Александр Костенко - Стеклянный самолет

— Спасибо, — проговорила я и присела на краешек стула. Переход генерала на «ты» теперь уже точно не сулил мне вкусняшек.

— Во-вторых, когда ты уже отвыкнешь от этого своего ментовского сленга? Твой отец был бы жив со стыда бы за дочурку сгорел. Следи за своей речью. Такая красивая девушка и «колоть», ну куда это годиться? И в-третьих, что предъявлять думаешь? — хитро прищурился генерал.

Отвечать я не спешила. Взяла на минуту тайм-аут и сделала вид, что задумалась. Сама знала, что на одном счете на Каймановых островах далеко не уедешь. Да и российский счет с любыми суммами никому сейчас иметь не запрещается. Если, конечно нет проблем с налоговой. Жидковатая позиция следствия то есть моя, мне уже совсем не нравилась. К тому же генерал сидел и смотрел на меня пристально, как председатель экзаменационной комиссии.

— Ладно, — смилостивился генерал, — не буду тебя томить, достал из папки еще лист и протянул мне.

«Комитет государственной безопасности СССР

18 мая 1986 года

Ориентировка: за пособничество немецко-фашистским оккупантам в лагере Берген — Бельзен органами КГБ СССР разыскивается:

Рассказова Мария Дмитриевна, 1918 года рождения, по матери Луц.

Рассказова М. Н. дала добровольное согласие на сотрудничество с немецкими захватчиками. Последний раз ее видели концентрационном лагере Берген-Бельзен, неподалеку от города Целле. Освобождена британскими войсками в середине апреля 1945 года…»

Я посмотрела на генерала с благодарностью, он усмехнулся и произнес:

— А теперь — вишенка на торте, — с этими словами он положил на стол и подтолкнул мне 2 фотографии. Они проскользили по поверхности стола и упали мне на колени. Я подняла фото. На меня с мутной черно — белой фотографии смотрела молодая Тетерников Маргарита Петровна. А на второй — в полосатой робе в анфас и профиль была изображена незнакомая мне девушка с безразличным взглядом потухших глаз на миловидном, но худом изможденном лице.

— Товарищ генерал, я так понимаю, на большом фото — Тетерникова, тогда кто на втором?

— Настоящая Рассказова. Вот она-то и умерла в лагпункте Мыюта, а похоронили ее уже под именем Федоровой. Вот так-то. Теперь поняла?

Голова у меня тотчас пошла кругом. Мысли спутались, взгляд метался с одной фотографии на другую, но основная мысль, билась в голове и никак не хотела оформляться. Я беспомощно посмотрела на Тарасова, чувствуя, что еще немного и разревусь. — Я выбираю звонок другу, — пошутила я, разведя руками и чувствуя, что глаза у меня уже на мокром месте.

— Ну тогда, друг предлагает тебе еще одну вишенку на торт, но уже последнюю, не обессудь.

— Что-то торт у нас получается исключительно вишневый, — попробовала пошутить я.

— Ладно, держи последнюю подсказку. Честно говоря, думал ты после первой фотографии догадаешься. — И протянул мне фотографию молодой девушки в полосатой арестантской робе, снятой на стуле тоже в анфас и профиль. Эту девушку я определенно знала, что-то неуловимо знакомое было в этом грустном, некогда красивом девичьем лице. Но на фото внизу корявым почерком значилось: Федорова М. Д… И вдруг меня пробило, конечно же это тоже Тетерникова! — я подняла лицо на генерала и, набрав полную грудь воздуха, выдала:

— Тетерникова!

— Молодец. Снимок из личного дела заключенного на Федорову. Хорошо поработали местные опера. Творчески подошли, не шаблонно. Думаю просить их руководство о поощрении. Ты не против?

— Да что вы, товарищ генерал, конечно поощряйте. Вы даже не представляете! Как гора с плеч! А то я всю голову сломала. А тут вона что, как говорит один мой сосед по даче.

— Ростова, я вчера договорился по вашей просьбе с доцентом кафедры Аэродинамики летательных аппаратов Московского авиационного института Бочаровым Максимом Ивановичем — он готов с вами встретиться и дать консультацию.

— Вот спасибочко, товарищ генерал! — Воскликнула я, — а я уже думала вы позабыли.

Генерал укоризненно смерил меня взглядом и продолжил:

— Во-первых, Ростова, вам пора давно запомнить, что я никогда и ничего не забываю, а во-вторых, Максим Иванович будет ждать вас завтра утром на площадке перед ДК МАИ, на Дубосековской, ну вы, Ростова, знаете. В 8.00 часов. У них там какое-то мероприятие. В общем, он мне обещал выделить для вас время.

Бочаров оказался довольно модным мужчиной средних лет, высокого роста, немного полноватым, с густой черной как смоль курчавой шевелюрой на голове. Его и без того слегка смуглое лицо оттеняла бородка а ля Че Гевара и коротко подстриженные усы. В купе с кожаной курткой на металлических заклепках, тонкими кожаными штанами и сапожками-казаками он смотрелся весьма брутально и больше напоминал рокера, чем доцента такой серьезной кафедры.

— Генерал просил меня ответить на все ваши вопросы, но сразу хочу пояснить, что некоторые научные темы нашего, теперь уже университета, являются секретными. Так что не обессудьте — без соответствующего допуска…

— Полноте, Максим Иванович, я ни в коей мере не собираюсь посягать на ваши военные секреты. Мне нужна консультация чисто на бытовом уровне без формул и прочих математических выкладок. Представьте, что вы просто выступаете с лекцией, ну скажем перед восьмиклассниками нашей, я кивнула на стоящее напротив ДК МАИ пятиэтажное здание школы.

— Как, вы тоже учились в 82-й испанской спецшколе? — обрадовался ученый. — А я ее окончил в 1988-м.

— Значит, я немного старше вас. Я выпустилась в 85-ом. Странно я совсем вас не помню.

— Ничего удивительного, — улыбнулся Бочаров, — вы ведь наверняка, как и все наши девчонки, предпочитали ребят старшеклассников. Где уж вам было запомнить мелюзгу из младших классов. А я вот вас вспомнил. Вы почти не изменились.

— Спасибо. Но внешние метаморфозы, как естественный процесс старения это полбеды, а вот внутренние…

— А, вы — философ, Наталья…

— Просто Наташа. — поспешила я на помощь, — мы же почти ровесники, к чему эти условности. Предлагаю перейти на «ты».

— О'кей! — Легко согласился Бочаров. — Итак, что вас интересует? Говорите, как есть, а я уже сам сформулирую для себя вопрос так, чтобы ответ на него был… — Максим Иванович замолчал, подыскивая нужное слово, — скажем так, научно-популярным. Договорились?

— Договорились. Скажите в СССР занимались разработкой самолета-невидимки?

— Конечно. Еще в тридцатые годы этой проблемой вплотную занимались. Радиолокационные станции, а правильнее будет сказать радиоулавливатели самолетов появились в СССР еще до войны. Первая созданная система «Прожзвук» была малоэффективной, так как определяла направление шума двигателя самолета и передавала информацию на прожекторную станцию — ПРС. Если была облачная погода то прожекторы просто не находили самолеты противника. Работы над созданием более совершенных радиоулавливателей РУС начались в СССР еще 1933 году, а 3 января 1934 года в Галерном порту Ленинграда был проведен эксперимент в котором впервые по отраженным радиоволнам был обнаружен летящий самолет…