Татьяна Степанова - Рейтинг темного божества

Мягко хлопнула дверь со стороны водителя. Из лимузина вылез некто в черной форменной одежде охранника. Кроме него, больше никого не было. Некто в черной форме охранника осмотрел лимузин, включил сигнализацию и не спеша, вразвалочку направился к освещенному подъезду особняка.

Оба оперативника выскочили из машины и бросились за ним:

— Гражданин, эй, гражданин, постойте!

— В чем дело? — Он обернулся.

— Мы из уголовного розыска. — Старший группы наблюдения буквально под нос сунул ему служебное удостоверение. — Вы кто такой? Ваши документы!

— Я кто такой? Моя фамилия Глухов Игорь Петрович. Я сотрудник автофирмы «Конкорд», а это вот наш офис. Вот мои права, пожалуйста. А в чем дело?

— Это ваша машина? — Старший группы наблюдения кивнул на лимузин.

— Это машина нашей фирмы. Несколько дней назад она была взята в аренду. И сегодня вечером я должен был пригнать ее назад от клиента. Вот я и пригнал.

— То есть как? Вы приехали на виллу в Радужную бухту? — Да, я приехал. Мне же надо было забрать автомобиль.

— Когда вы приехали, на чем?!

— На такси, как обычно я и езжу за арендованными авто. А назад вернулся уже на нашей машине. Вы хотите посмотреть договор аренды, квитанции об оплате?

— Подождите, во сколько вы приехали к клиентам? — Оба оперативника растерялись.

Дело было в том, что, поставленные наблюдать за домом, его хозяевами и их посетителями, они… не видели ни машины такси, ни этого шофера из фирмы «Конкорд».

— Я приехал… погодите, чтобы быть точным, да, где-то без четверти восемь примерно, — ответил шофер.

— Без четверти восемь?! И что, подъехали на такси к самым воротам?

— Я вышел на перекрестке у кирпичной дачи. Въезд к дому под номером 12, откуда я должен был забрать машину, загораживал грузовой трейлер. Владельцам дачи доставили новую мебель, там суетились грузчики. Поэтому я отпустил такси и дошел до двенадцатого номера пешком. Это ведь совсем недалеко — по улице. А в чем, собственно, дело, я не понимаю?

— Вы позвонили и вам открыли ворота?

— Ну да, меня впустила женщина, хозяйка дома. — Шофер с недоумением смотрел на растерянных оперативников.

Они никак не могли прийти в себя. Они не спали, они бдительно смотрели за воротами дома Стахисов. Они могли поминутно вспомнить, что делали сами в период с половины восьмого до восьми. Но этого человека — шофера — они не видели! Не видели и того, как открывались дачные ворота и как его пропускали внутрь!

— Что-то случилось? — тревожно спросил шофер. — Но с нашей машиной все в порядке. И квитанции об оплате аренды у меня на руках. Вот. — Он вытащил из нагрудного кармана рубашки пачку счетов.

— Когда вы уезжали оттуда, хозяева оставались дома? — спросил старший группы.

— Была только хозяйка. Молодая, миловидная… беленькая такая… Она отдала мне квитанции, дала чаевые, как водится, и открыла автоматические ворота. Там просто — кнопка нажимается на дистанционном пульте, и все. — Шофер пристально смотрел на их опрокинутые лица. — А в чем, собственно, дело? Вы можете объяснить мне?

— Объяснить мы не можем, — тихо ответил старший группы.

Они были в центре Москвы, у площади трех вокзалов, за много километров от дома за высоким забором.

— Ты сам-то хоть что-нибудь понимаешь? — тихо спросил старшего напарник. — Как же это так? Как такое возможно? Он прошел в ворота мимо нас, а мы его не видели. Что мы, ослепли? Мы же не спали! Что нам, глаза отвели, что ли? А где же Стахисы? По-прежнему в доме или же…

Старший группы ринулся в машину, включил рацию. Но их сообщение опоздало. Когда спешно посланный милицейский наряд из местного райотдела примчался в Радужную бухту, он не обнаружил в доме за высоким забором его обитателей. Ворота были наглухо закрыты.

Никто из милиционеров не знал, что как только белый лимузин скрылся из виду и машина наблюдения доверчиво последовала за ним, через потайную калитку позади дома вышли двое. И углубились в лес. Эти двое были в одинаковых неприметных брезентовых дождевиках с капюшонами. Тот, кто повыше — по фигуре мужчина, — нес большую и явно очень тяжелую сумку. Ноша буквально гнула его к земле. И он часто спотыкался о корни деревьев. Его спутник, а точнее, спутница тоже несла ручную кладь — ее сумка была поменьше и полегче. В ней нежно звенел хрусталь.

Они лесом вышли к берегу водохранилища, спустились по крутому песчаному откосу к самой воде. И затем быстро пошли назад. Вот показался причал для катеров и моторных лодок. Богатые обитатели Радужной бухты держали здесь свои плавсредства.

Было уже совсем темно. На причале мерцали огни. Мужчина и женщина поднялись по ступенькам на дощатый настил. Навстречу вышел сторож-охранник. С его помощью они с великими предосторожностями погрузили в небольшой, однако суперсовременный японский катер свою кладь. Прыгнули на борт. Через минуту мотор катера взревел. А к ногам сторожа с глухим стуком упал конец швартовочного каната, удерживавшего катер у причала.

Мигнул прощальный огонек на корме, и катер, урча, вырвался на темный простор водохранилища, оставляя за собой пенный след.

В Чертанове Никита Колосов бывал крайне редко. А вечером вообще, как говорится, все кошки серы. Однако ему повезло — он не заблудился, не застрял в пробках, прибыв же к станции метро, тут же выделил из обычной вечерней городской толчеи два искомых объекта: машину наружного наблюдения, припаркованную возле табачного ларька, и чуть поодаль на остановке — неказистую фигурку, по-бездомному притулившуюся на металлической скамейке.

Ангелина Зотова действительно кого-то ждала и уже, судя по ее виду, ждать устала. Подошел автобус, в него набились пассажиры, он отчалил. Подошло маршрутное такси, отчалило. Затем еще один автобус. Через десять минут еще одно маршрутное такси. Через четверть часа еще, еще…

А она все сидела на скамейке, курила. Был уже одиннадцатый час. Но она уже даже и не поглядывала на часы.

«Кого она так преданно ждет? — думал Колосов, наблюдая. — Стахиса? Вряд ли он явится сам. Кого-то еще? Что они будут делать? И что станем делать мы? Вообще, как поступить нам, в случае если… Ну что „если“, что „если“? Все это ерунда, чушь… И не стоит уподобляться каким-то там шизоидам, верящим, что… Мало ли кто там во что верит! За кем-то, может, и прилетит инопланетный корабль, но только не за нами, не за мной. Кто-то верит в свет в конце тоннеля. Кто-то в конец этого самого света, в Нострадамуса, в кофейную гущу, в рай и ад, в жизнь после смерти. А я… вот сам-то я во что верю? Как-то и не задумывался, все некогда. Вон Серега Мещерский советовал в Индию письмо накатать тамошнему доброму волшебнику насчет заветного желания. А получается, и писать ничего не надо в эту самую Индию, тут у нас все под боком… А девчонка-то, Ангелина эта, мне поверила… Слышал бы кто наш с ней разговор в изоляторе, ну точно бы подумал, что мы оба с ней ку-ку… Нет, нет, прав тот старик Головин. Дело не в нашей вере. Фанатикам до нашей веры или сомнений как до лампочки. Они знай гнут свою линию, потому что…»