Татьяна Полякова - Черта с два!

Щелкнул замок, Сергей Юрьевич вошел в квартиру, захлопнул дверь, включил свет и даже успел сбросить один ботинок, когда в затылок ему уперлось дуло пистолета и я сказала:

— Встань к стене, руки наверх перед собой.

— Привет, шлюха, — хмыкнул он, но встал, как я велела. — Ну, поставила меня раскорякой и что дальше? В затылок выстрелишь?

— Выстрелю, — утешила я его.

— Слабо. С перепугу ты пальнуть можешь, а вот так… — Он засмеялся. — А вот так — слабо. Книжки читать любишь? Знаешь, наверное: в затылок стрелять неблагородно.

Парень тянул время, а я в узкой прихожей была беспомощна: если расслаблюсь хоть на мгновение, у меня не останется никаких шансов. Он это знал, и я это знала.

— Только дурака не валяй, — посоветовала я. — Потому что я выстрелю.

— Врешь, как падла, — ответил он. — Слабо. Катись отсюда. И побыстрее. А когда мы встретимся…

— Заткнись, — перебила я, — и отвечай на вопрос. Не ответишь, на счет «три» выстрелю. Кто был в сауне с Татарином? Ты его дружок, должен знать.

— Ах, вот оно что, — засмеялся он, чуть-чуть сдвинув по стене руки. — Тоскуешь по подружкам? Очень трогательно, очень. Ты случайно не лесбиянка? Среди шлюх такое случается.

— Я тебе задала вопрос, придурок. — И начала считать:

— Раз, два…

— Я там был, — радостно сообщил он. — Я и Татарин. Классно повеселились. Ну что, шлюха, выстрелишь?

Он повел головой с намерением повернуться ко мне, надеялся выбить пистолет, а может, мне это только показалось, или того хуже — я просто нашла повод нажать на курок? Потом я много думала об этом, что же тогда произошло в прихожей? Наверное, истина, как всегда, где-то посередине: он приготовился к нападению, я испугалась, и повод нашелся… В общем, я выстрелила.

Выстрел был как раскат грома. Я зажмурилась, шагнула влево, открыла дверь и сделала два шага к лестнице вниз, на ходу бросив пистолет рядом с трупом. Торопливо вышла из подъезда и услышала:

— Сюда, — голос шел из кустов.

Гаврош сидел в траве и сторожил мою обувь. Сунув ноги в кроссовки и сняв перчатки, я взяла его за руку и, выбравшись на тротуар, спокойно пошла по улице в направлении перекрестка. Вечерняя прогулка женщины с ребенком. Трогательно до слез. Щеки стали мокрыми, и я вытерла их рукавом. А впереди нас несся разбойничий свист.

Через двадцать минут все собрались в парке. Денис посмотрел на меня с едва сдерживаемым страхом, а я в ответ улыбнулась.

— Что дальше? — по-деловому спросил Котя. Я изложила свой план. Они слушали внимательно, а я отказывалась верить в реальность происходящего.

— Сбор завтра в семь утра, — подытожил разговор Котя, и мальчишки исчезли в темноте.

Мы с Денисом направились пешком к автостоянке, где несколько дней стояла наша машина. Денис был задумчив.

— Саш, а почему не сделать, как сегодня, не войти в квартиру…

— Второй этаж.

— Там дерево рядом, вполне можно…

— Денька, — вздохнула я, — мы о чем с тобой говорим?

— Что? — не понял он.

— Ничего. Второй раз мне не повезет. Узнав о смерти дружка, Татарин будет осторожным. И близко к себе не подпустит.

— А как же тогда… — растерялся Денис.

— Стрелять надо с приличного расстояния и наверняка…

— А ты попадешь?

— Из пистолета — нет. Нужна винтовка.

— Саша, — испугался он, — где же мы винтовку-то возьмем?

— Возьмем, — заверила я.

