Татьяна Полякова - Все точки над i

– Антон! – позвала я.

Он вздрогнул, повернулся и направился ко мне.

– Вас невозможно узнать, – сказал виновато, устраиваясь рядом.

– Стараюсь.

– Я опоздал, – оправдывался он торопливо. – Извините.

– Куда вы делись? – не удержавшись, задала я вопрос.

– Что? – не понял он.

– Там, на проспекте, куда вы делись?

– Постойте, – нахмурился он. – Вы что, там были?

– Конечно. Встречала вас возле проходной.

Он чертыхнулся сквозь зубы.

– Зачем?

– Думаете, я горю желанием встретиться с кем-то из бывших своих дружков?

– Вам повезло, что вы их не встретили. Они были, у проходной. – Он досадливо покачал головой. – Рисковать так глупо.

– Я никого не видела, – буркнула я.

– Не удивительно. Они профессионалы. Думали, что они будут топать за мной, как шпики в кино? Они были на кладбище, – сменил он тему. – Ждали, что вы появитесь. Слава богу, у вас хватило ума не прийти. – Он замолчал, хмуро глядя на меня.

– Как вы? – спросила я, удивляясь своей робости.

– Я думал, хуже не бывает, до этой минуты думал, а теперь понимаю, что бывает, видя, как вы глупо рискуете. – Он протянул руку и коснулся моей щеки. – У вас опять лицо дергается.

– Это от ваших нравоучений, – ответила я и все-таки накрыла его руку ладонью, пальцы его вздрагивали, и это лучше любых слов сказало, как мучительно тяжелы были для него эти дни.

– Юля, почему они вас ищут? – тихо спросил он. – Ведь если я правильно понял, тот человек…

– Я убила Ника, – вздохнула я, торопясь покончить с этим. – Он застрелил Машку.

– Ясно, – кивнул он, отводя взгляд. – Поэтому у вас дергается лицо.

– Чушь. Я и раньше убивала.

– Замолчите, – отрезал он и тут же добавил мягче: – Давайте подумаем, как вам выбраться из города. Вот ваш паспорт, – полез он в карман. – Виссарион передал.

– Спасибо, – сказала я, убирая паспорт.

– Если эти типы не дураки, вокзалы у них под присмотром. Доберетесь до пригорода, а там автостопом… Можно я поеду с вами? – спросил он, глядя на меня исподлобья. – Просто чтобы убедиться…

– Вам в самом деле лучше уехать, по крайней мере, на время, – кивнула я.

– Что значит «вам»?

– Я остаюсь.

– Остаетесь? – вроде бы растерялся он. – Вас же убьют.

– Убьют, конечно, но если действовать с умом, то не сразу.

– Но зачем вам оставаться? – не понимал он.

– Надо довести дело до конца.

– Какое дело? Что вы задумали?

– В документах были их фамилии…

– Но без этих бумаг вы ничего не сможете доказать, ведь так? – перебил он.

– А я ничего доказывать не собираюсь. Я их просто убью, кого успею.

Глаза у Тони в буквальном смысле полезли на лоб:

– Вы в своем уме?

– Этот вопрос меня меньше всего волнует.

Лицо Тони пошло пятнами:

– Как вы себе это представляете?

– Нормально я себе это представляю. Кое-чему они меня научили.

– Слушайте, я все понимаю, ваш муж, потом Машка… – начал он и неожиданно осекся. – Вы это серьезно, Юля?

Я пожала плечами:

– Странный вы парень, Антон.

– Это я-то? Но нельзя же вот так взять и всех перестрелять?

– А что еще можно сделать?

– Это не выход, а отчаяние.

– Неважно, как вы это назовете.

– Хорошо, – выставив вперед ладони и качая головой, сказал он. – Допустим такой вариант, но как вы это представляете технически? Сколько их там, в вашем списке?

– Семеро.

– Ого, – хмыкнул он и вновь покачал головой. – Работа для бригады киллеров. Вас схватят при первой попытке. Нужно оружие, раз, оперативные разработки по каждому… на это уйдут недели, и все время вы будете… Вы меня слушаете? – спросил он с сомнением.

– Слушаю. Только говорите потише, особенно об оружии и оперативных разработках. Он как-то сник и с печалью посмотрел на меня.

– Это просто самоубийство. Ладно, – отодвигая чашку, сказал он. – Идемте. Нам надо позаботиться о ночлеге.

– О чем это вы? – насторожилась я.

– Вы что думаете, я вас оставлю? Ничего подобного. Самоубийство будет групповым.

– Вы мне не нужны, – испуганно сказала я, кляня себя на чем свет стоит за то, что наговорила лишнего и вообще решилась встретиться с ним.

– Без меня у вас нет никаких шансов, – ответил он. – Вы даже слежку обнаружить не сумели. Не знаю, чему вас там учили, но учили плохо.

– Не лезьте в это дело, – сквозь зубы прошипела я.

– Вы забываете, что это и мое дело. Маша моя жена, и если кто-то должен… то как раз я. – Он так и не смог произнести слово «убить», а я лихорадочно искала выход. Я видела: он настроен серьезно, но он был мне не нужен. Лишняя обуза, человек, за жизнь которого я буду бояться. Человек, которому претит убийство, но он готов идти со мной, потому что считает, что не должен меня оставлять.

– Послушайте, я тут успела наболтать всякой чепухи, – торопливо заговорила я. – На меня иногда находит. Немного помечтала… вы правы, ничего у меня не получится. Сматываемся из города. Мне надо забрать деньги, они нам пригодятся, встретимся через полтора часа.

– Как мило, что вы считаете меня идиотом, – ядовито усмехнулся он. – Если вы хотите забрать деньги, отлично, идемте вместе. Если затеете играть в войну, значит, придется вам терпеть мое присутствие. И не пытайтесь удрать. Это глупо и бесперспективно.

– Да вы сами спятили, – не выдержала я.

– Отлично. Из нас выйдет прекрасная парочка.

Он взял меня за руку и потянул к выходу. На улице я остановилась и повернулась к нему:

– Антон, простите меня, все это моя дурацкая бравада… Я чувствую себя свиньей, нет, гораздо хуже. Ведь я понимала: если я вам скажу, вы захотите остаться…

– Не стойте столбом, – хмуро бросил он. – Держитесь за руку и попытайтесь изобразить влюбленную дуру на первом свидании.

Проходным двором мы вышли в переулок, а я продолжала свою покаянную речь:

– Я должна была знать, что вы так поступите, только это неправильно. Вы мучиться начнете и действовать мне на нервы. Вы не верите в успех…

– Заткнитесь, – опять перебил он. – Лучше подумайте о надежном убежище. К Виссариону, нельзя, ни к кому из знакомых нельзя, для начала сгодится какой-нибудь домишко на заброшенном садовом участке, но это на одну ночь, не больше. – Он продолжал развивать эту тему и говорил до тех пор, пока у меня хватало терпения его слушать.

– Да помолчите вы хоть минуту, – взмолилась я. – Есть у нас надежное убежище, пока надежное. Угораздило же меня позвонить вам.

– Это ваш единственный разумный поступок, – заметил он наставительно, а я невольно поморщилась.

– Чей это дом? – спросил он. когда, поднявшись на крыльцо, я стала отпирать дверь.

– Ника. Об этом доме никто не знает.

– Вы уверены?

– Ник был уверен. В этих вопросах я склонна ему верить. Мы вошли в холл, Антон стал оглядываться: