Я Немой - Кумтрест

Васильев и Петров проверили банки с краской, открыли и перелили в ведро. Они нашли пакет с героином, порядка пяти граммов, который смыли в умывальник.

— Значит так они решили мне ноги спилить. Вот суки позорные.

— В смысле ноги спилить, поясни?

— Эх Вася, Вася, молод ты ещё, а тебя туда же.

— Петрович, ты объясни мне. Ты же понимаешь, что я к тебе пришёл, так как не поверил в их слова. Не поверил, что ты наркотой банкуешь. Мне приказали тебя завтра брать, а я решил, что завтра буду искать усердно и ничего не найду. Мне понять надо, что происходит?

— Давай ещё по одной выпьем, закурим, да я всё тебе расскажу.

Выпили, закурили и Петрович начал рассказывать.

— Мне, когда предложили на зама по тылу пойти, сказали, что работа не простая. Гагарин сказал, чтобы там был свой человек, доморощенный. Это лучше, чем со стороны кого-то брать. Конечно, я согласился, к пенсии тоже надо готовиться, должность подполковник и зарплата больше. Сколько можно в операх майором бегать? По началу всё нормально шло, а когда Самодуров пришёл, всё и началось. Там спиши мясо, здесь спиши рыбу, через зону прокрути как хочешь, а продукты даже до меня не доезжают. Ну ладно там десять, пятнадцать килограммов мяса, понятно, что они тоже жрать хотят. Сейчас мне сказали прокрутить десять тонн мяса, двадцать тонн рыбы, плюс крупа, масло и так далее. А я этого даже не видел. Только бумажки одни дают, чтобы мой завсклад расписался, что принял продукты. Она, кстати, уже увольняться собралась. Я и сказал, что не буду этого делать. С одной стороны статья, с другой сам понимаешь, пайку зэку не довозить — это вообще не по-человечески. Боссы жируют, а меня в расход, если что, пустят.

— То-то я смотрю, почему меня не пускают инвентаризации делать у тебя в складе. Говорят, да что там будет, если опер тылом рулит, у него всё схвачено.

— Я им раз сказал нет, второй раз сказал нет. Они наверно не поняли. Вот и ты сейчас пришёл, а должен завтра был меня от должности освободить. Вот так Вася, вот такие дела. Теперь и ты получишь по первое число, что меня не принял.

— Да ну, бывает же промашка, мало ли что.

— Вася, ты тоже будь осторожен. Ты думаешь они особиста тебе простят? Ты когда его взял, ты управлению в лицо плюнул, понимаешь?

— Не знаю. Мне после этого предложили старшим опером по особо важным делам в ОСБ, но я отказался.

— Два раза в лицо плюнул. Ты Вася вот думаешь они тебя в управу зачем звали, на повышение? Хрена лысого. Ты им тут уже, как кость в горле, стоишь. Девку эту, дочку полковника Ерофеева, взял с зэком, а он на тебя зуб точит. Особиста взял. Директора взял, а ему ничего, дальше работает. Ты думаешь им твоя честность и справедливость нужны?

— Петрович, а ты про Ерофееву откуда знаешь?

— Вася, у Самодурова язык очень длинный. Он такие подробности рассказывает, чтобы все думали, что он владеет информацией в зоне. Секретности уже нет никакой давно. Они место твоё хотят освободить. Из управы тебя проще скинуть, чем здесь, понял? Только все хотят это сделать чужими руками, поэтому и ты за мной должен завтра идти. А ты честным оказался, порядочным, не поверил в эту чушь собачью. Что делать будем Вася, Василий Васильевич?

— А что делать? Завтра завози продукты, я тебя встречу на КПП-транспорт. Проведу обыск и ничего не найду.

На следующий день Васильев ждал машину с продуктами и краской на КПП. Приехал ГАЗик, его сопровождал Петрович. Васильев начал обыск, но ничего найти не мог. Он перелил всю краску, пересыпал макароны и всю крупу. Прошло два часа. Не дождавшись звонка от Васильева, Зубов пришёл сам. Даже совместными усилиями ничего не обнаружили.

— Обычная проверка Петрович. — сказал Зубов. — Сам понимаешь, сам же опером работал.

— Ага, знаю, работал. Можно ехать или ещё что-нибудь?

— Езжай.

Зубов и Васильев пошли в кабинет к Зубову.

— Вася, я не понял, а как так, что ты ничего не нашёл?

— Я не знаю, всё перерыл, нет ничего. Вы же сами видели, может информация левая?

— Информация верная, информация стопроцентная. Что-то я не пойму ничего, может Петров перехитрил нас, почуял чего?

— Не знаю, товарищ подполковник, но нет ничего. Вы меня знаете, я бы нашёл, если хоть что-то было.

У Зубова зазвонил сотовый телефон, и он сказал Васильеву выйти из кабинета. Уходя, Васильев через дверь, услышал слова Зубова.

— Всё проверили товарищ полковник, нет ничего. Да сам не пойму почему, всё на месте было. Чует старый опер, что… — дальше он не стал слушать, так как в коридоре проходили сотрудники. Некрасиво было стоять и слушать под дверью.

Через месяц мы провожали заместителя начальника колонии по тылу подполковника Петрова Петра Петровича на пенсию. Петрович написал рапорт, так как не хотел играть в такие игры с руководством. Он принял решение, что лучше сидеть на пенсии, чем в местах не столь отдалённых.

К восьми утра в колонию приехали опера ОСБ во главе с полковником Борщёвым и два бухгалтера производственной бухгалтерии управления. После пятиминутного совещания они прямиком отправились в промышленную зону и приступили к инвентаризации склада готовой продукции цеха по производству электродов. Коляпин удивился этим гостям и пытался не показывать вида, что нервничает. Андрей давно его знал и сразу понял, что тот находится в небольшом шоке.

Сотрудники управления весь день снимали остатки. В итоге было установлено, что в складе имеются излишки электродов в количестве шестидесяти трёх тонн. Плюс к этому надо прибавить бракованный вагон, который нечем было заменить. Коммерсантов, которые были постоянными покупателями и отказались платить. Расторгнутый договор с управлением из-за брака в таком не мыслимом объёме. В итоге вопрос к руководству колонии напрашивался сам собой, так как картина получилась не совсем приятная.

Коляпин начал задавать вопросы своим подчинённым, директору Левинсону и главному бухгалтеру Глушковой. Что происходит и почему он не в курсе? Особисты обнаружили ещё одну неучтённую задвижку и начался скандал между Коляпиным и Левинсоном. Левинсон, предвидя активно наступающие проблемы от генерала, уже не хотел быть соучастником этих грязных дел.

Пока шла инвентаризация Борщёв долго беседовал с бригадиром электродного цеха осужденным Ковалёвым и бригадиром литейного участка осужденным Резник. Они быстро раскаялись, так как деваться им было некуда. Рефлекс не врать администрации был слишком хорошо вбит в их головы, спины, почки и печень.

Генерал Саросов был очень недоволен излишками на общую сумму четыре с половиной миллиона рублей. Он дал Коляпину время до утра найти этому всему разумное объяснение. К вечеру на задвижку нашли все необходимые документы. Оказывается, что её только что изготовили. Директор Левинсон, главбух Глушкова и осужденный Резник суетились как электровеники. Это было просто, так как она идёт как «одна штука». Плюс один прибавить не проблема, ну забыли, ну бывает. Минус полтора миллиона — это хорошо. Но вот с электродами — это была проблема. Будь чёртов этот неладный брак и эти проклятые коммерсанты, о которых было ранее объявлено во всеуслышанье. Телега впереди лошади не ездит. Как объяснить генералу, что в бюджетной организации имеются излишки на сумму три миллиона рублей? Причём одной позицией.