Через час мы подъехали к симпатичному особняку на одной из тихих улочек старого города. Дом тонул в темноте небольшого парка, именно парка, а не сада, потому что росли здесь березы и ели, и хоть было их немного, но возникала иллюзия большого пространства, уединения, что очень ценил хозяин особнячка. Сам он давно отсутствовал, но за домом приглядывали соседи напротив, так что следовало соблюдать осторожность.

Я подъехала к дому со стороны переулка и укрыла машину за новеньким срубом. Кто-то из соседей затеял строительство, судя по всему, ставили баню.

— Чей это дом? — зашептал Денис.

— Одного моего друга. Хорошего человека. Вообще-то он друг моего отца, но мы с ним очень близки. Месяц назад он уехал к моим родителям и вернется в конце октября. — Я сидела, опершись на руль, и тянула время: то, что я сейчас собиралась сделать, мне очень не нравилось. — Сиди в машине, — сказала я.

— Нет, — испугался Денис, и я согласно кивнула. Мы вошли в парк через заднюю калитку.

— Не бойся, — предупредила я, — здесь собака. — И тихонько свистнула, а потом и позвала:

— Казбек…

Огромная кавказская овчарка почти бесшумно вынырнула из темноты, я протянула руку и погладила пса.

— Идем, — позвала, — идем домой.

Ключ от дома был спрятан в тайнике, у крыльца. Валентин Петрович был человеком щедрой души и хотел, чтобы друзья знали: его дом — их дом. «Только не сегодня, — с горечью подумала я, — только не так…» Я открыла дверь, и мы вошли с черного хода, через кухню.

— Свет включать нельзя, — предупредила я Дениса. — Соседи заметят.

Мне свет был не нужен, в доме я ориентировалась прекрасно. Одной из причин моего водворения в этом городе было то, что здесь жил старый друг отца. «С друзьями так не поступают», — подумала я и, кажется, даже покраснела. Мы поднялись на второй этаж. В хозяйской спальне стоял шкаф красного дерева, запертый на ключ. А ключ висел на гвоздике возле бара. Я открыла шкаф и вытащила винтовку. Подержала в руке, силясь унять слезы. Ее Валентину Петровичу подарил на пятидесятилетие мой отец, не помышляя о том, что придет день, и дочь извлечет ее из шкафа для того, чтобы убить человека. «Не совсем я спятила, если думаю об этом», — вновь озадачилась я, но легче от такой мысли не стало. Из другого шкафа я достала тонкое одеяло, завернула в него винтовку и попросила Дениса:

— В соседней комнате на полу коврик, маленький, принеси его.

Денис кивнул и исчез за дверью, а вернулся с ковром. Закатав в него винтовку, мы спустились вниз. В кладовке, посветив себе фонариком, я отыскала моток веревки и тщательно перевязала сверток. При первом взгляде нормальному человеку вряд ли придет в голову, что внутри спрятано оружие. На дальней полке я нашла коробку с патронами. Для Татарина хватило бы и одного, но я взяла горсть, потом немного тряхнула коробку, чтобы пропажа не бросалась в глаза, и поставила на место. Я не спешила и особенного беспокойства не проявляла. Если соседи, что-то заметив, решат проверить, в чем дело, они позвонят по телефону. Мое присутствие удивления здесь не вызовет, но и афишировать свой визит я не хотела, поэтому покидала дом с заметным облегчением.

— Ну вот, — сказала я Денису уже в машине. — Сегодня ночуем по-спартански. Отъедем в соседний переулок — и спать.

Утром я проснулась очень рано, когда солнце только-только поднималось над горизонтом. Переулок надо было спешно покидать, машина, с ночующими в ней женщиной и ребенком, непременно вызовет подозрение, но и раскатывать по городу в такую рань тоже небезопасно: нас вполне мог остановить какой-нибудь тоскующий инспектор ГАИ. Поэтому я спустилась к реке, где начинались кооперативные сады, и приткнула машину в кустах, ближе к воде. Денис так и не проснулся. Спал, свернувшись на сиденье калачиком под моей курткой.