Татьяна Полякова - Все точки над i

Тут взгляд Олега наткнулся на меня, и улыбка сползла с его физиономии. Что-то торопливо шепнув брюнетке, на лице которой отразилось разочарование, он решительно направился ко мне. Схватил меня за руку и буркнул:

– Какого черта ты здесь делаешь?

Я отыскала в толпе глазами Ника и кивнула на него:

– Это его идея.

– Черт, почему я терплю все это? – закатил Рахманов глаза.

– Наверное, потому, что ты не можешь обойтись без этого парня.

– Похоже, ты тоже не можешь, – съязвил Олег.

– Он занятный. А тебя опять тянет устроить скандал.

– Я не хочу видеть его рядом с тобой и, по-моему, не раз говорил об этом.

Ник, обретавшийся поблизости, увидев Рахманова, изобразил на лице что-то уныло-подобострастное и сказал:

– Здравствуйте, Олег Николаевич. Рахманов повернулся к нему спиной, шепча сквозь зубы:

– Вот сволочь.

Воспользовавшись тем, что Олег его не видит, Ник раздвинул рот до ушей и подмигнул мне. Оставалось гадать, с какой стати он вздумал дразнить Рахманова и вообще ведет себя по-дурацки.

– Если хочешь, я уеду, – миролюбиво предложила я. – У меня все равно челюсть от зевоты сводит.

– Красивое платье, – заявил Олег, будто меня не слыша. – Надеюсь, куплено не на его деньги?

– Какая разница?

– Ты невыносима, – прошипел он. – Отвратительное, насквозь лицемерное, продажное существо.

– Странно. Ник утверждал, что не встречал женщины прекраснее меня.

Рахманов вздохнул, глядя куда-то поверх моей головы, и совершенно спокойно сказал:

– Я не могу уехать сейчас, придется немного поскучать. Веди себя прилично и держись от него подальше, чтобы тебя не сочли распоследней шлюхой.

В этом весь Рахманов, он и мысли не мог допустить, что я явилась сюда просто так, а не для того, чтобы портить ему жизнь. Весь мир вращался вокруг него, так всегда было, есть и будет.

– Олег, – услышала я знакомый голос.

Рахманов повернулся, и я вместе с ним. К нам не торопясь приближался Долгих под руку с женщиной. Я взглянула на нее без всякого интереса и с большим трудом смогла удержать на лице ничего не значащую улыбку. Рядом с Долгих стояла Елена Кузьминская, человек, на которого я возлагала свои надежды. Напрасные. То, как они с этим типом смотрели друг на друга, не оставляло сомнений в характере их отношений. «Это не простое знакомство и даже не дружба, тут чувства с большой буквы», – с ухмылкой решила я.

Они были очень красивой парой и, наверное, достойны друг друга. Грудь стянуло железным обручем, в глазах потемнело от бешенства, и вовсе не потому, что я была в двух шагах от сокрушительного провала, который стоил бы мне жизни. Здесь было нечто другое, в тот момент я затруднялась это выразить словами. Я смотрела на Долгих, на его лицо с незнакомым мне доселе выражением, теперь в ее глазах не было столь удивившей меня когда-то печали. Он смотрел с бесконечной нежностью на эту женщину, и она отвечала ему тем же. И я опустила взгляд, чувствуя, как меня покидает ярость.

Все мы продажны, только у каждого своя цена. Кто-то продает душу за деньги, a кто-то за любовь. Разве я могла судить ее? Нет, конечно. Напротив, в тот момент я чувствовала странное родство с ней и еще жалость. Все эти мысли и чувства вихрем кружили во мне, но со стороны наша встреча вряд ли выглядела примечательной. Олег и Долгих пожали друг другу руки. Рахманов кивнул Елене и на правах старого друга поцеловал ее, так что ясно было: они знакомы не первый день. Долгих перевел взгляд на меня и, пряча усмешку, сказал:

– Знакомьтесь, это Юля… любимая девушка нашего сердцееда, а это Елена Сергеевна, – представил он ее.

– Салют, – сказала я.

Она хотела подать мне руку, но вдруг передумала, а ее взгляд застыл на моем лице.

– Очень приято, – тихо сказала Кузьминская.

– Взаимно. Дорогой, ты не против, если я сегодня напьюсь? – повернулась я к Олегу. – Старайся не обращать на меня внимания.

Я сделала ручкой и отправилась к накрытым столам, слыша, как Рахманов бормочет:

– У нее совершенно невыносимый характер.

– Красивые женщины редко бывают покладисты, – ответила Елена.

Я не успела дойти до стола, как рядом возник Ник.

– Тебя почтили короткой беседой? – хихикнул он. – Не сомневался, что ты будешь в центре внимания.

– Смотри, чтобы Рахманов тебе башку не оторвал в знак большой признательности.

– На самом деле его распирает от мысли, что каждый мужик здесь мечтает трахнуть тебя. Рахманов из тех, кого постоянно надо дразнить, как собаку, в противном случае он начинает скучать и теряет интерес к объекту. Мы допустить этого никак не можем.

– У Долгих новая пассия? – спросила я с усмешкой.

– Ага. Дамочка не простая, я ж говорил, он помешан на умных бабах, так что тебе ничего не светит, радость моя, а жаль. Эта к тому же известная журналистка. Жутко идейная. Свобода, равенство и братство, хоть сейчас на баррикады.

– Серьезно? Как же идейную так угораздило?

– Все вы, интеллигенты хреновы, болтаете одно, а делаете другое. И эта не исключение.

– Известная журналистка? – не отставала я. – Всемирно известна в нашем городе?

– А вот тут ты не права, – хмыкнул Ник. – Действительно известная. Да ты о ней наверняка слышала, Кузьминская ее фамилия. – Я пожала плечами. – Не слышала? Ну и ладно. Мать живет в нашем городе. У старушенции рак, врачи говорят, долго не протянет. Вот дочурка в ожидании ее скорой кончины здесь и зависла, а чтобы жизнь пресной не казалась, крутит любовь с нашим всемогущим. По слухам, башню у него начисто снесло, жениться собрался. Сладкая парочка, – хихикнул Ник.

– Что-то ты настроен чересчур критично, – съязвила я.

– Еще бы, народ вокруг напивается на халяву, а я, как распоследний идиот, ни в одном глазу. Ладно, устрою себе завтра именины сердца.

– На меня не рассчитывай, – предупредила я.

– Что так?

– Я сегодня напьюсь, с Рахмановым.

– Кстати, о нашем золотом мальчике. Пожалуй, мне стоит нырнуть в тень, вон как он глазищами зыркает, не нравится ему наша нежная дружба.

– Не очень-то ты его боишься, – усомнилась я.

– А я вообще никого не боюсь. Вру. Боюсь пропустить счастливый миг удачи. Удача ведь баба, а с бабами надо ухо востро держать. К счастью, я знаю, как с ними обращаться. – Ник весело мне подмигнул.

– Сукин сын, – сказала я, а он ответил:

– Стараюсь, – и поспешил отчалить.

Ко мне тут же подскочил какой-то толстяк с мутными от выпитого глазками и запел о моей красоте. Я старательно делала вид, что его словеса произвели впечатление. Мне хотелось поскорее уйти отсюда, я избегала встречи с Кузьминской, но то и дело натыкалась на нее взглядом. Вне всякого сомнения, она была королевой бала. Долгих рядом с ней сиял тульским самоваром. Наконец подошел Рахманов: