Хью Пенткост - Холостой прогон

— Тогда зачем он вам звонил?

— Ему была необходима моя помощь, — ни секунды не колеблясь, ответил Франкл. — Отношения между психоаналитиком и пациентом, как правило, довольно своеобразные. Чем успешнее идет лечение, тем сильнее больной зависит от своего врача. В случае любого кризиса он сразу же обращается за помощью. Ему просто необходимо быть уверенным, что его врач, его опора всегда рядом.

— Но если ваш пациент не имел отношения к происшедшему, зачем ему понадобилась ваша помощь? — спросил Кривич.

— Комплекс вины и то, как он преломляется в человеческом подсознании — очень сложная вещь, — ответил Франкл. — Например, так: мужчина может ревновать женщину, либо желать близости с женщиной, которая принадлежит другому, либо даже испытывать ненависть к женщине, унизившей некогда его человеческое достоинство. А потом эта женщина вдруг попадает в беду или погибает. И тогда просыпается комплекс вины, потому что подсознательно тот человек желал этой женщине зла. Если такой человек посещает психоаналитика, он может обратиться к своему врачу, чтобы тот помог ему облегчить чувство вины.

— Вас просили именно об этом?

— Я говорил гипотетически, — ответил Франкл, выуживая из кармана халата следующую сигарету.

Квайст направился было к выходу, но в дверях обернулся:

— Если получится так, что затяжка следствия будет стоить ещё одной жизни, Франкл, обещаю вам: желание воздать вам за это по заслугам недолго будет оставаться в моем подсознании.

Семь часов утра.

Никаких известий от Лидии, никаких сведений о ней. Страх за Лидию постепенно вытеснял из головы Джулиана все остальные мысли. Обращаться было не к кому. Никто не знал её лучше, чем он сам. Ему были известны все, даже самые мельчайшие подробности её жизни: прошлое, друзья, привычки. Никаких зацепок.

Вернувшись домой вскоре после семи утра, Квайст тут же позвонил Дэну Гарвею. Тот поднял трубку не сразу. Голос у него был заспанным и брюзгливым.

— Прости, что снова потревожил твой сон, Дэниел, — сказал Квайст, — и извинись за меня перед своей девушкой, если она ещё не ушла.

Гарвей посоветовал Джулиану побольше заботиться о своих девушках и поменьше — о чужих.

— Я так и делаю, Дэн. Но не могу узнать о Лидии ничего. Она словно растворилась в воздухе.

— Может быть, от неё всё же была записка, которая потом как-нибудь затерялась? — Гарвей говорил уже обычным голосом.

— Не думаю.

— Кто оставался вчера в приемной, когда Глория ушла на ленч?

— Понятия не имею.

— Глория никогда не совершает ошибок, — сказал Гарвей, — но тот, кто заменял её на время ленча, мог допустить прокол. Ты уверен, что Лидия не оставила какую-нибудь весточку у тебя дома?

— Абсолютно.

— Она могла положить записку, ничем её не придавив, и листок сдуло сквозняком. Ты осматривал заросли, которые развел на своей террасе?

— Нет. Сейчас посмотрю.

— Если подумать, всегда можно найти разумное объяснение происходящему. Например, авария на линии связи, которую Лидия не могла предвидеть,

— Но где она могла провести всю ночь? И при чем тут линия связи?

— А притом, — сказал Гарвей. — Больной родственник. В другом городе. Не в шутку занемог. Кроме Лидии, некому подать стакан воды и поднести лекарство. Вот что, поставь вариться кофе, я буду через двадцать минут. И держи хвост пистолетом. Мы обязательно найдем разумное объяснение, вот увидишь.

Квайст снова снял телефонную трубку. Несравненная Глория Чард ответила после второго гудка.

— Надеюсь, не разбудил тебя. Кто подменял тебя вчера в приемной на время ленча?

— Никто, — не задумываясь, ответила Глория. — Я вчера перекусила на месте. А в чем дело?

— Лидия, — сказал Квайст. Робкий огонек надежды в его душе погас. — О ней ничего неизвестно со вчерашнего утра, с того времени, как я высадил её около дома. Я подумал, может быть, пока ты ходила на ленч, от неё была для меня записка, которую кто-то случайно куда-нибудь засунул или просто смахнул со стола.

— Нет, я никуда не выходила, босс. Когда в офисе нет ни вас, ни Лидии, всё идет суматошно и наперекосяк. Поэтому я просто выпила кофе. Очень полезно для фигуры.

— Тебе нет нужды специально заботиться о фигуре, — сказал Квайст. — Так значит, от Лидии весь день ничего не было?

— Нет, она не появлялась и никак не давала о себе знать, — сказал Глория. — Вы, конечно, встревожены, да? А вы пытались…

— Больницы, полиция, морги? Конечно.

— Что я могу для вас сделать?

— То же, что и обычно, — находись на своем месте, только следи, чтобы любое письмо или сообщение, каким бы странным или диким оно ни казалось, сразу же попало ко мне.

И если вдруг какой-нибудь подозрительный тип начнет настаивать на встрече со мной, не вздумай дать ему от ворот поворот. Я приму его немедленно.

Гарвей появился спустя несколько минут. Он не стал задавать никаких вопросов. Напряжение, в котором находился Квайст, и так легко читалось по его измученному лицу. Гарвей сразу прошел в кухоньку и сам сварил себе кофе. Вскоре он вернулся в комнату, неся в руках чашку кофе и сахарницу.

— Как ты думаешь, что за этим стоит, Джулиан? — спросил он.

— Требование, чтобы я вышел из игры, — коротко ответил Квайст.

— Так выйди из нее, — посоветовал Гарвей.

— Что, по-твоему, произойдет в таком случае с Лидией?

— А что может произойти? Убедившись, что ты вышел из игры, они отпустят ее, вот и все.

— Для того чтобы она тут же пошла в полицию и рассказала, кто держал её взаперти? Нет, они её уже не отпустят, Дэн. Ни сейчас, ни в будущем.

Гарвей хмуро уставился в свою чашку и не поднимал глаз. Квайст внезапно с силой ударил кулаками по подлокотникам кресла.

— Ты когда-нибудь спрашивал себя, можешь ли убить человека, Дэн? — хрипло сказал он. — А я спросил. И понял, что могу. Если Лидия погибнет, у меня останется в жизни только одна цель: прикончить каждого из этой мерзкой банды, не разбираясь особо, виновен он или не очень.

— Выбрось эту чепуху из головы! — сказал Гарвей. Он поставил свою чашку на стол и закурил сигарету. — Если тебе становится легче от того, что ты выкрикиваешь угрозы неизвестно в чей адрес, — тогда вперед, покричи ещё немного. Когда устанешь, скажи мне, и мы пораскинем мозгами.

— Думаешь, я сам этого не понимаю? — сказал Квайст. — Но если Лидия погибнет, для меня всё потеряет смысл.

— Я думаю, есть смысл попытаться поставить себя на их место, — сказал Гарвей.

— А как мы можем сделать это, если даже не знаем, на чье место себя ставить?

— Во-первых, ещё есть надежда получить требование о выкупе. Во-вторых, если ты хочешь продолжать в том же духе, продолжай. А я тогда пойду куда-нибудь в другое место и попытаюсь сам всё обдумать.