Кэтрин Стедман - Опасная находка

Я ношу в себе ребенка Марка. Нашего ребенка. Я на двадцать первой неделе беременности. Второй триместр. У меня появился животик. Согласно приложению в телефоне, ребенок уже должен быть размером с грейпфрут. Ее крошечное сердце полностью сформировано и бьется в три раза быстрее моего сердца. Она сейчас более живая, чем я. Каким-то образом я знаю, что это девочка. Просто знаю.

Процедура Алексы прошла успешно. Через две недели после визита полиции в мой дом Фил, Дункан и я снова столпились в приемном кабинете доктора Прахани, чтобы заснять, как Алекса слушает новости. Это был хороший день. Ее беременность не намного отстает от моей. Забавно получилось. И будет здорово проходить через это в компании друга, потому что с Каро я не общалась с тех пор, как все произошло. Пару раз мы созванивались, встречались за кофе, но общались весьма поверхностно. И я не возражаю — Каро напоминает мне о том, какой я была раньше, а я не уверена, что все еще понимаю себя прежнюю.

Я не думаю, что когда-либо смогу рассказать Алексе о том, что случилось, даже если она станет моей хорошей подругой. Она советовала мне не принимать все слишком близко к сердцу: конечно, она считает, что Марк просто сбежал. Мой сбежавший муж. Но ее совет все же помог: она просила меня не позволять себе злиться, не позволить ему разбить мне сердце, но при этом не забывать, что все мы теряем то, что любим больше всего на свете, и нужно помнить, как нам повезло, что это было в нашей жизни. Иногда ты — фонарный столб, иногда ты — собака. Мне следует взять с Алексы пример. Она может заставить меня смеяться, чего, как я сейчас поняла, я уже очень давно не делала. Иногда нужные люди появляются в нашей жизни в самое нужное время. Но потом я вспоминаю о Марке и, конечно, могу сказать, что и ненужные люди появляются точно так же — ведь верно? Иногда очень сложно понять, кто перед тобой. Возможно, однажды я поделюсь с Алексой правдой. Посмотрим. В конце концов, она же рассказала мне свою историю.

Я не собираюсь трогать деньги до тех пор, пока не родится ребенок. До того я сумею управиться с кредитом за дом.

Я смогу продать этот дом, как только мне передадут управление делами Марка, что произойдет через несколько месяцев. Хотя должно пройти полных семь лет, пока его официально не объявят мертвым.

Но я вполне могу подождать. Я терпелива. Я буду продолжать работать, продолжать снимать. Я верну Эдди оказанную им услугу. Я начну тратить швейцарские деньги, когда родится ребенок, а когда моей девочке исполнится семь и я стану официально свободна, мы сможем уехать из страны. Возможно, мы возьмем деньги и исчезнем. Я пока еще не знаю. Посмотрим. Но будущее меня радует. Наше будущее.

В 7: 39 вечера Алекса из кухни зовет меня по имени. Я наверху, отдыхаю в гостевой комнате, моей комнате. Она зовет меня по имени только один раз. Но четко. Громко. И у меня появляется чувство, которого я не испытывала уже два месяца. Страх. Резкий, внезапный и сильный. Я понимаю все по ее тону. Что-то происходит. Звуки предпраздничной готовки стихают. В доме воцаряется странная тишина. Я иду на звук телевизора и оказываюсь на их уютной кухне. Запах запеченного в кленовой глазури рождественского окорока вьется над закрытой духовкой. Алекса и ее отец стоят, застыв спиной ко мне, и молча смотрят в закрепленный на стене телевизор. Они не оборачиваются, когда я вхожу. Я замедляю шаг и останавливаюсь рядом с ними, а то, что я вижу, действует как удар. На экране новости Би-би-си, прямая трансляция с торговой улицы — пустынной лондонской улицы, возможно, Оксфорд-стрит. Но улица пуста. Так что это не может быть Оксфорд-стрит, ведь верно? В рождественский вечер на Оксфорд-стрит не бывает пусто. Потом я вижу полицейский кордон. Полицейская лента перегораживает дорогу. Прямая трансляция. Экстренный выпуск новостей.

Мы с ужасом смотрим, как от ярко освещенного рождественскими гирляндами фасада отделяется прятавшаяся там фигура. Как человек бежит, пригибаясь, через широкое открытое пространство дороги. Мчится быстро, согнувшись в ужасе, в сторону кордона. Прочь от того, что мы не видим, прочь от чего-то ужасного.

Внизу экрана идет бегущая строка. Прямая трансляция… человеческие жертвы. Двое напавших, вооруженная полиция.

Если репортер что-то и говорит, то я его не слышу. Все звуки гаснут вокруг меня, когда в углу экрана появляются два фото. Установлены личности нападавших. Одно из лиц я узнаю мгновенно.

Алекса поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Убедиться, что я вижу то же самое. На этом фото Холли. Моя Холли. Я смотрю на экран. На бледное юное лицо Холли. «Это не снимок из досье» — первое, что приходит мне в голову, не знаю почему. Фото, которое показывают в кадре, сделано на свободе. До ее заключения. До того, как сожгли автобус. А потом я понимаю с такой ясностью, что воздух застревает в легких: происходит нечто ужасное. В этот раз она сделала что-то ужасное. По-настоящему, действительно жуткое.

И я снова слышу ее слова. В тот день, в тюрьме, когда я спросила ее, что она собирается делать после освобождения.

— Вам придется подождать, чтобы увидеть, да? Но ждите… великих вещей, Эрин. Великих вещей.

Она уже тогда сказала мне, что сделает это, верно? Я знала. Я каким-то образом всегда знала — не конкретно, конечно же, — но я знала.

Но что я могла предпринять? Что тут вообще можно предпринять? Всех спасти не получится. Иногда приходится спасать только себя.

Росс, спасибо тебе за то, что обучал меня на своем примере, вдохновив ступить на этот путь. Благодарю тебя за твою энергию, твои знания, твои советы.

Маме, моей первой читательнице, я говорю спасибо за то, что проверила этот текст на ужасность! Спасибо тебе за поддержку, за то, что помогла мне полюбить чтение, когда я была маленькой, за то, что вдохновила меня стремиться к большему.

Особая благодарность Камилле Врей, моему замечательному агенту. Спасибо огромное за ответ на то первое электронное письмо с синопсисом, которое я тебе отправила, за то, что прочла три первые главы, а затем, на следующий день, дочитала всю рукопись. Спасибо за твои грамотные замечания, идеи и наставничество, за то, что так переживала за Эрин. Моя благодарность за то, что ты ввела меня в совершенно новый, потрясающий мир, просто не знает границ.

Замечательной Кейт Мициак, моему редактору в «Баллантайн», я говорю спасибо за то, что вычитала мою рукопись так быстро, благодарю за веру и энтузиазм, проявленные с нашего первого телефонного разговора и до конца всего процесса. Благодарю за твой редакторский гений, орлиный глаз, любовь к хорошим историям — работать с тобой было настоящим наслаждением. Спасибо, что огранила эту книгу до максимального блеска.