Татьяна Полякова - Черта с два!

Стас усмехнулся еще шире, а потом и хохотнул.

— Как видишь, нет.

— Это показалось мне странным, — кивнула я. — И тогда я подумала вот что. Эти фотографии, если они попадут в руки серьезных людей, сами по себе еще ничего не значат. Начнется служебное расследование, и ваше имя всплывет само собой. Я думаю, вы много интересного смогли бы рассказать о своем приятеле.

— Я тебя понял, — кивнул Стас. — Более того, ты права. Жизнь моя не стоит и копейки. — Я перевела дыхание, слушая, что он скажет дальше. — Ты хочешь воевать с ментами? — весело спросил он. — А я не хочу. Дурацкое это занятие. На их стороне закон, а на моей… в общем, силы неравные. Они могут задержать меня за ношение пачки сигарет не в том кармане и пристрелить при попытке к бегству, а вот если я кого пристрелю — это вышка. Улавливаешь разницу? — Он наклонился ко мне и проронил предельно серьезно:

— Глупее глупого влезать в ментовские разборки. Поняла?

— Почему разборки? — удивилась я. Он засмеялся, а потом сказал:

— Потому.

— Значит, вы мне не поможете? — закусив губу, чтобы не зареветь, спросила я.

— Нет, конечно.

— Я думаю, вместе мы могли бы справиться с Логиновым, — не теряя надежды, заметила я. Стас опять усмехнулся:

— Логинов со своего места слетел. Ты сегодняшние новости слушала?

— Нет, — покачала я головой и обрадовалась. — Тем более, Стас, если он… — Кажется, я начисто забыла о том, кто передо мной, он мне напомнил, жестко перебив:

— Заткнись. Я тебе сказал: у ментов свара, и мне там делать нечего. Не поняла, значит, мозгов у тебя нет вообще. Мотай отсюда, из города, из области, как можно дальше. Сиди тихо, может, про тебя и забудут. Сунешься — глупой головы лишишься, не успев понять, что к чему.

— А вы? — спросила я, едва сдерживая слезы.

— А я на дно залягу, посмотрю, что из всего этого выйдет. Устраивает? А тебя не менты, так Татарин найдет, и быстрее, чем ты думаешь.

— У меня мальчишка, маленький. Вы не могли бы его надежно спрятать, хотя бы на время?

— Нет, — резко ответил он и даже покачал головой. — Помогать не буду. Совет я тебе дал, а там как хочешь.

— Спасибо, — произнесла я, поднимаясь. — Мне можно уйти?

— Иди, — кивнул Стас и все-таки спросил:

— Как сюда вошла, помог кто?

— Я же вам сказала: со мной ребенок Мальчишки народ шустрый, в любую щель пролезут. До свидания, — добавила я, торопясь покинуть комнату, пока Стас не передумал. Я уже взялась за ручку двери, когда он вдруг меня остановил:

— Стой.

Я замерла, чувствуя, как по спине побежали мурашки величиной с куриное яйцо.

— Чего за бок держишься? — спросил он Тут и я обратила внимание на то, что машинально прижимаю к ребрам локоть. Посылать Меченого к черту было неразумным, и я ответила:

— Болит.

Стас поднялся и пошел мне навстречу.

— Покажи.

Вреда от этого я не видела и задрала футболку. Он посмотрел, присвистнул и сказал:

— Ясно. Сиди здесь.

Вернулся минут через пять, полностью одетым и в сопровождении двух ребят, одним из которых оказался тип в шортах. Увидев меня, тот нахмурился и пробормотал.

— Ведь сразу понял, что-то не то…

— Понял и пить отправился, — проворчал Стас, а мне сказал — Поехали.

Ничего спрашивать я не стала, все еще боясь поверить в то, что Стас решил мне помочь Странно, но мысль о том, что все это не более чем игра и я в руках своих недругов, в тот момент даже не пришла мне в голову. Меченый не производил впечатления рыцаря, готового с радостью услужить даме, но на лицемера и мелкого обманщика он вовсе не походил.

Мы покидали сауну через черный ход, как видно, Стас не желал привлекать внимание к своему отъезду. Один из ребят отправился вперед, а мы как раз шли через подвал к двери на улицу, когда у стены, ближе к шахте, послышался шум. Парень рядом со мной насторожился и сунул руку под полу пиджака, а я испуганно ухватила его за локоть:

— Там мальчишка, маленький. Денис! — крикнула я. И точно, это был он. Не в машине, где я велела ему находиться, а около шахты. Испуганный, взлохмаченный, очень похожий на воробьишку, заприметившего кошку. Руки его были сцеплены за спиной, я шагнула к нему и позвала:

— Иди сюда. Дай мне руку.

Денис таращил глаза, смотрел на меня в крайнем испуге и трясся, словно осиновый лист. Меченый, мгновенно оценив ситуацию, сказал:

— Все нормально, пацан. Даю слово. Ты мне веришь?

Денис кивнул, сделал пару шагов навстречу и прижался ко мне. Я обняла его одной рукой, а второй отобрала пистолет.

— Идем, — сказала я торопливо, подумала и, покачав головой, сунула пистолет под футболку.

Джип стоял возле самой двери, ушедший вперед парень сидел за рулем.

— Где твоя тачка? — спросил Стас, я объяснила, он кивнул нашему спутнику, а мне сказал:

— На ней Вовка поедет. Садись.

Мы с Денисом устроились на заднем сиденье, Стас рядом с шофером. Ехали минут пятнадцать в полном молчании, остановились возле одноэтажного дома из серого кирпича с решетками на окнах. Дом походил на какое-то учреждение. Мы поднялись на крыльцо, и Стас позвонил в металлическую дверь с глазком. Она открылась, и мы длинным коридором прошли в просторную светлую комнату, которая оказалась медицинским кабинетом. Дверь справа распахнулась, и появился молодой мужчина в белом халате и шапочке Со Стасом он поздоровался за руку, а мне кивнул, указав на кушетку:

— Садись.

Сопровождающий нас парень остался в коридоре, а Стас с Денисом устроились на стульях возле стены.

— Раздевайся, — сказал врач, я покосилась на Стаса, мысленно махнула рукой и разделась. Врач сурово нахмурился, а я испугалась. Лучше вовсе не знать своего диагноза, чем оживать кончины со дня на день. Бинты он разрезал и выбросил, опять покачав головой, но молча. Я смотрела поверх его плеча, стараясь думать о чем-то приятном. Он набрал лекарство в шприц, а я забеспокоилась:

— Что это?

— Снотворное.

Тут следовав подумать: на некоторое время я буду совершенно беспомощной.

— Нет, — твердо сказала я.

Он посмотрел, пожал плечами, потом заметил:

— Будет больно, но терпимо. Ложись и сожми кулак.

Следующие полчаса явились самыми жуткими в моей жизни. Наверное, я себя сама пугала, с болью я уже худо-бедно свыклась, и ничего особо нового меня не ожидало, но я побледнела, покрылась холодным потом и готова была умереть от ужаса в любую минусу. Зубы стиснула так, что свело челюсть.

— Будем считать, повезло тебе, — заявил врач, стоя возле раковины, а я пыталась отдышаться. — Два ребра сломаны, походишь в тугой повязке, зря руками не маши и вообще поосторожнее. Рана пустяковая, просто неприятная, до свадьбы заживет. Если ты, конечно, уже не замужем.

— Нет, — ответила я. Подошли Стас с Денисом и помогли мне подняться. Я с трудом оделась, чувствуя, что каждая косточка во мне дрожит в только ей свойственном ритме.