Андрей Воронин - Атаман. Охота на отражение

— А не рискованно?

— Рискованно! Но с тех пор, как он в кабинете работает, ему хочется иногда быть, как говорится, «на земле». Чтобы квалификацию не терять.

— Ладно, тогда я за него спокоен, — улыбнулся Астахов. — Что мы дальше делать будем?

— Готовь оперативную группу, надо заранее приехать на дачу президента, чтобы встретить этого Артузова с распростертыми объятьями.

— Хорошо, — сказал Астахов. — Тут работа и вправду больше для моего ведомства. Но общагу разрабатываем вместе, чтобы и тебе перепало благ и почестей.

— Какой щедрый! — засмеялся Макаренко.

— Ваня, я всегда такой.

— Я вот еще что подумал, Гена. Надо дать ориентировки на всех остальных, кого могут убить «анчары». Пусть их ловят и по одному доставляют к нам. Правильно?

— Правильно, — согласился Геннадий Антонович.

— А что эта девчонка, которая Ника? — прищурился Макаренко.

— Ее, может, уже и в живых-то нет!

— Так она же убежала! Предположим, нам удастся ее поймать. Что тогда?

— Не знаю, — пожал плечами Астахов. — Наверное, надо сажать. Она же привезла сюда эти бактерии?

— Ну, привезла. Но они же не попали в нужные руки. И не попадут — девчонка восстала против своих же коллег.

— Ладно тебе, Ваня. Ты лучше прямо скажи — выгораживаешь ее для своего любимчика следователя. Что, я не прав?

— А если даже и прав? — отмахнулся Макаренко. — Пусть дитя потешится. Опять-таки, ты сам понимаешь, что лучше ее не засвечивать. Расскажет широкой общественности про твои опыты — и все, плакало твое кресло.

— Я же не возражаю, — ответил Астахов. — Если там и вправду мелодрама, так на здоровье. Только я возьму их обоих и очень попрошу, чтоб помалкивали. Насчет этого-то не возражаешь?

Макаренко покачал головой:

— Не возражаю.

Астахов уехал к себе в управление. Макаренко остался в кабинете, ожидая первых докладов от наружного наблюдения.

У себя Астахов покопался в памяти рабочего компьютера, в котором, помимо всего прочего, хранились данные о личном составе. Генерал отобрал пятерых надежных и проверенных в деле сотрудников, позвонил каждому из них и приказал немедленно прибыть в управление по борьбе с терроризмом.

Теперь следовало выйти на связь со Службой безопасности президента, чтобы получить разрешение на проведение операции по задержанию на даче «Бочаров ручей».

И тут, к его удивлению, началось нечто странное. У Астахова сложилось впечатление, что его не принимают всерьез. Как будто бы он не руководитель регионального бюро по борьбе с терроризмом, а телефонный шутник.

На часах было четыре тридцать, когда ему пообещали перезвонить. В четыре сорок начали один за другим прибывать сотрудники, которым было предназначено стать силовой единицей данной операции.

Для начала Астахов сделал короткий экскурс в историю «анчаров», потом сказал, что каждому из них предстоит выдержать серьезное испытание — боевое и моральное. На то, что Артузов сдастся без сопротивления, надеяться не приходилось.

Предварительный инструктаж занял минут пятнадцать. Звонка не было. Астахов неприязненно покосился на телефон, как будто сам аппарат был виновником такого невнимательного к нему отношения.

Потом начался «мозговой штурм» — обсуждались всевозможные варианты развития событий и поведения участников. Генерал делал особый упор на то, что Артузова по возможности следует взять живым. Через него есть шанс выйти еще на кого-то, хотя бы на тех, кто ему помогал в поимке и истязании всех четверых убитых.

Телефон молчал еще добрых полчаса. Астахов уже хотел было плюнуть на все и позвонить по прямой линии в резиденцию президента, но внезапно раздался звонок. Ответ был такой: не устраивать задержание на даче, брать Артузова прямо дома.

Астахов принял это указание даже с некоторым облегчением — можно было больше не играть в конспирацию.

Он положил трубку и сказал:

— Ну, все меняется. Едем к нашему клиенту домой. Вполне возможно, что он спит, но этой ночью он уже покидал жилье, так что, может статься, и не спит. Короче, будем осторожны. Поехали!

Генерал твердо решил, что на этой операции он должен присутствовать.

Вызвали микроавтобус — черную лакированную «душегубку» с тонированными стеклами.

Было уже почти светло, до восхода солнца оставалось около получаса. С моря веяло йодом и свежестью. Не было жары, так действующей на нервы днем. Людей тоже не было.

Просто замечательное время для проведения любой операции!

Они въехали во двор Артузова.

— Ну, что? — спросил один из оперативников. — Идем сразу на приступ?

— Наверное, надо проверить, дома он или нет. Ну-ка, ребятки, организуем телефонное хулиганство? Вон автомат — кто-нибудь рысью туда… вот номер Артузова. Звонишь и хулиганишь.

— Это как? — уточнил другой опер.

— Ты что, в детстве по телефону не безобразничал? — рассердился генерал.

— Было дело, — смутился оперативник.

— Так вот, иди и хулигань. Шуточки с тех пор практически не поменялись!

Ника бежала, пытаясь не обращать внимания на камешки, впивавшиеся ей в ступни. Она понимала, что сейчас нужно отвлечь противника от Ревякина. Сергей может помочь — он поднимет на ноги свое управление, и тогда, может быть, ей удастся остаться в живых. А если не удастся — что же, выходит, не судьба.

Позади зашумел мотор, блеснули фары. Ника поняла, что этот неизвестный решил догнать ее на машине. Тем хуже для него — сейчас она свернет во дворы и исчезнет.

Когда до машины оставалось метров пятнадцать, она нырнула в промежуток между двумя панельными «хрущевками». Началось петляние по дворам. Пожалуй, она вполне могла считать себя заблудившейся. Сейчас было главное — не забежать в какой-нибудь тупик.

Машина шумела позади, водитель крепко висел на «хвосте». Ника почувствовала, что бежать больше не может — ноги превратились в два сгустка боли, а дыхание со свистом вырывалось из легких.

Тогда она свернула резко вправо и побежала как можно быстрее, вкладывая в этот бросок все силы, которые еще оставались.

Позади все стихло, но через некоторое время раздался громкий топот. Преследователь не намеревался оставлять ее в покое. Тем лучше. Тем больше вероятность того, что в ближайшее время Гарри Артузов будет выведен из игры.

Ника пробежала еще немного и очутилась в очень странном дворе. С одной его стороны был дом. Обыкновенная трехэтажка. Судя по количеству строительных лесов, дом был на капитальном ремонте, а все жильцы попали под выселение. С другой стороны двора возвышалась стена неизвестного предприятия. Между домом и стеной росло несколько деревьев, окружавших детскую площадку. Ника представила, каково играть в таком месте маленьким детям, и ужаснулась.