Эндрю Бергман - Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника

— Есть описание Смита? — кратко спросил Мэйсон.

— Рост — пять футов одиннадцать дюймов, сорок пять лет, вес сто восемьдесят фунтов, светлая фетровая шляпа, синий костюм, на лице шрам. Ездит в зеленом «паккарде».

— Когда поступил этот рапорт? — спросил Мэйсон.

— Мне вручил его ночной дежурный, когда я проходил мимо агентства. Он некоторое время пролежал у меня на столе.

— Хорошо работаете, — одобрил Мэйсон. — Как вышли на Бэбсона?

— Вы просили полные сведения об Эштоне, вот я и сказал ребятам. Естественно, мы заинтересовались, где ему делали костыль.

— Что ж, — сказал Мэйсон, — добавьте в свой список еще одно имя — Джим Брэндон. Узнайте о нем все что можно. Не тратил ли он недавно больших денег…

— Уже сделано, — лаконично доложил Дрейк. — Теперь позвольте мне вас спросить…

— Это о чем?

— А о том, на чьей вы стороне? Ведь вы позвонили в полицию и пообещали, что этот парень явится к ним?

Так я же должен был это сделать, — нетерпеливо сказал Мэйсон. — Или он виновен, или все подстроено. Если подстроено — ему не выкрутиться. Ему не удрать, его выследят. Он может попасть на виселицу. Петля захлестнется, и я ничего не смогу сделать. Если он виновен, но сам сдастся и как мужчина признает свою вину, я, возможно, добьюсь для него пожизненного заключения.

— Но вы делаете ставку на то, что он невиновен?

— Ставлю все, что у меня есть, на то, что он невиновен.

В том-то и дело, шеф, — Делла Стрит разразилась негодованием, — что вы слишком многое поставили на карту. Вы рискуете своей профессиональной репутацией, чтобы поддержать эмоционального парня, которого вовсе не знаете.

Перри Мэйсон невесело усмехнулся. Это была свирепая усмешка борца, который вышел на ринг против сильного противника, заслуживающего наказания.

— Конечно, я игрок, — сказал он. — Я хочу жить, пока живется. Мы многое слыхали о людях, которые боятся умереть, и почти не знаем о тех, кто боится жить. Я верю в Уинифред и Дугласа Кина. У них сейчас тяжелый момент, они нуждаются в поддержке, и я собираюсь их поддержать.

— Слушайте, Перри, еще не поздно отступить. — В голосе Дрейка была мольба. — Вы не знаете этого парня. Факты против него. Он…

— Заткнитесь, Пол, — беззлобно сказал Мэйсон. — Я не хуже вас знаю, как подтасовывают факты. Я ставлю на карту все.

— Но почему вы рискуете своей репутацией, ставя на невиновность парня, когда все доказывает его вину?

— Потому что я ставлю на карту все. Если я беру свои выводы назад, я беру назад и все остальное. Пытаюсь не ошибаться.

— На карту ставят все ради большого выигрыша — или большого проигрыша, — заметила Делла Стрит.

Мэйсон ответил с нетерпеливым жестом, адресованным обоим:

— Черт возьми, а что может человек потерять? Не жизнь, потому что он ею не владеет. Он только берет ее в аренду. Он может потерять лишь деньги, а какого дьявола стоят деньги по сравнению с личностью? Это и есть один из способов прожить жизнь, все из нее извлечь. Человек ее сохраняет или лишается, поставив на карту все.

В приемной послышался шум, хлопнула дверь. Дрейк сделал знак Делле Стрит, Она встала и выскользнула в приемную. Пол Дрейк закурил сигарету и сказал:

— Перри, вы смесь мальчика и философа, непрактичного мечтателя, альтруистичного циника, доверчивого скептика… и, черт вас возьми, как я завидую вашему восприятию жизни!

Делла Стрит открыла дверь и сообщила, понизив голос:

— Здесь сержант Голкомб и целая куча репортеров.

