Я Немой - Кумтрест

Шмаров нещадно бил Калугина резиновой палкой, а когда устал, начал пинать ногами. Калугин лежал на полу в углу кабинета, свернувшись калачиком, подставляя спину под удары и закрывал руками голову. Шмаров выдохся и позвал других оперов продолжить экзекуцию над Калугиным.

Оперативники быстро перевернули Калугина на живот. Завели руки за спину и надели наручники на запястья, предварительно обмотав их рукавами куртки Калугина. После этого силой согнули ноги в коленях и надели вторые наручники, обмотав штанами, которые тоже с него спустили. Между наручниками, сковавшими руки и ноги, протянули петлю из верёвки и начали стягивать. Калугин орал от боли, но прибавленное на всю громкость радио, заглушило его вопли.

Шмаров, немного отдышавшись, присоединился к операм. Он начал поднимать верёвку вверх, которая стягивала между собой руки и ноги Калугина. Андрей делал мостик наоборот. Коллеги в это время пинали Калугина по рёбрам, бёдрам и шее. Калугин хрипел, мотал головой и между ударами пытался кричать, но его не слушали. Через полчаса воспитательной работы Шмаров сказал всем прекратить данное мероприятие. Он туго связал между собой наручники на руках и ногах верёвкой. Опера пошли кушать — война войной, а обед по распорядку.

Все ушли на обед, а Калугин остался лежать связанный в кабинете. Оперов не было примерно полчаса. За это время Калугин ни разу не пытался высвободиться. Он не мог, так как не было сил, тем более в такой позе сделать ничего невозможно. Он пользовался моментом чтобы отдохнуть. Калуга лежал и думал о том, как свалить отсюда, но куда ты сбежишь? Никуда.

— Ну как дела осужденный Калугин? — спросил вошедший в кабинет после обеда Шмаров.

— Гражданин начальник я всё понял. Больше не повторится. Дайте мне время, я буду собирать информацию. — прохрипел лёжа на полу Калугин.

— Другое дело. Только зачем ты до этого довёл, чтобы пришлось тебя пиздить как собаку?

— Я первый раз в такой колонии. Наверно к местному порядку ещё не привык.

— Так привыкай быстрее, а то здоровья у тебя не хватит. Да и у меня нет столько времени каждого из вас учить порядку. Учитесь сами на примере других.

— Гражданин начальник дайте время и всё будет нормально.

— Вот сначала напишешь мне про своих соседей, а потом всё будет нормально. Понял?

— Понял, понял. Сейчас напишу.

Шмаров развязал верёвку и расстегнул наручники на руках и ногах Калугина. Калугин, держась за стену, кое как встал. Шмаров складывал в шкаф верёвку, наручники и что-то бубнил под нос. Надо уехать в больницу, подумал Калуга, но сначала нужно покалечиться. А как? Как одним разом сделать так, чтобы увезли по скорой? И он, недолго думая, рванул щучкой в окно. Стекла разлетелись вдребезги, и Калугин исчез в окне.

— Долбоёб. — спокойно сказал Шмаров и подошёл к разбитому окну. — Там же сетка.

Шмаров выглянул в окно и увидел на сетке рабице между первым и вторым этажом лежащего Калугина. Он был уже весь в крови. План Калугина не удался, он не знал, что под окнами Шмарова находится прогулочный дворик. Сверху него была сетка рабица из мелкой ячеи. Она нужна, чтобы не было возможности что-либо закинуть в этот дворик, ну или выкинуть из него.

— Ну что гнида, как тебе там? — ухмыляясь спросил Шмаров. — Далеко собрался из подводной лодки бежать?

Калугин лежал на сетке рабице и стонал от боли. У него болело всё тело от экзекуций в кабинете, а тут он ещё порезал руки и лицо разбившимися стёклами. Он смотрел вниз сквозь сетку на трёх изумлённых зэков. Они ждали в дворике свои плановые воспитательные беседы и в шоке молча смотрели на упавшего сверху Калугина. Каждый из них представлял себе, что сегодня начали воспитывать по-новому. Шмаров громко поливал Калугина матом и смеялся над ним, что ему не удалось уйти от правосудия. Калугина «сняли» с сетки, тыкая длинными деревянными палками сквозь неё. Пинками, под крики Шмарова, его водворили в ШИЗО опять на пятнадцать суток.

Дежурный врач, осмотрев Калугина, причин для лечения в медсанчасти не обнаружил. Он порекомендовал Шмарову вставить в кабинете пластиковые окна или металлические решётки. Как никак двадцать первый век на дворе.

— Андрей Андреевич, послушай меня внимательно. — начал поучительную лекцию Коляпин Александр Александрович. — Ты вроде взрослый человек, а зэков пиздишь по старинке. Да так плохо, что у них ещё остаются силы из окон прыгать. Что за хуйня происходит?

— Александр Александрович, ну получилось так. Сам не знаю почему. Зэк тупой оказался, стучать согласился, а информации ноль. Вот и пришлось воспитывать.

— Да мне это не интересно, стучать или не стучать. Я тебе про другое хочу сказать. Вы как-то уже думайте головой. Пиздите так, чтобы следов не было, и зэки из окон не прыгали.

— Будем думать.

— Вот он сейчас весь изрезался о стекло, плюс синяки на нём есть, врач мне сказал. А надо так пиздить, чтобы на теле вообще ничего не было. Чтобы идти сил у них не было, понятно?

— Понятно, ну просто дело случая.

— Андрей, мне на прокуроров и всяких там правозащитников похуй. Ты это прекрасно знаешь. Но если такой пидор сверху на кого-нибудь из них свалиться, то Подробинов им уже сказку не расскажет. Вы работу с ними проводите в подвале, там прекрасное помещение. Стол, стул, решётка, крюки всякие, а в штабе мелочёвкой занимайтесь.

— Да понял я всё Александр Александрович, понял. С этим уродом что делать будем?

— В ШИЗО пару месяцев пусть посидит и в отряд его обратно. Пока он сидит, ты вот на нём и потренируйся, как без синяков и ссадин воспитывать зэков.

— Может в ПКТ, а потом в СУС?

— Нехуй мне всякой чесоткой ПКТ и СУС засорять. После ШИЗО переведёшь его в тринадцатый отряд. Если захочет, пускай там с третьего этажа прыгает. Это уже будет не наше дело.

— Отказной материал делаем по членовредительству?

— Окна иди у себя в кабинете делай, нехуй бумагу марать. Через неделю заживёт как на собаке. Всё, свободен.

После событий с капитаном Калядиным, которому дали шесть лет строгого режима за хранение и распространение наркотических веществ, в зоне наступило затишье. Давно такого не было и ажиотаж по управлению был очень большой. В оперативном отделе произошли кадровые перестановки. На вакантную должность заместителя начальника оперативного отдела назначили старшего опера капитана Павлова Женю. На должность старшего опера, к удивлению, многих, Алексея Бобышкина. После этого к нему перешли некоторые объекты Калядина, включая комнату длительных свиданий.

Несмотря на то, что в отделе были более опытные опера, у Бобышкина было высшее образование. Именно поэтому управление приняло решение повысить его в должности. Для некоторых это послужило стимулом повысить свой уровень образования. Один Бобышкин знал, что у этого имеются другие причины. Об этом ему сообщил Горлов, вручая погоны старшего лейтенанта, незадолго до назначения на должность старшего опера. Горлов сказал, что он далеко пойдёт с такими успехами по службе. Правда Лёша не думал, что так быстро.