства о помиловании. Наконец после двух лет изнурительного судебного крючкотворства осужденные, содержавшиеся до этого в федеральной тюрьме Нью-Йорка, были отправлены в Синг-Синг, где их казнь была назначена на ночь 2 марта 1944 года. В 22 часа 40 минут, одетые в специальные костюмы, Бухалтер и его приспешники были препровождены в помещение, которое на языке преступного мира называлось «танцевальным залом», – в прихожую комнаты смерти. До казни оставалось восемьдесят минут. Им разрешили последнее свидание с родными. Бухалтер, ухмыляясь, успокаивал свою жену и двух лейтенантов. Что-то должно было произойти. Он это знал!

И действительно, за пятнадцать минут до начала казни это «что-то» обрело форму телефонного звонка от губернатора. Исполнение приговора откладывалось на неделю, до того момента, пока Верховный суд штата, получивший последнее прошение от защитников осужденных, не примет решения о допустимости казни.

В следующую субботу утром это прошение было отклонено и казнь была назначена на 23 часа того же дня. На приговоренных это особого впечатления не произвело. В Синг-Синге не казнили по уикендам. Такова была традиция. Поэтому все трое с аппетитом истребили свой обильный ужин, уверенные, что их последняя трапеза в любом случае будет перенесена на понедельник.

– Это позволит нам набить желудки еще разок за счет налогоплательщиков! – зубоскалил весьма довольный Мэнди Вейс. Ведь Лепке Бухалтер заверил его и Капоне, что за воскресенье произойдет еще кое-что новенькое.

Но их радужные надежды неожиданно рухнули, когда в 21 час 55 минут начальник тюрьмы сообщил им, что он связался последний раз по телефону с губернатором Дьюи, от которого зависело решение о переносе казни на понедельник. Порвав с традицией, которая неизменно соблюдалась все двадцать семь лет существования тюрьмы Синг-Синг, Томас Дьюи отказал в очередной отсрочке, произнеся всего лишь два лаконичных и решительных слова: «No change!» – «Без изменений!»

В 22 часа 02 минуты Луис Капоне вошел в комнату смерти, наполненную журналистами, молча уселся на электрический стул. Тремя минутами позже с ним было покончено. В 22 часа 10 минут наступила очередь Мэнди Вайса. Уже с покрытой черным колпаком головой он продолжал вопить: «Я не виноват! Я только козел отпущения! Передайте моей семье, что я их всех очень люблю!» Разряд в 3200 вольт оборвал его последний крик.

В 22 часа 15 минут пришел черед того, кого все поджидали, словно какую-то знаменитость, – Луиса Лепке Бухалтера. Он окинул присутствующих журналистов полным нескрываемой ненависти взглядом. Спустя несколько минут глава «Мёрдер инкорпорейтед», шеф убийц, виновный в сотнях смертей, получил наконец по заслугам. В 22 часа 19 минут судебный медик официально констатировал его смерть.

Смертный приговор Лепке Бухалтеру и двум его пособникам представлял собой последнюю главу сенсационной истории кровавых событий, которые потрясали Америку в течение восемнадцати месяцев.

Однако О'Двайер не прекращал возвещать о своей решимости найти Альберта Анастасиа, исчезнувшего вечером того дня, когда произошли события, получившие название «предательство в страстную пятницу», и предать его уголовному суду. Он неоднократно заявлял перед представителями прессы, что у него в руках «образцовое обвинительное досье» против всемогущего диктатора профсоюза докеров, которое позволит ему без всякого труда добиться нового смертного приговора. Представленные Эйби Рильзом улики на самом деле со всей определенностью подтверждали виновность Анастасиа более чем в двадцати преступлениях, в частности в ликвидации в мае 1939 года Мориса Даймонда, делегата от профсоюза водителей грузовиков, и в устранении Питера Панто, [70]представителя рабочих, исчезнувшего при загадочных обстоятельствах в том же году.

С храбростью, свойственной молодежи (ему едва исполнилось двадцать пять лет), Панто пытался противостоять режиму террора, насаждавшемуся Анастасиа на причалах Бруклина и Нью-Йорка. Он осмелился выступить против него на выборах руководящих органов профсоюза докеров, 8 июля 1939 года на одном из митингов в присутствии более тысячи рабочих порта Панто публично обвинил Анастасиа в сотрудничестве с Бухалтером. Он пытался расшевелить и убедить рабочих в необходимости очистить причалы от гангстеров, контролирующих рынок рабочей силы. 8 августа молодой активист исчез совершенно бесследно. Его невеста тщетно пыталась найти его. Ни полиция, ни друзья Панто не смогли установить, жив он или мертв, не могли выяснить даже обстоятельства, при которых он исчез. Только девять месяцев спустя благодаря разоблачениям Рильза удалось наконец узнать, что произошло на самом деле. Оказывается, по приказу Анастасиа Питер был тайно похищен Мэнди Вейсом, Феррако и неким Тони Ромеро, а затем задушен Вейсом. Несмотря на небольшой рост и тщедушность, несчастный оказал яростное сопротивление. Зверски замученный, он был тайком похоронен на небольшом кладбище в Нью-Джерси. Анастасиа всячески стремился к тому, чтобы труп не смогли обнаружить, так как подозрение в убийстве пало бы на него.

В очередной раз обвинения Эйби Рильза полностью подтвердились. Раскопки на указанном кладбище завершились извлечением останков, а затем с помощью радиоактивного анализа удалось установить, что часть из них принадлежит несчастному Питеру Панто, а часть – неизвестному.

Предупрежденный весьма загадочным образом, о чем уже упоминалось выше, Анастасия ушел в подполье в тот самый вечер, когда Кпд Твист приступил к своей исповеди. О'Двайер сразу же пустил по его следу целый отряд полицейских. Они искали его. повсюду, дойдя до Кубы и Италии, но, несмотря на самые отчаянные усилия, безрезультатно. В течение девятнадцати месяцев обнаружить его так и не удалось. Тем не менее все до единого работники порта знали, что Анастасиа из Бруклина никуда не уезжал. С момента своего исчезновения он при посредничестве своего брата Тони продолжал поддерживать на причалах установленный им железный закон. Арестованный Гурино сообщил об одном из вероятных убежищ – ферме Мильтон неподалеку от Нью-Йорка. Несмотря на настойчивые требования общественности, прессы и собственных сотрудников, О'Двайер упорно сопротивлялся заочному осуждению одного из руководителей «Мёрдер инкорпорейтед», хотя и продолжал говорить о том, что уверен в возможности добиться для пего смертного приговора. Он придумывал самые немыслимые причины для отсрочки передачи дела в суд. И наконец неожиданный прыжок Эйби Рильза из окна 12 ноября 1941 года очень кстати и навсегда лишил О'Двайера основного свидетеля, на котором держалось все здание его безукоризненно построенной системы обвинения.