Александр Костенко - Стеклянный самолет

— Ради бога извините, Максим Иванович, сама виновата, не смогла корректно сформулировать вопрос. Меня интересует велись ли работы по созданию самолета-невидимки в прямом смысле. Невидимки. Понимаете?

Бочаров минуты две молча рассматривал меня, вероятно пытаясь сообразить, как эта ненормальная, то есть я, оказалась на воле. А потом, видимо так и не определившись, что со мной делать дальше — просто прогнать или все же позвонить в службу «03», спросил:

— Вы, вероятно, имеете в виду самолет невидимый для наблюдателя?

— В точку, — облегченно вздохнула я. — Видите ли Максим, меня интересует, не столько секретные разработки вашего института, сколько сам принцип: можно или нет сделать такой самолет?

— Ну, вообще-то, насколько я знаю, в тридцатые годы были проведены испытания такого самолета на базе спортивного моноплана АИР 3. Но работы быстро свернули, как не перспективные.

— Почему?

— Потому что материал, которым был покрыт фюзеляж самолета быстро приходил в негодность. Я точно не знаю, но там использовали что-то типа целлулоида, покрытого амальгамой. Как-то так. И потом, повторюсь — приоритетное направление имело создание самолета невидимого для локаторов, потому что скорости у самолетов росли, высота полетов тоже и невидимость самолета для человеческого глаза, скажем на расстоянии даже километра от земли решающего значения уже не имела.

— А что делают для незаметности самолета сейчас?

— Сейчас объясню. Простой пример: если бросить в стену теннисный мячик, он отскочит и вернётся обратно. Так же и сигнал РЛС отражается от самолёта и возвращается на приёмную антенну — самолёт обнаружен. Если же у стенки есть угловые или наклонные грани и они ориентированы в разные стороны, то мячик отскочит куда угодно, но назад не вернётся — сигнал потерян. Кстати, на этом принципе основаны американские самолеты, сделанные по технологи «Стелс». Кстати говоря, «Стелс» — это, вопреки расхожему мнению, вовсе не самолет, а именно технология позволяющая значительно снизить заметность объекта в радиолокационном и других спектрах обнаружения. Ну, например, если на этот раз обложить стенку мягкими матами и кинуть в неё мяч, то он просто шлёпнется, потеряв энергию, рядом со стенкой — так же и плазменное образование поглощает энергию радиоволн. Самолёт становится малозаметным для радаров. По этому принципу и был создан компактный генератор плазмы, который можно разместить на летательном аппарате. Но наилучшие результаты эта технология даёт при использовании именно на больших высотах. И она, как минимум, не уступает по эффективности американским способам снижения радиозаметности. Насколько я знаю сейчас этой проблемой занимаются специалисты российского Радиотехнического института имени академика Минца.

— То есть, насколько я поняла существует только два пути сделать самолет невидимым. Истребитель либо отражает радиоволны, либо поглощает их с помощью специального покрытия.

— Совершенно верно. Еще в начале шестидесятых наш ученый Петр Уфимцев написал монографию со скучным названием «Метод краевых волн в физической теории дифракции». На самом деле работа была посвящена физико-математическому алгоритму позволяющему вычислить площадь рассеивания радиоволн для самолета любой формы. Проще говоря, в своей работе ученый описывал как сделать любой самолет невидимым. Правда только для радиоволн.

— Все понятно. И еще один вопрос в лоб: а существуют ли еще какие либо разработки или теории по этой теме, совсем уж фантастические и не очень?

— Наташа, определенные подвижки в этом направлении конечно же есть и все они связаны с созданием новых метаматериалов. Сложных молекулярных структур, обладающих просто фантастическими свойствами. Некоторые из них имеют отрицательный показатель преломления света — он как бы обтекает трехмерный объект, покрытый таким материалом, заставляя наблюдателя видеть то, что находится позади него.

— То есть одежда из метаматериала может сделать человека невидимым.

— Абсолютно. Причем для функционирования этого материала не требуются никаких источников питания — аккумуляторов, батареек и прочее.

— А как вы думаете, отвлечемся на минуточку от математических и физических постулатов, могло ли решение проблемы невидимости объекта быть уже сформулировано и, кроме того, быть подробнейшим образом описано в каком нибудь забытом всеми древнем манускрипте?

— Простите? — опешил Бочаров.

— Хорошо, давайте тогда представим на минуту, что через несколько дней наступит конец света и вам нужно оставить для потомков какую-то архиважную информацию, прорывную технологию или что-то в этом роде. Как бы вы решили эту проблему?

— А, я понял. Предлагаете мне поиграть? Отлично, — потер руки Бочаров, — компов нет, бумага не годится. Камень? Или металл? Ну камень долбить некогда… Остается металл. И самых доступных и долговечных, и при этом не требующих особых условий плавки — бронза. Я угадал? Ответ: ваш манускрипт написан на бронзовых листах! Способ нанесения текста — ручная гравировка.

Я стояла и молча смотрела на Бочарова. Интересно, как он учился в школе? Наверняка на одни пятерки. С такими-то способностями! Хотя нет. Наверное, он просто очень хороший ученый. И где, скажите пожалуйста, моя хваленная прозорливость, если имея на руках целую кучу фактов я не могу выстроить более менее стройную, а главное — рабочую версию? — тоскливо подумала я. — У Бочарова, например, это получилось меньше чем за минуту…

— Кстати о гравировке, — откуда-то издалека долетели до меня слова ученого и я боднула головой воздух, отгоняя наваждение, — Совсем недавно китайское издание Sohu сообщило о новом метематериале китайского производства, который способен обеспечить малую заметность для истребителей. Их новая математическая модель описывает поведение электромагнитных волн при контакте с поверхностью металла, покрытого определенными узорами. Но специалисты считают, что это решение не подходит для летательных аппаратов, поскольку гравировка на поверхности металла будет подвергаться интенсивной пылевой эрозии…

— Рассказывайте, Маргарита Петровна. Все рассказывайте. Начиная с февраля, а лучше с января 1936 года. Вы ведь именно в январе 1936-го устроились на работу в институт? — Вежливо попросила я, сидящую напротив меня, сразу постаревшую на десяток лет женщину.

— Да в январе 36-го. Лев с самого начала, с моего первого появления на кафедре влюбился в меня. Я это сразу поняла, сами знаете женщины это очень тонко чувствуют. Но он никаких действий не предпринимал, только краснел, пыхтел, но признаваться в любви стеснялся. А тут на меня положил глаз профессор Каменев. Он был значительно старше Тетерникова, а потому сразу перешел к делу, — Маргарита Петровна, выпила глоток воды и задумалась.