Федор Залата - Антология советского детектива-6. Компиляция. Книги 1-11

Полковник, который тоже внимательно слушал Полянского, улыбнулся, поднялся со стула и приблизился вплотную к разведчику.

— Глаз точный и наблюдательный. А вот выводы. С ними, старший сержант, надо повременить, — он посмотрел на Соколова. — Работник будет подходящий, майор, я согласен. Только дисциплинка, дисциплинка… Горячку пороть не следует. Вам неясно, кто убил Киреева? Как раз мы об этом и говорили перед вашим приходом. Что ж, теперь, пожалуй, и вас в это посвятить можно. Садитесь, старший сержант, будем думать вместе. Повторяю, ваши подозрения преждевременны. В дивизии орудует или орудовал враг, имеющий доступ к секретным документам. Но кто он? Вот этого-то мы сказать пока не можем. К великому сожалению, не можем. Предположим на миг, что это был Киреев. Тогда кто и за что убрал его с пути? Значит, кроме Киреева, есть еще кто-то. И он, этот кто-то, разгуливает сейчас на свободе. Задача трудная, со многими неизвестными. Сплошные иксы, игреки и зеты. Что же касается перебежчика, то нам уже все о нем известно. Капитан Мигунов прислал подробный протокол допроса. Помните, старший сержант, любая разведка не терпит горячности. Тем более такая разведка, как наша. Привыкайте к сдержанности, — полковник вскинул на Николая испытующий взгляд. — Перебежчик упомянул дважды о записи какой-то шахматной партии, доставленной в Ключи несколько дней тому назад.

В дверь решительно постучали, и почти сразу же через порог, чуть пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку, шагнул адъютант командира дивизии.

— Генерал приглашает полковника Силина. И вас, товарищ майор, тоже.

Собрав бумаги, офицеры тотчас отправились к командиру дивизии.

Николай — майор попросил его никуда не отлучаться — вышел на крыльцо. На бревнах, у сарая, сидел в одиночестве его “адъютант”: Коробов не дождался.

На улице, за забором, слышался плеск воды и довольное покрякивание, прерываемое добродушной перебранкой:

— Куда льешь, идол?

— На спину.

— Не на спину, а в штаны. Держи бадью повыше.

— А ты не покрикивай, штаны высохнут.

— Так сапоги ж на мне! Лей по-людски!

По голосам Николай узнал Рыбакова и Нишкомаева. Раздетые до пояса, они с наслаждением принимали у колодца холодный душ. Худощавый невысокий Вакула, с трудом приподняв до плеч тяжелую деревянную, окованную обручами, трехведерную бадью, щедро поливал пунцовую спину Виктора Рыбакова. Прозрачная и даже на вид ледяная вода тугой струей падала тому на спину, рассеивала радужные брызги, стремительно скатывалась к голове и, омывая крепкую шею, стекала в траву.

— Ой-ой! Ты чего же, идол! — это был вопль: Нишкомаев увидел над забором лицо Николая и опрокинул Рыбакову на спину все содержимое бадьи. — Как же я теперь… Полные сапоги…

— Выльешь!

— Николай?! — Рыбаков лег на спину и задрал ноги. Из сапог на волосатую грудь хлынула вода. — Ведра три ахнул недотепа, — ругнул он Вакулу. — А тебя, Николай, Луценко ищет. — Назначение старшина сегодня получил. Взводом командовать будет. По инстанциям пошел за тебя воевать. Добьется.

— Луценко? Это хорошо! — обрадовался Николай. — Может, опять будем вместе.

— Пошли в роту?

— Не могу, ребята!

Проводив товарищей, Николай, чтобы скоротать время, засел со своим “адъютантом” играть в шашки. Играл плохо.

После дюжины партий молчаливый “адъютант” недружелюбно посмотрел на рассеянного партнера, широкой ладонью смахнул шашки с доски в коробку я сказал многозначительно:

— Уметь надо! Ни одной комбинации не знаешь. Это тебе не тяп-ляп…

От комдива майор Соколов вернулся лишь в сумерках. Он был чем-то озабочен. Спросив у дремавшего на скамье ординарца, не появлялся ли Сальский, отпустил солдата, что сопровождал Николая, а Николаю поручил немедленно разыскать капитана или разузнать, где тот находится.

— Теперь будем действовать! — сказал он.

Ни в одном из отделений штаба, ни в дивизионных службах у знакомых офицеров, ни на квартире, в белостенной мазанке, приютившейся на берегу речки, Сальского не было.

Полянский побежал в автороту.

Дежурному сержанту наскучило сидеть в одиночестве. Обрадовавшись собеседнику, он долго и охотно рассказывал о том, что час тому назад капитан Сальский забрал новую связную машину и уехал.

— Скоростенку взяли с места — дай бог каждому: километров сто десять… А вот куда уехал… — сержант очень неопределенно махнул рукой в сторону переднего края.

Майор через начальника связи дивизии дал задание телефонисткам сообщить в штаб, если где-нибудь поблизости окажется Сальский.

Пока Соколов разговаривал по телефону, Николай сидел у двери и наблюдал за ярким зайчиком, который горел на темной стене. “Откуда появился этот зайчик?” Едва слышно скрипнула форточка. Свет от нее не падал на стену. Николай перевел взгляд на подоконник, где стояла керосиновая лампа под абажуром, и увидел на кипе бумаг свой кинжал. Это сверкал отточенный, как лезвие бритвы, клинок. Соколов, не спуская глаз с Николая, повесил трубку, подошел к окну и, взяв кинжал, протянул его Полянскому.

— Добрый нож. Возьмите, старший сержант. Надеюсь, ножны целы?

— А как же! Вот спасибо, товарищ майор, — в волнении Николай не мог подыскать нужных слов. Ведь не только кинжал возвращал ему майор. Он возвращал и доверие. — Дорог мне этот нож, дед подарил и… такая история. Теперь-то я его, товарищ майор…

На столе опять глухо зазуммерил телефон. Соколов снял трубку.

— Да! Оперативное отделение… Слушаю! В хозяйстве Бухарцева? Хорошо! Нет, беспокоить не надо…

Привычным жестом поправив пропущенную под погон портупею, майор стал собираться.

— Полянский, нам предстоит серьезное задание, связанное с риском. Может случиться всякое… Передний край, нейтральная полоса, а если потребуется… Поэтому документы, ордена и письма оставим в штабе, — Соколов положил в конверт из плотной бумаги свой партбилет, свои и Николаевы документы, взял карандаш и написал на конверте размашисто: “Майор П.С.Соколов, ст. сержант Н.А.Полянский. 24 мая, 1943 года” — и убрал его в массивный сейф. — Вот так, — проговорил, поворачивая в дверце ключ. — Вызовите машину. Пусть подберут хорошего шофера.

В тесных полутемных сенях Николай столкнулся с полковником Силиным.

— Спешишь? — спросил тот, уступая дорогу. — Проходи, проходи, — и, пропустив старшего сержанта, плотно прикрыл дверь.

На кухонной плите, большой редкости для изб-мазанок, пофыркивал паром и дребезжал крышкой объемистый алюминиевый чайник. Полковник при скудном свете коптилки долго разыскивал тряпку, нашел, прихватил ею горячую дужку, составил чайник на скамью и спросил в полуоткрытую дверь комнаты:

— Петр Савельевич, заварка имеется?