— Неужели Голкомб привел репортеров?

— Нет. Он хочет их опередить. Он, кажется, зол. Мэйсон улыбнулся и пустил к потолку кольцо дыма:

— Впустите джентльменов.

Делла Стрит осмелилась на ответную улыбку:

— Включая Голкомба?

— На этот раз — да, — сказал Мэйсон.

Сержант Голкомб протиснулся в комнату. За ним вошли несколько человек и веерообразно расположились вдоль стены. Некоторые достали блокноты. У них был вид зрителей, наблюдающих призовую борьбу на открытой арене, которые не хотят пропустить ни одного удара, в чью бы пользу он ни был.

— Где Дуглас Кин? — требовательно спросил сержант Голкомб.

Перри Мэйсон вдохнул полные легкие дыма и выпустил его из ноздрей двойным потоком.

— Не знаю, сержант, — сказал он тоном взрослого человека, увещевающего капризного ребенка.

— Что за дьявольщина! Вы должны знать!

Мэйсон сделал безуспешную попытку пустить дым кольцами.

— Слишком спертый воздух, — объяснил он Полу Дрейку — так чтобы все могли слышать. — Кольца не получаются, когда в комнате слишком много народу.

Сержант Голкомб стукнул кулаком по столу Мэйсона:

— Дьявол! Прошли те дни, когда вы, адвокаты, могли с законом шутки шутить. Вы же знаете, что теперь бывает с людьми, которые укрывают представляющих общественную угрозу.

— А Дуглас Кин представляет общественную угрозу? — невинно спросил Мэйсон.

— Он убийца.

— В самом деле? Кого же он убил?

— Двоих. Чарльза Эштона и Эдит де Во.

Перри Мэйсон прищелкнул языком.

— Ему бы не следовало этого говорить, сержант, — сказал он.

Один из репортеров громко захихикал. Голкомб потемнел.

— Ладно, продолжайте, — сказал он. — Делайте что хотите, но я вас арестую за укрывательство преступника от закона.

— Разве он скрывается от закона?

— Явно скрывается.

— Он явится сегодня в пять. — Мэйсон сделал затяжку.

— Мы возьмем его до того.

— Где же он? — Брови Мэйсона поднялись.

— Не знаю! — проревел сержант. — Знал бы, так уже взял бы его.

Мэйсон вздохнул, повернулся к Полу Дрейку и сказал:

— Он собирается схватить Кина до пяти, но утверждает, будто не знает, где Кин находится. Я предложил выдать Кина в пять, но он не верит, что я не знаю, где Кин. Тут нет логики.

— Вы бы не обещали, что этот человек будет в тюрьме к пяти, если бы не знали, где он сейчас. И вы собираетесь сорвать дело, скрывая его в убежище, — настаивал Голкомб. Мэйсон молча курил. — Вы же адвокат. Вы знаете, каково наказание за соучастие. Знаете, что случается с людьми, которые помогают убийцам.

— Но предположим, — терпеливо вставил Мэйсон, — выяснится, что он вовсе не убийца, а, Голкомб?

— Не убийца! — Голкомб почти визжал. — Не убийца! Вы знаете, какие доказательства против этого парня? Он поехал к Чарльзу Эштону. Он последний видел Чарльза Эштона в живых. У Эштона был кот. Он спал на кровати Эштона. Дуглас Кин приехал за котом и забрал его. Свидетели видели, как он вошел в комнату и вышел оттуда с котом в руках. Но Эштон был убит до того, как кот исчез из комнаты. Кот вскочил в окно. На кровати остались следы его лап. Даже на лбу Эштона остались кошачьи следы — это доказывает, что убийство было совершено до того, как Кин ушел с котом. Эштона убили после десяти и до одиннадцати. Кин появился в комнате Эштона незадолго до десяти, а ушел после одиннадцати.