Я Немой - Кумтрест

После совещания Коляпин и Шмаров обсудили между собой дальнейшие мероприятия, как расчесать всех под одну гребёнку. После этого Шмаров пошёл доводить информацию своим операм и слово в слово рассказал о новом приказе руководства и том, что закон един для всех.

— Ну что опера, пойдём в столовую обед проводить. — сказал Шмаров. — Будем объяснять зэкам, что все равны и мастей больше нет.

Оперотдел собрался и все дружно пошли в столовую для осужденных. Для начала оперативники начали садить петухов за мужицкие столы. Петухам деваться было некуда, и они беспрекословно выполняли приказы. Опера были в ожидании первого отказника среди мужиков. Он естественно сразу нашёлся, долго ждать не пришлось.

Осужденный Лебединский наотрез отказался есть за одним столом с петухами. Он встал в сторонке с чашкой, так как мужицких мест больше не было и начал есть, стоя у окна. Один есть. Младший инспектор увёл Лебединского в дежурку и поставил в клетку. Осужденный Галковский, та же тема. Увидев, что рядом с ним садиться петух, прогнал его и тоже оказался в клетке дежурной части. Второй есть. Осужденный Пархоменко вообще отказался есть, увидев, что происходит в зале столовой, он прошёл мимо раздачи. Третий есть. А это было только начало. Набрав за обед десять человек, опера решили, что пока хватит. Разом всех не заставишь, а камеры изолятора не резиновые.

Всем нарушителям режима содержания выписали по пятнадцать суток ШИЗО и начали с ними работу. Для начала они все были естественно избиты палкой за нарушение режима содержания. Потом специально для них приготовили отдельную посуду. Чашка, кружка, ложка, комплект из трёх приборов. В них просверлили дырки, являющиеся символом принадлежности посуды для петухов. Соответственно кормить в изоляторе стали только из этой посуды. Голод не тётка и брал своё временем.

За пятнадцать суток все начали есть из петушиной посуды. Все, кроме Пархоменко. Но ничего не поделаешь, Пархоменко продлили ШИЗО ещё на пятнадцать суток. Он, не выдержав пытку голодом, причём самовольную, начал есть на восемнадцатый день.

По закону осужденному выдают питание, как положено в тюремной посуде. А если ему не нравиться отверстие в ней, так это уже его проблемы. Государство пока для зэков на фарфор не разжилось. По закону зэки ничего не могли сделать. В данном случае закон был на стороне мусоров. Положенную пайку зэкам давали? Давали. Значит вопросов нет. Был конечно и один минус для зэков. За отказ есть вместе с петухами их били строго два раза в день между приёмами пищи, но зато и кормили три раза.

Процесс пошёл. Петухи постепенно перемешивались с мужиками, мужики с петухами. Через два месяца в столовой ситуация сильно не поменялась. Изолятор был полный и сначала приходилось считать в нём свободные места. После этого отлавливали несогласных кушать вместе с петухами, согласно свободным местам в ШИЗО.

Время шло. Шмаров понимал, что за три месяца всех сравнять не получиться. На помощь пришёл Гена Адогамов.

— Андрей Андреевич, выслушайте моё мнение. — сказал Гена. — Чтобы сравнять всех одним разом нужно на должность хлебореза назначить самого активно-пассивного пидораса. Потом надо назначить аналогичного баландёра на раздаче, пару поваров и так далее по всем пищеблокам. За один присест все будут равны. Зачем Вам за зэками бегать, когда они сами в столовую идут.

— А это тема! Пайку у петуха взял, значит сам петух. Тут по незнанке не канает. Решено, так и сделаем.

Шмаров обсудил этот план с Понамарёвым и Коляпиным. Они дали добро на проведение данных мероприятий.

Антоха Мишин был удивлён этому добровольно-принудительному предложению и пошёл работать в столовую хлеборезом. Антоха Мишин петух ещё с малолетки. Он может как угодно, где угодно и куда угодно. Он даже передумал себе вставлять передние зубы, чтобы всё было нежнее. У Антохи была единственная просьба взять с собой в столовую своего другана Валерку Волошина. Он самый преданный напарник по их нелёгкому социальному статусу. Шмаров не мог отказать этой парочке голубей и Антоха с Валеркой принялись в ночь резать хлеб на всю зону к утреннему приёму пищи. Ради безопасности новых хлеборезов, пока все ещё не привыкли к тюремному равенству, их поселили в столовой. Они находились под чутким наблюдением администрации и приближенных активистов.

Утром на раздачу хлеба поставили осужденного Просвирина. Он под страхом смерти выдавал пайки хлеба осужденным, зная, что к каждой из них прикоснулся петух. Далее были приняты на работу новые повара и стали работать по схеме хлеборезов. Через месяц половина работников столовой были петухи. Несмотря на это, оперативный отдел по-прежнему дёргал зэков и садил в ШИЗО на добровольную голодовку, чтобы они не расслаблялись. Через неделю на очередном построении всем было объявлено, что все уже равны. В столовой работают такие же равноправные согласно законодательству осужденные.

Ну а дальше всё продолжилось по старой схеме. За отказ идти в столовую — ШИЗО. За отказ принимать пищу — ШИЗО. За высказывание недовольства — ШИЗО. Положа руку на сердце, за три месяца не успели выполнить распоряжение. В изоляторе мало места для выполнения таких мероприятий. Через полгода волна недовольств прошла и все принимали пищу за общими столами. Петухи ели вмести с мужиками и наоборот.

Везде, где были продукты питания, там всегда был петух. В столовых жилой и производственной зон, в ШИЗО-ПКТ, КДС, МСЧ, СУС. Единицы недовольных всё равно оставались, но их вычисляли и отлавливали. После нескольких изоляторов переводили в ПКТ, а потом в СУС. Особо одарённых увозили в Е-шку.

Когда хочешь очень сильно кушать, забываешь про масть и понятия. Голод порождает зверский аппетит, а у зверей нет мастей.

Бобышкин не любил общаться с вольными блатными, но ради денег приходилось идти на контакт. Зэки, которые могли создать движняк в зоне, всегда были на связи и в отношениях с волей. А где есть хорошие связи, там всегда есть возможности поднять денег.

На одну такую пьянку в баню в день рождения Бобышкина приехали блатные Грифон и Касьян. Так сказать, уважить и поздравить с днюхой Бобышкина. Грифон и Касьян в качестве подарка от братвы подогнали ему пять элитных проституток на сутки и хорошее бухло. Бобышкину это очень понравилось. Его работа приносила не только деньги, но и удовольствие. Лёша был опьянён во всех смыслах этого слова. Он даже на время забыл, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Правда ему пришлось на следующий день взять отгул, так как после суточного элитного отдыха он не смог выйти на работу.

Через неделю к Бобышкину пришёл Джоник.